Двойник - Коллинз Макс Аллан

– Ты разговаривала с Нитти?

– Нет, я звонила Слиму.

– Слиму Грею?

– Да, и он сказал, что с ним все нормально. Он три раза ткнул мне в грудь стволом своего «Томпсона».

– Мне наплевать, что с ним все в порядке. Я просто хочу знать, что он действительно этот Джимми, как его там.

– Лоуренс, – подсказал я, отводя рукой ствол в сторону, не давая ему ткнуть меня в четвертый раз. У Нельсона разгорелись глаза.

– Не смей трогать мое оружие!

– А ты не тыкай его в меня!

– Да я тебя...

– Я не собираюсь ссориться с тобой, Нельсон, но и не позволю издеваться и запугивать меня. Тебе это ясно?

Опустив руку с автоматом, он сказал:

– Я тоже не стану с тобой ссориться, Лоуренс, если ты от Нитти. Но если ты чертов агент ФБР, то считай себя мертвецом!

Артур подошел к Нельсону. Они были почти одного роста, но у Артура-Дока Баркера были запавшие карие глаза, глубокие залысины надо лбом. Я инстинктивно почувствовал, что он более опасен, чем Нельсон.

– Следи за своим языком в присутствии моей мамочки, – заметил Док Баркер голосом, от которого по коже пробежали мурашки.

Нельсон раздраженно стряхнул его руку и ответил:

– Да, да, хорошо. Я добавил:

– Вы что, считаете, что агент идиот, чтобы забираться так далеко?

Нельсон начал раздумывать по этому поводу, а Док ухмыльнулся и сказал:

– Черт, конечно, нет!

Мамочка шла по лужайке к крыльцу, неся в руках свои журналы. Багаж она оставила для мальчиков.

– Может, мне кто-нибудь поможет унести Мамочкины вещи? – спросил я.

Помогали оба. Нельсон при этом не расставался с автоматом.

Сразу за входной дверью в доме была лестница, ведущая на второй этаж. Вестибюль рядом с лестницей заканчивался закрытой дверью. Слева располагалась гостиная с пианино и камином. В ней стояла мягкая мебель.

Справа от входа, где были распахнуты цветастые занавеси, волновавшиеся от легкого ветерка, залетавшего в открытые окна, была столовая. Док Баркер показал мне кивком головы, чтобы я оставил чемоданы у лестницы.

– Мы потом решим, где расположить вас на ночь, – сказал он. Я прошел за ним в большую с приличной мебелью столовую. Она была больше гостиной и полна народа.

У стены, на которой висело зеркало, стояла кремового цвета кушетка, на которой сидели три привлекательные женщины. Одна из них, пикантная брюнетка с волнистыми волосами до плеч и темными глазами, с хорошей фигуркой, спрятанной под тонким бежевым платьем, и стройными ножками, улыбнулась Нельсону. Он встал рядом и как хозяин положил ей руку на плечо, видимо, давая мне понять, что это его девушка. На другом краю дивана сидела вторая брюнетка. Глаза у нее были такого же цвета, как темная жидкость в стакане, который она держала в руке. Ее слегка опухшее лицо говорило о том, что темная жидкость в стакане не была лечебной настойкой. На девушке было синее платье в белый горошек с белым воротничком. И фигура у нее была что надо!

Между ними сидела блондинка в розовом платье и маленьком розовом берете на коротко подстриженных светлых волосах. На прекрасном молодом лице с розовыми щечками и пухлыми губами выделялись широко посаженные большие карие глаза.

Но сейчас эти глаза были покрасневшими, она сжимала носовой платок в маленьком кулачке и плакала, и обе брюнетки пытались ее утешить и ободрить.

Хорошенькая блондинка с карими глазами была дочерью Джошуа Петерсена – Луизой, той самой девушкой, за которой я сюда приехал.

Пока я здоровался с этими хорошенькими подружками «мальчиков», миссис Баркер обнимала и тискала своего другого сына. Он сидел на диванчике у открытого окна и быстро спрыгнул оттуда при виде любимой мамочки.

– Фредди, Фредди, – повторяла она, – мой милый маленький Фредди.

– Мамочка, – отвечал он ей, – не смущай меня! Но было видно, что ему нравилось, как она проявляла свою любовь. Он положил голову ей на плечо и улыбался ртом, полным золотых зубов. Мамочка прижимала его к себе.

Увидев меня, этот блондин с бегающими глазками и впалыми щеками отстранил мать в сторону. Ему было около тридцати, и он был маленького роста. Он был очень похож на своего братца Дока, но тот выглядел плотней и старше.

– Кто это? – спросил он, указывая на меня. Его веселье куда-то испарилось.

Док, стоявший рядом со мной, ткнул в меня пальцем и сказал:

– Он привез Мамочку из Чикаго. Она сказала, что ему нужно повидать Дока Морана, об этом просили Бойз.

Фред нахмурился и произнес:

– Нам не нужны никакие связи с рэкетом.

– В Сент-Поле говорят иное, – заметил я.

– Нам не хочется связываться с рэкетирами из Чикаго. На сколько вы собираетесь здесь остаться?

– На ночь. Вас это устроит? Могу остановиться в городе... „

– Нет! – вклинился Нельсон. Он стоял у стены, рядом с диваном и пикантной брюнеткой. – Ты останешься здесь.

Я решил не связываться с Нельсоном в присутствии девушки. Поэтому примирительно ответил:

– Я – гость, и было бы неприлично делать что-то против вашей воли.

В ответ на мои слова Нельсон нагло улыбнулся. Маленькая брюнетка расплылась в улыбке, она просто с ума сходила по нему.

Док решил представить меня всем.

– Это – Хелен, жена Большого Джорджа, – сказал он, показывая на Нельсона и его брюнетку.

– Эта маленькая леди со стаканом в руках – Пола, подружка моего брата Фреда. Ну, а это – Фред.

Фред кивнул мне, я приветливо ответил тем же. Пола отсалютовала мне своим стаканом и лениво улыбнулась. Фред нахмурился, а она высунула ему язык. Я пытался оставаться серьезным и невозмутимым.

Я направился к дивану, и Нельсон резко поднял голову. Но я не собирался подходить к его жене. Остановившись перед Луизой, спросил:

– А вы кто такая?

Большие карие глаза заморгали, розовый язычок нервно облизнул красные припухшие губки. Она посмотрела на женщин, сидевших рядом, как бы советуясь, что же ей ответить, словно спрашивая у них на это разрешения.

– Это Лулу, – ответил вместо нее Док. – Девушка Кэнди Уолкера.

Взяв за руку, он осторожно оттеснил меня от дивана.

– Она нервничает, – шепнул он, – ее дружка сейчас режут на кухне.

– Что?

Он покрутил пальцем у виска.

– Пластическая операция. Ее дружок Кэнди Уолкер в последнее время здорово «засветился»: фотографии в газетах и плакаты с надписью «РАЗЫСКИВАЕТСЯ»!". Ну, вы понимаете. Поэтому сейчас работают над его лицом, а Лулу очень нервничает, не любит врачей. Конечно, кроме меня. Но я «оперирую» только банки!

– Слышал, что вы – хороший хирург, – заметил я. Ему это понравилось.

– Я их вскрываю и достаю деньги, – сказал он. – Да, я настоящий хирург, специализирующийся по банкам.

Фред не прислушивался к нашему разговору, да и Мамочка тоже. Они сидели на маленьком диванчике, как воркующая парочка влюбленных. Фред держал ее за руку, а та смотрела на него любящими глазами. Они тихо разговаривали.

Док кивнул на кресло напротив софы, предлагая мне сесть. Я повиновался. Сам Док уселся рядом, придвинув стул с прямой спинкой.

– Вы давно работаете с Бойз?

– Примерно около года.

– Вот как? А откуда вы сами?

Кусочек за кусочком я скормил ему историю жизни Джимми Лоуренса: родился в Канаде, жил в Нью-Йорке, работал в профсоюзах, мальчик на побегушках у Лепке, потом обвинение в убийстве, пластическая операция и переезд в Чикаго.

Нельсон сидел на ручке дивана рядом со своей женой Хелен и все время ухмылялся, потом сказал:

– Лоуренс, я тебя проверю. Понял? Ты знаешь, что я работал для Бойз. Я собираюсь сейчас кое-кому позвонить.

– Прекрасно. – Я пожал плечами. Он отошел от софы.

– Может, сделаю это именно сейчас, съезжу в город и позвоню.

– Конечно, – ответил я.

Нельсон немного постоял, потом снова уселся на ручку дивана, не убирая руки с автомата. Другую руку он положил на плечо жены.

– Какой приятный дом, – сказал я Доку Баркеру. Вся мебель была новой, и казалось, что стены недавно оклеили обоями – приятный рисунок в розово-желтых тонах с цветочным рисунком. Дорогой восточный ковер, застилавший почти целиком дубовый пол, немного не соответствовал стилю убранства комнаты.