Невеста Борджа - Калогридис Джинн

Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 101

Он отнял у Джузеппе мою руку и уставился на мизинец, на котором я носила золотое колечко, подарок матери.

— Подарок на память, — ухмыльнувшись, произнес Хуан. — Памятка от моей новой любовницы, чтобы я всегда мог вспомнить этот момент.

Он сдернул кольцо у меня с руки и встал, преисполненный самодовольства.

— А теперь, донна Санча, если в твоей женской голове есть хоть капля здравого смысла, ты оставишь Чезаре и придешь ко мне умолять о продолжении.

В ответ я плюнула в него. К несчастью, Джузеппе все еще продолжал удерживать меня, поэтому мой плевок не попал в цель. Хуан рассмеялся, застегнул штаны, потом сказал слуге:

— Можешь ее взять, если хочешь. Мне это безразлично. Что одна баба, что другая — разницы никакой.

И он зашагал прочь, надувшись, как индюк. Я повернула голову набок, чтобы лучше видеть слугу, и прошептала:

— Только тронь меня, и ты заплатишь жизнью. — К моему удивлению, он отозвался:

— Простите меня, мадонна. Я помогал ему, чтобы спасти собственную жизнь, но я не стану больше вредить вам и каждый день буду молить Бога о прощении, хотя и не жду его от вас.

Потом он ушел.

Я перекатилась на бок и сразу же схватилась за стилет. На протяжении всего этого кошмара я постоянно заставляла себя помнить о том, где он лежит. Дрожа, я спрятала его в свой запыленный корсаж. Ярость, стыд и боль переполняли меня настолько, что я едва держалась на ногах. Но все же я как-то умудрилась не только встать и настолько восстановить самообладание, чтобы мое лицо не напоминало маску ужаса, но и заставить свои дрожащие ноги идти.

Я вернулась к себе в покои и отослала всех своих фрейлин — кроме донны Эсмеральды. Я позволила ей вымыть меня, смазать бальзамом самые крупные синяки и переодеть меня в чистую ночную рубашку.

А потом меня начала бить дрожь — такая сильная, что я испугалась, что меня разорвет надвое, и я едва не задыхалась. Но я не стала плакать из-за того, что мужчина причинил мне боль. Я не стада плакать, хотя в конце концов рассказала Эсмеральде обо всем. А она выслушала, прижимая меня к себе, как мать прижимает дитя.

ВЕСНА-ЛЕТО 1497 ГОДА

Глава 18

Тем вечером я передала через Эсмеральду тайное послание, которое мог понять только Чезаре: черная дама заболела. Я была не в том настроении, чтобы говорить с кем бы то ни было о событиях этого дня, потому провела ночь в одиночестве, не считая моей доброй Эсмеральды: она легла вместе со мной, и ее безмолвное присутствие дарило мне утешение. Из уважения к моим страданиям она заговорила лишь однажды — негромко, но с такой яростью, что от нее мороз шел по коже.

— Не бойся, милая Санча. Бог видел совершенное против тебя злодеяние, и в должный час Он отомстит за тебя.

На следующее утро я никак не могла решить, стоит ли мне рассказывать возлюбленному о преступлении его брата. Я опасалась, что Чезаре может потерять голову и наброситься на Хуана — хоть я и сама мечтала убить его. Но герцог Гандийский был любимцем Александра, и я, зная теперь, что отец Чезаре угрожал ему, боялась, что его святейшество станет мстить за любой вред, причиненный Хуану.

Два дня я притворялась больной, под тем же предлогом отослав Джофре, а потом Чезаре через Эсмеральду прислал мне послание с просьбой явиться в наше обычное место встреч, если я достаточно хорошо себя чувствую.

Я ответила, что приду, ибо я соскучилась по нему, но сочинила отговорку, почему нам в эту ночь нельзя заняться любовью. Синяки у меня на спине — следы от камешков с той проклятой дорожки — немного побледнели, как и отметины у меня на запястьях и бедрах, но все же были достаточно заметны, чтобы вызвать вопросы.

Потому, набросив черную вуаль, я явилась к назначенному часу в назначенное место и впервые оказалась там одна. Чезаре, вопреки обыкновению, не ждал меня. Точнее говоря, он так туда и не явился.

Первой моей реакцией, в силу моего королевского происхождения и природной вспыльчивости, был гнев. Да как он смел оскорбить меня?

Второй же реакцией стал страх. А вдруг Чезаре узнал о преступлении Хуана, попытался восстановить справедливость и был ранен или убит?

Я ждала во тьме, надеясь, что Чезаре вот-вот появится, все объяснит и я смогу успокоиться. Но Чезаре так и не пришел, и я в тревоге вернулась к себе в покои.

На следующий день Чезаре был занят какими-то делами Ватикана и даже не появился на семейном ужине. Я отправила ему сдержанное письмо, спрашивая, не произошло ли какого недоразумения, но прошел день, потом другой, а я так и не получила ответа.

Мое замешательство усилилось. Даже если Чезаре каким-то чудом и узнал о злодеянии Хуана, это еще не могло стать причиной его внезапного молчания. Напротив, он кинулся бы утешать меня и клясться, что отомстит Хуану.

В конце концов мне предоставился удобный случай выяснить, в чем дело, — на очередном вечере, устроенном Лукрецией. Для него была выбрана большая крытая галерея во дворце Святой Марии, достаточно большая, чтобы там хватило места для танцев. Его святейшество восседал на троне и развлекался, указывая, кому с кем танцевать.

И в какой-то момент он потребовал, чтобы мы с Чезаре танцевали вместе. К счастью, музыка играла громко и мы были не единственной танцующей парой. Благодаря этому я могла поговорить с Чезаре, не особо таясь.

По желанию Лукреции эта вечеринка была маскарадом. На мне была маска из голубых перьев, а на Чезаре — из позолоченной кожи. Но даже и без маски по его лицу все равно ничего нельзя было бы понять.

Он с отстраненным видом взял меня за руку и повел танцевать, приближаясь ровно настолько, насколько требовал танец. Глаза, глядевшие сквозь прорези в блестящей коже, были непроницаемы.

— Вы проигнорировали мои послания, — сказала я, когда мы начали танец. Мне нелегко было сдержаться и не позволить, чтобы в моем тоне звучала боль; я чувствовала себя вдвойне уязвленной и вдвойне преданной. — Почему вы не ответили?

— Я вас не понимаю, — отозвался Чезаре с такой холодностью, что у меня кровь застыла в жилах. — Донна Санча, вы задаете вопрос, хотя уже знаете ответ.

— Я знаю лишь одно, — возразила я; голос мой уязвленно дрогнул. — Что вы не видитесь со мной. Что вы опозорили меня, заставив ждать, когда сами даже не имели намерения явиться. Чем вызвана эта внезапная жестокость?

Отвращение, прозвучавшее в голосе Чезаре, было нестерпимым.

— Спросите Хуана.

Я застыла на середине шага. Чезаре пришлось подтолкнуть меня, чтобы я продолжала.

— Он сказал вам, что он сделал со мной? — Я не верила своим ушам. — Тогда скажите же, кардинал, за что вы сердитесь на меня?

Чезаре взглянул на меня все с тем же отвращением и некоторое время молчал. Потом все же произнес:

— Я вас не понимаю, мадонна. Вы завязали роман с моим братом и спрашиваете, на что я сержусь?

— Роман?! — Я отшатнулась, словно от удара. — Он изнасиловал меня!

Чезаре оставался неумолим.

— Есть свидетель, который утверждает обратное.

— И для вас его слова значат больше, чем мои?

— Мадонна, Хуан носит золотое кольцо вашей матери на шее, на цепочке, как знак любви. Он носит его тайком, так что это не рассчитано на представление, но я все же его увидел. Не зная, что мы с вами были близки, Хуан признался, что любит вас и что вы любите его.

Я задохнулась и на некоторое время утратила дар речи — так я была разгневана и уязвлена, осознав, как именно Хуан отомстил мне. Воистину, жестокая месть за отказ и единственную пощечину, пусть даже и данную прилюдно. Своими лживыми россказнями Хуан уничтожил то единственное, что приносило мне счастье здесь, в Риме.

— Это чудовищная ложь! — воскликнула я. — Да кем же надо быть…

Я оборвала фразу, не договорив, поскольку побоялась окончательно утратить контроль над собой; я и так уже перестала танцевать и сорвалась на крик. Остальные танцующие принялись удивленно поглядывать на нас и переговариваться. Но я была настолько взбешена, что мне было наплевать на это, даже при том, что Александр наблюдал за нами, нахмурившись.

Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 101