– Я тоже вздыхал поначалу: все не мог свыкнуться с вечными качкой и грубостью окружавших меня людей, но знаешь, мальчик, человек ко всему привыкает. – Он кивнул в такт своим мыслям. – Привыкает и приспосабливается.
– А если я не хочу приспосабливаться?
– Тогда выход один – сигануть за борт и дело с концом. Но, скажу тебе честно, как бы сильно тебе этого ни хотелось, решиться на этот прыжок очень непросто... Да и к чему? Ты еще молод, пацан, а жизнь на «Конвенте» не так уж плоха...
Кэтрин головой покачала.
– Скажите об этом несчастному Ренсому, кок. Его прыжок уже совершился... и не по собственной воле, скажу я вам.
В этот момент старик улыбнулся, и улыбка его была грустной, полной тайного сожаления и тоски. Она скользнула по каждой морщинке, подобно граммофонной игле, и голос Такера зазвучал, словно старая запись...
– Многое в жизни происходит не по нашей собственной воле, малец. Ты еще слишком юн, чтобы это понять, но судьба нас не спрашивает... Так было со мной.
– Когда вы попали в Ньюгейт?
– Нет, много раньше. Все началось много раньше... Я тогда служил в доме одного богача, лорда Таггерта, был лакеем в ливрее с золоченными галунами да при белых перчатках. Можешь представить, меня да в белых перчатках? – хмыкнул старик, развеселившись по-настоящему. Даже хлопнул себя по коленкам своими иссохшимися, с огрубевшей кожей руками.
Кэтрин подумалось, что она слышала это имя – лорд Таггерт – не тот ли это старик, что живет в красивом имении Кедартопп-хаус близ Кэстлтона?
– Должно быть, вы были настоящим красавцем, – польстила она старику. – И работа, я вижу, вам нравилась. Почему же вы бросили ее ради моря?
– Ради моря? Э нет, все было совершенно иначе, – возразил Мэттью Такер. – Будь моя воля, я так и служил бы лакеем в том славном имении, да кое-что приключилось...
– Что?! – Вот теперь любопытство Кэтрин разгорелось по-настоящему. Ничто не могло захватить ее больше старой истории, намекающей на наличие тайны!
Старик хрустнул суставами ног, удобнее располагаясь на стуле.
– Давненько то было, – произнес он, – уже будто и не со мной. Воистину в другой жизни! Я был молод тогда и самоуверен, надеялся, что судьба подарила мне шанс...
– Какой?
– Разбогатеть, ясное дело. Чего еще мог желать бедный парнишка, окруженный чужой роскошью изо дня в день? Но это был только мираж, фата-моргана, мой мальчик, и я, поставив на него слишком много, лишился в итоге всего.
И Кэтрин снова с горячностью попросила:
– Расскажите, что с вами случилось.
– Что уж там, расскажу, – отозвался старик, – дело былое, да и мне страшиться уж нечего: того и гляди отдам богу душу. Перед Ним и отвечу... Так вот, приключилось тогда в том поместье нехорошее дело. Убийство. Самое настоящее. И убили не кого-нибудь, а сына важного господина, что присутствовал вместе с семьей на приеме в доме лорда Таггерта.
– Убийство, – ахнула Кэтрин. – Как интересно! – В тот момент она забыла и о натруженных тяжелой работой руках, и своем положении на корабле, плывущем в далекую Каролину, о родителях, «драконице» – обо всем, одним словом. Рассказ старика захватил ее полностью...
– На самом деле, скорее ужасно, нежели «интересно», мой друг, – возразил старый Такер, – но ты, в силу юного возраста, можешь считать по-другому. Я понимаю... Мы же, весь Кедартопп-хаус, были тогда возбуждены и испуганы одновременно. Как же, такое событие: именины нашей хозяйки, а тут – раз тебе! – труп в курительной комнате. Труп самого мастера Редьярда Стаффорда, молодого, подающего надежды сына судьи, отец которого был очень дружен с мистером Таггертом, нашим хозяином.
– Вы знаете, что с ним случилось?
– Вроде как головой приложился об угол стола.
– Вы сами видели труп?
Старик глянул на нее чуть насмешливо, поражаясь ее нездоровому любопытству.
– Видел, – кивнул Такер. – Первым нашел его, чтобы ты знал. И кое-что сделал... как тогда полагал, во благо себе и хозяину, но просчитался.
– Что же такое вы сделали, кок?
– Спрятал улику. Так это, кажется, называется... – Кэтрин распахнула глаза и подалась вперед. – Мужское кольцо.
– Кольцо? Вы хотели продать его?
– Нет, хотел хозяина защитить, да денег подзаработать. – Даже сейчас, десятки лет спустя, Мэттью Такер, казалось, стыдился собственного поступка или, возможно, лишь сожалел о собственных глупости и наивности, приведших не к тем последствиям, на которые он рассчитывал.
– То есть, найдя труп того человека, вы нашли рядом кольцо, и оно, это кольцо...
– … принадлежало младшему мистеру Таггерту, сыну хозяина, – подхватил ее собеседник. – Я узнал его тотчас, как только увидел, и спрятал в карман, особенно не задумываясь...
– Боже мой, – ахнула Кэтрин, – вы скрыли одну из главных улик. – И спросила: – Преступника задержали? Ваш хозяин, действительно, был виноват?
Старик снова скрипнул суставами, заерзав на стуле, и произнес:
– Сложно сказать, преступника так и не сумели найти.
– Но кольцо... мастер Таггерт был виновен в том преступлении? Вы сумели узнать?
– Ну... я как бы поговорил с ним однажды... намекнул, что за нужную сумму готов вернуть ему то потерянное кольцо... Мол, только мне и известно, где именно он его обронил.
– И?
– Мастер Джон рассердился так страшно, что я испугался до ужаса. Он говорил, что кольца никогда не терял... даже показал мне свой палец с этим самым кольцом (клянусь богом, тем самым, что лежало в моем тайнике!) и клялся рассказать все отцу, чтобы тот вздернул меня за шантаж и беспочвенные наветы. Зол он был страшно... И я той же ночью сбежал из поместья, не выпросив ни рекомендательных писем, не получив жалованья за отработанную неделю. Я страшился, что он исполнит угрозу, и меня ни за что ни про что порешат за ближайшим углом... Недаром хозяин наш был таможенным прокурором, и, коли верить ходившим слухам, довольно суровым. – Мэттью Такер вздохнул: – Вот так и закончилось мое доброе время! – как бы заключил он. – Из лакея Кедартопп-хаус я превратился в нищего попрошайку... Жизнь моя пошла под откос. Да так и катилась многие годы, пока я не угодил на «Конвент», где она, видит бог, и закончится.
– А как же кольцо? – Кэтрин, казалось, думала только об этом. – Что вы сделали с тем кольцом?
– Спрятал, да так и забыл о нем навсегда.
– Спрятали? А почему не продали?
– Боязно было, – признался старик, – уж больно особенное кольцо это было. Семейная драгоценность, еще при Тюдорах Таггертам принадлежащая. К тому же я думал, что коли поймают меня с этим кольцом (если вздумается мастеру Оливеру пустить за мною погоню), то уж точно не отвертеться мне от беды. Не хотел иметь его при себе...
– И где же вы его спрятали, кок? – Кэтрин даже дыхание задержала.
Старик усмехнулся, беззлобно, довольный самим ее откликом на его несложный рассказ.
– В руинах аббатства, что были неподалеку, – отозвался с той же улыбкой. – Местные парочки завсегда бегали туда на свидания... – И вздохнул ностальгически: – Живописное место. Красивое! – было видно, что и старик припомнил какую-то девушку, с которой ни раз и ни два бегал встречаться к этим руинам. – Там был старый алтарь, уже и тогда полуразрушенный, вот я и спрятал кольцо в щель между камнями. – Он покачал головой в такт своим мыслям: – Пожалел я тогда, что и вовсе взял его в руки. Пусть бы констебли во всем разобрались, как оно есть. А так...
– Но как такое возможно, – не унимался его собеседник в лице любопытной Кэтрин Аддингтон, – что кольцо оказалось одновременно и у вас, и у мастера Оливера? Быть может, колец было два?
– Никогда об этом не слышал.
– Или, зная, что потерял семейную драгоценность, молодой человек состряпал подделку?!
Кэтрин так увлеклась этой загадкой, что вскочила со стула и заходила по камбузу из угла в угол, размахивая руками.
– Вряд ли он бы успел: прошло не больше двух дней после убийства, как между нами случился тот разговор...
