Imprimatur - Мональди Рита
– Видимо, да. Такое знание мельчайших подробностей, связанных с Фуке, свидетельствует о том, что они давно знали друг друга. Не забывай, по истечении двадцати лет, проведенных в тюрьме, здоровье Фуке было скверным. Не думаю, что он много разъезжал перед тем, как обосноваться в Неаполе. Он наверняка искал забытый Богом уголок, где бы хозяйничали янсенисты, оголтелые враги Людовика XIV, а в Неаполе они основательно пустили свои корни.
– Там-то он и познакомился с Дульчибени, которому открылся, – довершил я рассказ Атто.
– Верно. Их дружбе уж почитай года три, а не два месяца, как он нам тут плел. Теперь уж с Божьей помощью мы с тобой докопаемся до сути.
Тут мне пришлось сознаться аббату, что я не совсем понял, что за письмо мы только что извлекли из подштанников.
– Мой бедный друг, тебе никак, ну никак не обойтись без духовного наставника. Ну да ладно. Когда ты станешь газетчиком, он тебе потребуется не меньше.
Как я уже знал, встреча Атто с Кирхером произошла четыре года назад, когда рассудок великого ученого уже окончательно помутился. Найденное нами письмо было, судя по всему, результатом жалкого состояния, в котором тот пребывал: оно было по-прежнему адресовано суперинтенданту финансов Никола Фуке, словно с тем так ничего и не произошло за последние десятилетия.
– Он утратил чувство времени, – объяснил Атто, – как многие старые люди, впадающие в детство.
И все же содержание письма не оставляло места сомнениям. Мысленно прощаясь с земным бытием, Кирхер обращался к своему другу с последним прости. Да и то сказать, Фуке был единственным из сильных мира сего, кто поверил в его теории. Мало того, движимый восхищением, суперинтендант некогда бросился к ногам Кирхера, услышав в его изложении суть величайшего из открытий: secretum pestis.
– Кажется, я понял! – не удержался я. – Речь идет о трактате Кирхера, посвященном чуме. Дульчибени ведь говорил об этом в самом начале карантина: согласно теории Кирхера, чума разносится не за счет миазмов и вредоносных мокрот, а крошечными существами – vermiculi animatis или что-то в этом роде. Это и есть, наверное, секрет чумы: невидимые vermiculi.
– Ты глубоко заблуждаешься, – отвечал Атто. – Теория vermiculi никогда не являлась тайной. Кирхер опубликовал лет тридцать назад труд на эту тему: «Scrutinium phisico-medicum contagiosae luis quae pestis dicitur». Письмо же, которым владеет Дульчибени, во сто крат важнее. Кирхер заявляет в нем, что он умеет praevenire, regere и debellare.
– То есть предупреждать, подчинять себе и побеждать чуму.
– Прекрасно. Таков secretum pestis. Однако дабы не забыть, что я прочел, прежде чем явиться к тебе, я зашел в свою комнату и записал ключевые фразы.
С этими словами Атто развернул передо мной лист бумаги, на котором были нацарапаны слова и обрывки фраз на латыни:
secretum morbimorbus crescit sicut mortalesaugescit patrimoniumsenescit ex abruptoper vices pestis petit et regrediturad infinitum renovatursecretum vitae arcanae obices celant
– Кирхер считал, – принялся переводить и объяснять мне Атто, – что болезнь рождается, стареет и умирает так же, как люди. Но питается она за счет них: будучи молодой и сильной, делает запасы, накапливает богатства, так сказать, по примеру жестокого государя, присваивающего себе имущество своих подданных, и с помощью эпидемий добивается неисчислимых жертв. Затем слабеет и идет на спад, все одно как пожилой человек на закате своих дней. И потом умирает. Эпидемии цикличны: осаждают народы, отступают, снова атакуют несколько лет спустя, и так ad infinitum [167].
– Стало быть, это что-то вроде… устройства, не прекращающего вращаться по замкнутому кругу.
– Так и есть. Цепная реакция.
– Но в таком случае чуму не искоренить, как бы ни обещал Кирхер.
– Это не так. Можно изменить цикл, прибегнув к secretum pestis.
– А каков механизм его действия?
– Из прочитанного я уяснил себе: есть secretum morbi – тайна, как возбудить и распространить чуму, и secretum vitae – тайна, как с ней бороться.
– Порча и противоядие от нее?
– Вот именно.
– Каковы же они на практике?
– Этого я и не понял. Или вернее, Кирхер этого в письме не объяснил. Он делает основной упор на том, что цикл чумы на завершающей стадии представляет собой нечто неожиданное, таинственное, чуждое медицине: достигнув пика, болезнь senescit ex abrupto, то есть резко идет на спад.
– Ничегошеньки-то я не понимаю, – огорчился я. – Странно. Отчего же Кирхер не обнародовал это свое открытие?
– Может, боялся, что кто-нибудь возьмет да и использует его во вред людям. Стоит только передать рукопись печатнику и можно лишиться приоритета ценного открытия. А попади подобное открытие в злые руки, представь, какими несчастьями это могло бы обернуться для целого мира.
– Какое же уважение должен был питать Кирхер по отношению к Фуке, чтобы довериться ему одному!
– Достаточно было лишь раз побеседовать с Белкой, чтобы подпасть под ее чары. Однако Кирхер добавляет, что secretum vitae скрыт за arcanae obices.
– Arcanae obices. Что означает – таинственные препятствия, неведомые преграды. На что же он намекает?
– Ума не приложу. Это термин из лексикона то ли алхимиков, то ли спагириков. Кирхер разбирался в религиях, обрядах, суевериях и чертовщине всего мира. Если только arcanae obices не закодированное выражение, которое Фуке мог расшифровать по прочтении письма.
– Но мог ли Фуке получить его, находясь в Пинероло?
– Неплохо, мой мальчик. Ты делаешь успехи. И все же как-то ведь оно к нему попало, раз мы нашли его в вещах Дульчибе-ни. Тому есть лишь одно объяснение: тот, кто контролировал его переписку, позволил ему получить это письмо.
Я хранил молчание, не смея сделать вывода.
– И человек этот не кто иной, как Его Величество король Франции, – добавил Атто, сглотнув, словно испугавшись смелости собственного предположения.
– В таком случае, – я еще колебался, – secretum pestis…
– Да, это и есть то, чего добивался король от Фуке.
Этими словами Атто как будто впустил в «Оруженосец» Наихристианнейшего из королей, старшего и любимейшего сына Святой Католической Церкви вместе с порывом ледяного и порывистого ветра, дунувшего вдруг в окошко и готового унести с собой то, что еще оставалось в этих стенах от несчастного Фуке.
– Arcanae obices, arcanae obices, – с раздумчивым выражением лица принялся напевать Атто, выстукивая ритм на коленях.
– Сударь, – прервал я его, – вы верите тому, что Фуке выдал наконец королю secretum pestis?
– Arcanae… как ты сказал? Право, не знаю, не знаю.
– Возможно, Фуке оттого и вышел на свободу, что расстался со своей тайной?
– В таком случае новость о его выходе из тюрьмы должна была тут же распространиться. Предположим, все случилось следующим образом: когда Фуке арестовали, при нем нашли письма от неизвестного прелата, в которых шла речь о чуме. Эти-то послания и были сохранены Кольбером. Будь у меня побольше времени, когда я проник в кабинет Змеи, уж я бы их непременно отыскал.
– А что было дальше?
– Дальше началось судебное разбирательство. И нам теперь известно, отчего король и Кольбер сделали все, чтобы Фуке не получил в виде наказания ссылку: им нужно было держать его под присмотром, чтобы вырвать у него secretum pestis. Так и не догадавшись, кто же этот таинственный прелат, они могли добиться этого лишь от Фуке. Если б они знали, что автор писем – Кирхер…
– А зачем им так понадобился этот secretum?
– Ну как же, ведь это очевидно! – вскипел Атто. – Это позволило бы королю раз и навсегда свести счеты со своими врагами. Мечта использовать чуму в военных целях не нова, ей уже не один век. Еще Фукидид рассказывал, что когда его город вымер от эпидемии, афиняне заподозревали врагов из Пелопоннеса в отравлении колодцев. В более близкие нам времена турки пытались (но безуспешно) овладевать осажденными городами, перебрасывая трупы чумных через крепостные стены городов.
167
без конца (лат.)
Похожие книги на "Imprimatur", Мональди Рита
Мональди Рита читать все книги автора по порядку
Мональди Рита - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки mir-knigi.info.