Двойник - Коллинз Макс Аллан

Я боялся, что она обидится, но этого не произошло.

Луиза подняла юбку вверх и медленно задрала ее еще выше. Я увидел ее бедра и светлый треугольничек между ног. И никакого нижнего белья.

Девушка не из скромных!

– Я знаю, что Кэнди еще не остыл в своей могиле, – сказала Луиза. – Но это не имеет значения. Его нет, а вы здесь. Я вас хочу, вы мне нужны.

Наверное, мой клиент не предвидел такого поворота событий.

Я заметил ей:

– Луиза, мне кажется, я не должен это делать.

Она расстегнула платье и спустила его до пояса. Ее груди с розовыми сосками были круглые, красивые. Я расстегнул брюки.

Когда я вытащил из бумажника фирменный презерватив «Шейх», Луиза сказала мне:

– Нет-нет, он тебе не понадобится.

– Ты хочешь, чтобы я...

– Не волнуйся, я не забеременею.

Более чувствительный мужчина от такого замечания немного поостыл бы, но меня уже сводил с ума сладкий запах пшеницы, светлый треугольник у нее между ног и ее розовые соски. Я овладел ею на траве, под деревьями. Она старательно двигалась подо мной. Чувствовалось, что ей было приятно, она стонала и даже закричала, когда кончила. Потом она сидела, прижавшись ко мне, – комок плоти в расстегнутой одежде – и рыдала.

Очень скоро я оделся.

И только тогда я обнаружил, что мы расположились рядом с участком свежевскопанной земли.

Это была могила, где лежали Кэнди Уолкер и Док Моран.

Меня начало тошнить, я как бы опять почувствовал запах извести. Но желудок был пуст, поэтому ничего со мной не случилось.

Луиза стала нервничать. Она встала и начала застегивать пуговицы на платье.

– Что такое?

– Ничего.

– Нам нужно вернуться к завтраку.

– Хорошо.

– Угу, – заметила Луиза. Она обратила внимание на кусок земли, где не росла трава. – Интересно, что здесь посадили?

«Ничего такого, что сможет вырасти», – подумал я.

– Пошли обратно.

Когда мы вернулись на ферму, все уже сидели за столом. Пола, у которой тарелка, как у настоящего алкоголика, была пуста, правда и в руках пока отсутствовал ее обычный стакан виски, хитренько улыбнулась Луизе. Та покраснела, а я нахмурился, глядя на Полу. Остальные, казалось, ничего не заметили. Мы сели и начали завтрак. На этот раз готовила не Мамочка, а миссис Джиллис. И завтрак был превосходный: яичница с беконом, жареный картофель с соусом и много молока.

Казалось, что Мамочка была слегка расстроена. Особенно когда ее мальчики Док и Фредди наслаждались видом пищи и ее запахом и вкусом.

Карпис сидел рядом со мной. С другой стороны от него была его Долорес.

– Вы можете привести себя в порядок в нашей комнате, – предложил он.

– Благодарю.

– Там есть зеркало, полотенца и тазик. Но сначала вам придется спуститься вниз и принести себе воду. Если захочется побриться.

– Да, вид у меня не самый парадный. Он поправил очки.

– У нас здесь все очень просто.

Нельсон положил себе столько еды, что ее хватило бы на двоих. Он сидел напротив меня рядом со своей пикантной брюнеткой-женой.

– Я слышал, что вы поедете с нами и займете место Кэнди Уолкера, – обратился Нельсон ко мне.

Когда он сказал: «Займете место Кэнди Уолкера», Пола захохотала. Все недоуменно посмотрели на нее. Но, слава Богу, это продолжалось очень недолго.

– Да, – ответил я; – Мне приятно оказаться в такой уважаемой компании.

Нельсон заулыбался. Его усы выглядели ненастоящими. Он походил на подростка, который приклеил несколько волосков себе на верхнюю губу.

– Хорошо, что вы с нами, и еще раз извиняюсь за прием, который я оказал вам вчера. Разговаривая по телефону с Чикаго, я узнал, что вы – настоящий специалист, поэтому со мной у вас все будет о'кей.

– Спасибо, Нельсон.

– Можете называть меня Б. Д. Большой Джордж.

– Конечно, Б. Д., – сказал я. Я брился в комнате Карписа и Долорес, когда туда вошел Карпис, одаривая меня своей ужасной улыбочкой.

– Вы забыли это, – сказал он, протягивая мои очки. Я положил их на столик вчера, когда ложился в постель, и, конечно, забыл надеть сегодня утром.

– Спасибо, – сказал я, продолжая бриться.

– Я вижу, что в них обычные простые стекла, – сказал Карпис.

Я подумал, хватит ли у меня смелости убить этого ублюдка прямо сейчас.

– В моих тоже, – продолжал он, постукав по своей проволочной оправе.

– Шутите? – сказал я, продолжая бриться.

– В наших делах следует как можно чаще менять свою внешность. Я все время стараюсь не расставаться с ними, чтобы постепенно привыкнуть к ним.

Глядя в зеркало, я улыбнулся ему.

– До сих пор забываю надевать их. Конечно, помогает пластическая операция, но очки тоже меняют облик. Вы со мной согласны?

– Абсолютно.

Карпис положил мои очки на столик.

– Мы уезжаем сегодня, в разных машинах и через определенные промежутки времени. Я кивнул головой.

– Конечно, не следует ехать всем вместе.

– Необходимо как можно меньше привлекать к себе внимания.

Может, мне повезет, если я посажу с собой Луизу в двухместный «Аубурн». Тогда можно было бы удрать из этой компании, пока они ни о чем не догадываются.

– Я... ну как бы это сказать... уже привыкаю к Луизе.

Лицо Карписа снова осветилось страшной улыбкой.

– Вы быстро действуете.

– Она – милая девочка.

– И одинокая. Лоуренс, вы, видимо, очень нравитесь женщинам.

– Стараюсь. Не будете против, если она поедет со мной?

– Отнюдь. Я расскажу вам, как добраться до туристского комплекса.

– Если вы не против, то я возьму «Аубурн».

– Конечно. – Карпис кивнул мне головой и вышел. Я вытер лицо, оставил тазик с мыльной водой на комоде и прошел через коридор в комнату мальчиков. Луизы там не было. Нашел ее в другой комнате, с желтыми обоями и большой двойной кроватью с ярко-желтым покрывалом. Она собирала свои вещи. Луиза глянула на меня через плечо.

– Это была наша с Кэнди комната. Она продолжала собирать вещи...

– С тобой все в порядке, Луиза?

– Все нормально, – грустно ответила она. Но я не был уверен в этом.

Я подошел к ней и коснулся плеча.

– Что такое?

– Я нехорошая. Так всегда говорил отец.

– О чем ты говоришь?

– Мы занимались этим. Ты и я. Мы занимались с вами любовью, но не прошло еще и одного дня со смерти Кэнди. Почему я такая плохая?

– Это – моя вина, я заставил тебя.

Это была неправда, и мы оба знали об этом, но Луизе почему-то стало легче после моих слов. Она повернулась ко мне, обняла и прижалась головой к моей груди.

– Не осуждай меня, – попросила она.

– И не собирался этого делать.

– Мне нужно было, чтобы меня любили, а ты был таким милым. Я хотела тебя.

– Луиза, ты очень красивая, и я никогда не забуду, как мы с тобой занимались любовью под деревьями.

Ей понравилась моя фраза. Она звучала так романтично и трогательно, как в романах из журналов, которые она упаковывала вместе со своей одеждой. Журналы были ее и Мамочки Баркер.

Я ей сказал:

– Ты поедешь в моей машине.

Я решил пока не торопить события и не говорить, что ей придется удрать от своих друзей-бандитов и вернуться домой к папочке. Еще время не пришло.

– Мы едем в туристский лагерь недалеко от Авроры, так?

– Да.

– Там так хорошо, и мы можем жить в одной комнате. Я хотела спросить, ты хочешь этого?

– Очень.

– Передай мне альбом с вырезками, пожалуйста. Он лежит на столике.

Я передал ей толстый, распухший от находящихся в нем вырезок альбом.

– Что там такое? – спросил я ее.

Она положила альбом в чемодан, поверх одежды, раскрыла и показала его мне. Я сразу увидел заголовок: «Убит охранник банка».

– Это вырезки из газет, в которых писали о Кэнди, – ответила девушка. Казалось, она говорила об известном актере. – В некоторых из них я тоже фигурирую.

Я пролистал альбом. Ограбления банков, перестрелки и налеты на заправочную станцию, на ювелирный магазин, похищение Бремера. Я даже нашел там ту вырезку, которую показывал мне ее отец. В этой статье она (неизвестная подружка бандита) была изображена полицейским художником по описанию свидетелей.