Призраки долины папоротников (СИ) - Бергер Евгения Александровна

Джексон поднялся на ноги – она не сказала нового для него, он и сам полагал нечто подобное – он не мог оставаться на месте.

– Я должен знать достоверно, – произнес он. – Я должен знать... – И поглядел в глаза миссис Фостер.

Та кивнула, вполне понимая, что он сейчас чувствует.

– Вам нужно поговорить с Роджером Стелботом, – сказала она. – Он был камердинером вашего отца. Камердинером и правой рукой. Августа боялась его наравне с собственным мужем, к тому же тот следил за ней по указке супруга. Если кто-то и знает, что случилось с Джервисом Андервудом, то только этот мужчина... Правда, не знаю, жив ли он до сих пор. Но после смерти мистера Джексона он ушел из Уиллоу-холл и поселился близ Конуэя, купив молочную ферму. Деньги у него откуда-то были, думаю, Джексон неплохо платил ему за молчание... – И заключила после секунды: – Еще по чашечке чая?

Но оба мужчины, казалось, не слышали ее слов: глядели на нее с одинаково мрачными лицами, и чай – было последним, о чем они могли сейчас думать.

31 глава

Несмотря на обещание миссис Джексон отправиться с Кэтрин в Конуэй к ювелиру, от поездки пришлось отказаться: доктор Брент был более, чем уверен, что тряска в карете пойдет положению Эвелин не на пользу, и она, поступив столь безрассудно, поставит под угрозу себя и ребенка. Кроме того, женщина и сама понимала, что с ее животом да на таком большом сроке показываться вне дома верх неприличия...

И пусть Кэтрин самой было бы лучше остаться в постели, но с ее непоседливостью и жаждой действий удержать ее в ней дольше одного дня не представлялось возможным.

А потому ее следовало занять... Пока она снова не сбежала переодетой в мальчишку. Ее мать Эвелин этого не простила бы: прошлым днем они сговорились, что девушка останется здесь до возвращения в пансион. Три женщины – миссис Аддингтон, миссис Джексон и директриса – битый час кряду решали, как замять дело с похищением Кэтрин с наименьшим уроном для ее репутации. И, кажется, пришли к верному компромиссу... Но если Кэтрин снова сбежит и если ее кто-то увидит...

– Эден, как же я рада видеть тебя! – выдохнула Эвелин от облегчения, когда слуга доложил о прибытии гостя.

Молодой человек, удивленный столь горячим приемом, вскинул бровь.

– Что-то сучилось?

Юлить не было смысла: они слишком давно знали друг друга.

– Джексон с Андервудом отправились навестить миссис Фостер, а я обещала Кэтрин отправиться в Конуэй к ювелиру, но доктор Брент меня не пускает. Я боюсь, что твоя непоседливая сестра сбежит туда без меня, еще и Грейс за собой утянет, а этого нельзя допустить.

– Постойте, – молодой человек вскинул руки, – а зачем мистер Джексон и Андервуд отправились к миссис Фостер? Это как-то связано с нашим делом?

Эвелин молча кивнула и пригласила парня присесть. Едва успела ему все рассказать, как в комнату ворвались Кэтрин и Грейс, раскрасневшиеся, взбудораженные, они разом заполнили собой всю гостиную.

И Кэтрин, недолго думая, схватила брата за руку:

– Эден, пожалуйста, ты должен поехать со мной к ювелиру. Мистер Джексон не взял меня к миссис Фостер... Ах да, ты ведь не знаешь! – спохватилась она.

– Миссис Джексон мне все рассказала.

– Тем лучше. – Даже как будто обрадовалась сестра отсутствию проволочек в виде длинного пересказа случившегося за утро. – Поехали! – Она потянула брата за руку.

Он встал.

– Я приехал на лошади. У тебя же даже нет амазонки...

– Возьмите нашу карету, – с готовностью предложила Эвелин Джексон. И, улучив нужный момент, шепнула Эдену: – Только следи за сестрой – я за нее отвечаю.

Грейс, к вящему удивлению хозяйки, в попутчицы им не набивалась: должно быть, вняла доводам ее мужа о возможных шпионах. Тот, конечно, говорил не всерьез (вряд ли миссис Чемберс уже передала Стаффордам письмо с требованиями «похитителей»), но лучше бы девушкам сидеть дома и не искать дополнительных приключений.

Уже в карете, трясясь по неровной дороге, Кэтрин спросила вдруг брата:

– Что делает Артур? Он уже рассказал родителям о невесте?

– У него есть невеста? – очень искренне удивился молодой человек, но Кэтрин ему не поверила.

– Не делай вид, что не знаешь: он точно тебе рассказал. Похвастал, какая она замечательная и просто чудесная! Не удержался бы... Вы, мужчины, такие забавные.

Эден, припомнивший их с Артуром разговор по дороге к аббатству, продолжал удивленно взирать на наигранно невозмутимую Кэт.

И спросил:

– Он сам тебе рассказал?

– О, еще бы, притащил ее платье и хотел МЕНЯ в НЕГО нарядить, словно какую-то куклу! – И чуть тише, глядя в окно на бегущий мимо пейзаж: – Я видела ее краем глаза: напыщенная особа, к тому же ничуть не красивая. Не представляю, как Артур мог выбрать такую! – заключила она в полный голос, ударив рукой по сидению экипажа.

Эден давно многое понял про этих двоих, еще до того, как Артур, мечтавший о море, покинул Раглан, а Кэтрин, негласная их предводительница, закидывала мальчишку бредовейшими заданиями. Например, он носил ей ромашки с самого дальнего поля близ Берри, они якобы лучше всего подходили для украшения их пещеры, и собирал только Stellaria solaris, морские раковины редкого вида, которыми Кэтрин выкладывала узор в своей спальне под подоконником. Он ни разу не возмутился ее тирании! Ни разу не сказал ничего супротив... Эден даже чуточку ревновал и был рад, когда Артур покинул Раглан. Кэтрин тогда, взвинченная сверх меры, ходила мрачной, как туча, но списала все на погоду...

Впрочем, Эден знал правду...

А вот она все еще обманывала себя.

– Кэт...

– Не называй меня так! – взвилась вдруг девушка.

Усмехнувшись, Эден ответил ей в тон:

– Артуру, значит, можно, мне – нет.

– Артур... – ей хотелось сказать что-нибудь эдакое, обидное, но закончила она невпопад: – Артур сердится на меня...

– Почему? Что ты сделала?

– Почему сразу я виновата? – Кэтрин вперила в брата обиженный взгляд. – Он, между прочим, жениться собрался... а еще почему-то решил, что я нос задираю... Сказал, что понял теперь, где его место. Но я не сделала ничего! – Разве что сделала вид, что не помнит их поцелуя, и он решил, что она оскорбилась. Тогда как ей до звона в ушах хотелось бы снова их ощутить, те эмоции, что и тогда: радость, восторг и волнение, а еще трепыхание в животе – весь тот коктейль, от которого отключилось сознание. Но страх показаться неожиданно слабой пересиливал все...

По ее лицу Эден понял, что Кэтрин чего-то не договаривает... Между ней с Артуром что-то случилось, что-то такое, что развело их по разные стороны, и он только плечами пожал.

– Ты знаешь, он всегда терпел все твои выходки, – сказал он, – позволял делать с ним что угодно, но, похоже, время детских игр миновало. Он вырос, сестра, а ты все еще нет...

– И что это значит? – Кэтрин посмотрела на брата, вещавшего так, словно был он самой миссис Чемберс или хотя бы матерью Артура, Джейн. Та вечно ее наставляла, ругая за «дикие» игры и неподобающий вид...

– Это значит, что он теперь понимает, чего именно хочет, а ты все еще нет. Вот и все.

Кэтрин насупилась, свела брови на переносице: брат был младше, а значит, не имел морального права отчитывать ее, как ребенка. Так ей думалось...

И она, страстно желая и боясь одновременно услышать ответ, вкрадчиво осведомилась:

– И чего же он хочет, скажи мне на милость? Ты, как я погляжу, заделался великим оракулом, о, мудрейший из мудрых! – Прозвучало с издевкой, но Эден знал сестру так хорошо, что даже не стал обижаться. Она защищалась... А, значит, боялась. А страх означал осознание...

Эден ей улыбнулся.

– Ты и сама это знаешь: тебя. Он всегда хотел только тебя! – сказал просто и взял ее за руку. – Даже когда получал нагоняи от матери и оплеухи от Томаса, он все равно упрямо тащил тебе те не нужные, по сути, ракушки и ромашки пучками. А ведь они видели все и страшились за сына: влюбиться в дочку хозяев... Ему здорово доставалось! А ты ведь даже не знала, не так ли?