Ознакомительная версия. Доступно 44 страниц из 219
– Возможно, он и дурак, и храбрец одновременно.
– Но разве подобное сочетание возможно? – со смехом осведомилась леди Онор.
– Полагаю, да. По крайней мере, для убежденного библейского христианина, каковым является мой друг Годфри.
– Вы тоже библейский христианин, не так ли? Вы ведь человек лорда Кромвеля и, следовательно, ярый сторонник Реформации?
Я взглянул во внутренний двор, где постепенно сгущались сумерки.
– Когда я был молод, сочинения Эразма пленили мое воображение. В мечтах я рисовал себе мир, где царит всеобщее благоденствие и людей соединяет истинная братская любовь. Я верил, что путем реформ можно освободить христианское учение от всех тех пагубных искажений, которые принесла в него старая церковь.
– Когда-то я тоже была увлечена идеями Эразма, – сообщила леди Онор. – Но пока что его мечты отнюдь не становятся явью, не так ли? Мартин Лютер начал кровавый поход против церкви, и Германия погрузилась в пучину вражды и хаоса.
– Но Эразм не несет никакой ответственности за слова и деяния Лютера, – возразил я. – Меня всегда удивляет, когда этих двоих связывают воедино.
– Я полагаю, бедный Эразм был бы неприятно поражен, увидав, к каким прискорбным последствиям привело воплощение его идей в реальность, – заметила леди Онор с грустным смехом. – Если я не ошибаюсь, он очень любил цитировать Евангелие от Иоанна, главу шестую. Помните эти слова: «Дух животворит, плоть не пользует нимало»? К сожалению, поступки людей определяют грешные влечения и страсти, и так будет до скончания времен. Люди всегда будут хвататься за любую возможность ниспровергнуть старую власть. Тех, кто полагает, что человечество можно усовершенствовать, сообразуясь с требованиями разума, неминуемо ждет разочарование.
– Вы слишком мрачно смотрите на вещи, – произнес я.
– Вижу, мои рассуждения нагнали на вас тоску, – улыбнулась леди Онор. – Я сегодня в печальном настроении. Вы должны меня извинить. Несомненно, вы явились сюда, дабы заняться делами, подобно всем этим труженикам, что дотемна корпят над бумагами. Я непростительно злоупотребила вашим временем, мастер Шардлейк.
– О, в вашем обществе забываешь и о времени, и о самых важных делах, – галантно изрек я.
Она встретила мой избитый комплимент снисходительной улыбкой. Поколебавшись несколько мгновений, я решился и произнес:
– Леди Онор, я хотел бы спросить у вас…
Улыбка по-прежнему играла на ее губах, однако она предостерегающим жестом вскинула руку.
– Я догадываюсь, о чем вы хотите спросить. Не скрою, я ждала, когда вы заговорите об этом. Но прошу вас, не сегодня. Я очень устала, к тому же мне давно пора вернуться домой.
– Это ваша карета ожидает во дворе?
– Да. – Леди Онор пристально посмотрела на меня. – Обещаю, мастер Шардлейк, завтра мы непременно поговорим обо всем, что вас интересует.
Мне следовало бы настоять на своем и задать занимающий меня вопрос не откладывая. Однако я счел за благо не перечить, встал и поклонился. Грациозно покачивая юбками, она двинулась через двор, подол шелкового платья мел булыжники. Проводив ее глазами, я пошел в свою контору. Я успел заметить, что в окне Годфри горит свет.
Друг мой сидел за столом и, сосредоточенно нахмурившись, проглядывал документы одного из моих дел. Мотыльки роем кружились вокруг свечи и, как это принято у этих неразумных созданий, обжигали крылышки и падали на пол. Светлые волосы Годфри были взлохмачены, так как во время работы он имел обыкновение постоянно их ерошить. На носу у него сидели небольшие круглые очки, которые придавали молодому лицу почтенный ученый вид.
– Годфри, я вижу, вы работаете на меня в поте лица своего, – с улыбкой заметил я.
– Да, но по собственной воле, – ответил он. – Хорошо, что вы заглянули, а то я чертовски устал и давно уже мечтаю, чтобы кто-нибудь отвлек меня от работы.
Годфри испустил тяжкий вздох.
– Сегодня выяснилось, что мне придется держать перед правлением корпорации ответ за свое недостойное поведение.
На губах Годфри мелькнула грустная улыбка.
– С одним делом я почти закончил. Работа продвигалась бы быстрее, если бы Скелли имел похвальную привычку держать бумаги в порядке. Он пытается, бедняга, но, честно говоря, без большого успеха.
– Годфри, выступив против герцога Норфолка, вы подставили себя под удар, – произнес я, не поддержав его легкомысленного тона.
Очки Годфри блеснули в свете свечей.
– Я не выступал против герцога, – покачал он головой. – Я всего лишь обратил к нему Слово Господне. Неужели это преступление?
– Все зависит от обстоятельств. Сами знаете, нередко те, кто произносит Слово Господне не в том месте и не в то время, оканчивают свою жизнь на костре.
Лицо Годфри стало грустным и серьезным. – Что значат полчаса телесных страданий в сравнении с вечными муками души в адском пламени?
– О телесных страданиях легко говорить с пренебрежением. Выносить их куда труднее.
Годфри вновь сокрушенно вздохнул и пожал плечами.
– Вы правы, Мэтью. Вчера был арестован еще один проповедник-евангелист. О, я хотел бы, чтобы у меня достало сил бестрепетно взойти на костер. Помните, я рассказывал вам, что присутствовал при сожжении Джона Ламберта?
– Конечно.
Я тут же вспомнил рассказ Барака о беспримерном мужестве этого мученика.
– Я пошел туда, дабы укрепить свой дух, созерцая столь впечатляющий пример. Воистину, Ламберт превысил пределы человеческой стойкости. И все же это было ужасное зрелище.
– Всякая казнь ужасна.
– В тот день дул довольно сильный ветер, и он доносил до толпы зрителей жуткие хлопья черной жирной сажи. Ламберт к тому времени уже был мертв. Да, подобная смерть ужасна, и все же есть люди, которые ее заслуживают, – добавил Годфри, и глаза его полыхнули гневом. – Я присутствовал и при казни отца Фореста, предателя-паписта. – Годфри судорожно сжал кулаки. – Мне казалось, я своими глазами видел, как черная его душа отправилась прямиком в ад. Да, подчас мучительная смерть – это лишь справедливая кара. В борьбе с папистами мы должны быть решительны и беспощадны. Иначе они одержат верх.
