Охота за наследством Роузвудов - Рид Маккензи

Но мы должны попытаться.

Глава 22

Дэйзи подходит к просвету в живой изгороди первой и отгибает ветку, пропуская меня вперед.

– Совсем как тогда, когда мы были детьми.

Я делаю глубокий вдох, опускаюсь на четвереньки и ползу вперед, подгоняемая воспоминаниями о нескончаемых летних месяцах и нашем девчачьем хихиканье. О времени до того, как Дэйзи оттолкнула меня, до того, как умер отец, и до того, как дядя Арбор запустил в меня свои когти. До того, как я позволила ему это сделать.

Я ползу сквозь изгородь, и мое платье опять рвется. Оно и так уже безнадежно испорчено – грязное, с рыжим пятном над подолом, где у меня кровило колено, когда я упала. На руках и плечах красуются бурые потеки – остатки аэрозольной краски для волос, смытые на кожу моросящим дождем, а коса наполовину расплелась и свисает на спину. Короче, если сегодня я и была похожа на одну из Роузвудов, то теперь не сойду даже за служанку.

Держась вместе, мы беззвучно пробираемся по двору. После того как вход в особняк был для нас закрыт, прошло менее недели, но за это время здешние растения успели разрастись. Наши ноги натыкаются на расползшиеся лианы, руки царапают шипы, а сырой воздух пропитан благоуханием роз.

– Как ты думаешь, внутри кто-нибудь есть? – шепчет Дэйзи, показав кивком на маячащий в темноте особняк.

– Разве что Фрэнк, – отвечаю я, вжав голову в плечи, пока мы осторожно движемся в сторону бассейна.

– К черту Фрэнка, – в ярости шипит Дэйзи, напомнив мне, что она подозревала его. – Готова поспорить, что он работал на моего отца…

Она вдруг вскрикивает, и я молниеносно поворачиваюсь, ища глазами охотников в балаклавах. Но вместо этого мои глаза встречаются с темно-карими, цвета эспрессо, глазами Куинн, которая обхватила запястье моей кузины. Ее аэрозольная краска для волос тоже смылась, оставив бурые потеки на щеках. Она отпускает предплечье Дэйзи, и тут я вижу за ее спиной Калеба и Майлза.

– Тебе обязательно было так подкрадываться ко мне? – шепотом огрызается Дэйзи, но тут у нее отвисает челюсть. Ее пальцы легко скользят по окруженной фиолетовым синяком ране на виске Куинн. – Кто это сделал?

Мгновение Куинн просто смотрит на нее, явно удивленная тем, что ей есть до этого дело. Но затем делает шаг в сторону, чтобы Дэйзи не могла до нее дотянуться, и в ее глазах отражается нечто похожее на высокомерие.

– Он получил свое.

– Там, впереди, есть охрана, – тихо говорит Майлз и разворачивает нас, чтобы мы направлялись не к патио, а в глубь двора. – Кто-то охраняет ворота. Нам нельзя шуметь.

– Это охотники? – спрашиваю я, и от страха по спине бегут мурашки.

Калеб качает головой. Его нижняя губа распухла, а на голой руке красуется скопление мелких, но наверняка болезненных ссадин, которые он, должно быть, получил, когда его свалили на дощатый тротуар. Его очки сидят на переносице немного косо.

– Нет, вид у них более официальный.

– Тогда это люди Фрэнка, – шепчу я.

Мы огибаем особняк и останавливаемся на противоположной от него стороне бассейна под прикрытием первой линии деревьев. Прошло всего несколько дней с тех пор, как мы с Лео свалились в него, но вода из бирюзовой уже превратилась в зеленую, и на его поверхности плавает столько листьев, сколько я никогда на ней не видала. За ним маячит громада особняка, и в его кухне за сдвижной стеклянной дверью царит мрак.

– Это какой-то сюр, – говорит Майлз, неодобрительно оглядев меня с головы до ног. – Почему ты не сказала мне, что на тебя ведется охота?

Я пытаюсь изобразить на лице улыбку.

– По крайней мере, я последовала твоему совету и осталась в живых. Хотя бы до сих пор.

Он качает головой.

– Мы должны обратиться в полицию. И к твоему дяде.

Мы с Дэйзи переглядываемся.

– Если учесть, что мой отец заодно с охотниками, это, скорее всего, плохая идея, – замечает она.

Ее джинсовые шорты и розовый топик без бретелек испачканы после того, как мы протиснулись внутрь сквозь подобие просвета в живой изгороди.

– Пожалуйста, скажи, что ты шутишь, – бормочет Калеб.

– Если бы. Дядя Арбор облапошил меня и забрал записку с подсказкой.

Я со стыдом смотрю в глаза Куинн и Калебу. Несмотря на духоту, меня охватывает озноб. Обнаженные руки покрываются гусиной кожей, когда я вижу их изодранные прикиды, испещренные ржавыми пятнами крови и огромными прорехами, в которых видны ссадины и синяки.

– Тогда мы захватим его, – говорит Куинн. – Есть только одна часть города, в которой мы пока не нашли подсказку, и это твоя часть, Лили. Вот эта. Юго-западная.

– Мы могли бы поездить по городу, пока не засечем его машину, как вам такое? – предлагает Майлз.

– Или разделиться, – добавляет Дэйзи. – У нас есть моя машина и машина Майлза. Половина из нас поедет…

– Лили, – перебивает ее Калеб, и его теплая рука сжимает мое предплечье. Он расковырял кожу вокруг ногтей до крови – Ты вся трясешься.

– Вы все пострадали, вы ранены, – вырывается у меня. Я отступаю к высокому дереву и прислоняюсь к нему спиной. – Я просто… Они здорово поранили вас.

Куинн пожимает плечами.

– Немного помяли, но ничего страшного.

Я мотаю головой. Всем им грозит опасность, и осознание этой опасности сокрушает меня.

– Нет, вы можете пострадать намного, намного серьезнее. И я не хочу этим рисковать. Не хочу рисковать ни одним из вас.

Майлз протягивает ко мне руку, но я отступаю в сторону.

– А тебе вообще не следовало впутываться в это дело, – говорю я ему.

Выражение его лица делается упрямым.

– Я беспокоился о тебе. Я не мог просто сидеть дома и ничего не делать. Я хотел помочь.

– Он останется с нами, – решительно отрезает Калеб и смотрит на Майлза. – Мы с Куинн здорово психовали, когда не смогли найти ни тебя, ни Лео. Он был единственным человеком, к которому мне пришло в голову обратиться, который точно был надежен и мог нам помочь, и я хотел все исправить просто… просто на всякий случай. И получилось, что я не зря десять минут пресмыкался перед ним по телефону.

Майлз многозначительно смотрит на него.

– Ну, не десять минут, а что-то около двух, и на твоем месте я не стал бы бросаться такими словами, как «пресмыкаться». Я просто часто имею дело с парнями, попавшими в беду.

Калеб отнюдь не плохой парень, и мы все это знаем, но я не могу заставить себя улыбнуться.

– Я рада, что вы помирились, но это дело совсем не легкое и не простое. Ситуация куда серьезнее, чем я думала. Мой дядя… – И я выкладываю им все. Все, о чем мы говорили с Дэйзи: об угрожающих письмах моему отцу, о том, как ужасно дядя обращался с тетей Дженель. Они слушают внимательно, и, пока я говорю, Дэйзи, стоящая рядом, молчит. – Я не знаю, что делать, – заключаю я, чувствуя, что у меня все больше и больше сжимается горло. – Потому что я не хочу, чтобы пострадал кто-то еще, и не хочу, чтобы деньги заполучил мой дядя, но я тоже их не хочу, если это значит, что придется поставить вас всех под удар, и… – Я замолкаю, пытаясь сморгнуть слезы. Но они все равно текут и текут по щекам.

– Деньги никогда не были главным, – тихо произносит Калеб. – То есть да, они играют свою роль, но твоя бабушка свела нас вместе, поскольку знала, что нам нужна помощь такого рода, что долларами этого не решить.

– И она знала, что мы не сдадимся, – добавляет Куинн. – Потому что лично я ни за что не пойду на попятный.

– Что до меня, то я обожаю ловить вероломных дядюшек. Это типа одно из пяти моих самых любимых хобби, – говорит Майлз с заговорщической улыбкой. – Но это, разумеется, идет после страсти к скверному нарезанию салями.

Я вытираю глаза и уныло фыркаю.

– Скорее всего, мы опоздали.

– Ты сказала, что мы попытаемся, – напоминает Дэйзи. – Возможно, мой отец так и не понял, о чем в этой подсказке идет речь. Если она была предназначена только для тебя…