Первое дело Мегрэ - Сименон Жорж

— Ну, а негр? — допытывался Маленький доктор.

— Разыскать его не сумели. Таможенники и агенты не видели, как он сошел. Большая часть иллюминаторов была открыта из-за жары, и, возможно, он пролез через иллюминатор левого борта и добрался до набережной вплавь.

— Что же говорит мадемуазель Лардилье?

— Антуанетта… — начал было капитан и прикусил губу. Потом продолжал — Мы с ней были добрыми друзьями… Вот почему я и назвал ее по имени… Ее допрашивали больше часа, но ничего не добились, кроме слов, которые я уже знаю наизусть:

«Я направлялась к себе в каюту за испанской шалью, так как становилось свежо, и, проходя мимо раскрытой двери мосье Кероля, была поражена, увидя на полу… револьвер. Я его подняла и собралась позвать на помощь, как вдруг появился стюард… Больше я ничего не знаю… Я понятия не имела, что в ванной комнате лежит труп… Не было у меня никаких причин убивать мосье Кероля».

К несчастью, — вздохнул капитан, — на револьвере, которым был убит Пополь, были найдены отпечатки только ее пальцев. Вот копия с протокола допроса. Не угодно ли взглянуть?

«Вопрос. Постоянно ли вы встречались с мосье Королем во время путешествия?

Ответ. Как почти со всеми на корабле.

Вопрос. Свидетели утверждают, что вам случалось довольно поздно прогуливаться с ним по палубе.

Ответ. Я ложусь поздно. Иногда я действительно бывала на палубе с ним или с капитаном. Но ведь это еще не значит, что я убила мосье Кероля».

— Что вы на это скажете, капитан?

— Все это правда…

Маленький доктор снова углубился в чтение.

«Вопрос. Вы никого не встретили в коридоре?

Ответ. Никого.

Вопрос. Однако убийца не мог уйти далеко, ибо врач установил, что мосье Кероль только что испустил последний вздох.

Ответ. К сожалению, больше ничего не могу добавить. И отвечать больше не буду…»

— Еще немного виски? Пожалуйста… Итак, полиция задержала Антуанетту. Она арестована. Ее отец вне себя от ярости. Это крупный клиент компании, и он готов поднять на ноги всех экспортеров Бордо против нас… Мне-то и пришла в голову мысль, доктор, обратиться к вам, так как мне известны многие ваши расследования… Не думаю, что Антуанетта виновна… Убежден, что это дело выходит далеко за рамки обыкновенной любовной истории, и вот об этом-то я и хотел вам сказать. Должен вам заметить, что, сев на «Мартиник» в Либревиле, Пополь сразу же повел себя странно. Правда, он всегда был оригиналом и кутилой, пускал пыль в глаза, любил принимать эффектные позы… Но на этот раз, по-моему, он был чем-то взбудоражен. Он все время повторял: «У американских гангстеров хорошая личная охрана. Я тоже рискую и потому завел себе телохранителя». Говорил он и другое, особенно когда бывал в подпитии — а это случалось ежедневно. Вот, например, одна из фраз, которую я запомнил: «На этот раз мое богатство лежит не в банках, и я теперь спокоен: государственная казна не отнимет у меня половину, как в последний мой рейс во Францию…»

Маленький доктор, как всегда бесстрастный и вежливый, спросил:

— Вы догадались, на что он намекал?

— Нет… Примечательно, что он говорил о многих миллионах. Утверждал, что ему не придется больше возвращаться в Африку. Когда африканский берег исчез из виду, он воскликнул: «Прощай навсегда!» В другой раз он сказал (бармен Боб это услышал): «Если приеду в Бордо живым, заделаюсь настоящим барином. И на этот раз — надолго!..»

— Полагаю, капитан, ваш Пополь не вез с собой миллионы в банковых билетах?

— Это невозгчожно! — оборвал капитан. — Где бы он добыл билеты на такую сумму? Банк Либревиля не имеет в своем распоряжении таких сумм. Однако…

Тут в разговор вмешался судовой врач.

— У меня есть основание думать, что Пополь держал деньги при себе. Мне вспомнилась одна подробность. Случилось это после остановки в Большом Бассаме. В эту ночь он много пил — больше обычного. Утром пришел встревоженный ко мне в каюту: «Прослушайте меня, доктор. Сейчас, когда я обеспечен на всю жизнь, так глупо было бы…» И, обнажив грудь, пояснил: «Сегодня я почувствовал покалывание с левой стороны… Скажите, может быть, это болит сердце?» Я его разуверил… Он стал одеваться. Надевая полотняную куртку, он заметил на полу небольшой бумажник из крокодиловой кожи — бумажник выпал из его кармана… Он усмехнулся и быстро его поднял: «Шутки в сторону — чуть было не оставил свой капитал в вашей каюте… Дороговато за одну консультацию. Хотя вы, конечно, не могли бы это реализовать…» Впрочем, бумажник был плоский. Содержимое, видимо, было невелико.

— А вы рассказали об этом визите полиции? — спросил Маленький доктор с некоторой тревогой.

— Признаюсь, не подумал. Рассказ капитана натолкнул меня…

— Капитан, как единственный хозяин на борту, вы, конечно, присутствовали при осмотре трупа и при обыске каюты. Скажите, не заметили ли вы при этом бумажника, о котором идет речь?

— Нет. Я видел толстый кожаный портфель, набитый разными бумагами, и паспорт. Ничего больше.

— Не знаете, где мадам Мендин проводит в Европе отпуск?

— В Аркашоне. У них там своя вилла.

— Благодарю. Полагаю, что во Франции мосье Лардилье живет в Бордо?

— На набережной Шортрон… Метрах в пятистах отсюда.

— Он сел в Либревиле?

— Нет… Главная его контора находится в Либревиле, но он сел вместе с дочерью в Порт-Жантиле.

— А Пополь знал, что Лардилье будет вашим пассажиром?

— Понятия не имею.

— Может быть, знает господин уполномоченный? Тут вступил в разговор сам уполномоченный:

— В первый же день мосье Кероль спросил меня, каких пассажиров мы берем, заходя в порты. Я ему показал список.

— А вы не заметили, как он отнесся к списку?

— Это было давно… Я никак не ожидал, что путешествие завершится трагедией. Впрочем, я готов утверждать, хотя присягнуть не могу, что на губах у него промелькнула какая-то странная улыбка.

— Улыбка удовлетворения?

— Трудно сказать… Однако… мне не хочется, чтобы вы придавали чересчур большое значение тому, что я вам говорю, но мне кажется, улыбка была иронической. Нет. Пожалуй, не совсем точно… Скорее саркастической.

— И он ничего не сказал?

— Его слова тогда меня не удивили, но теперь, пожалуй, они обретают смысл: «У нас не будет недостатка в хорошеньких женщинах!»

— Благодарю вас, мосье! — с важностью произнес Маленький доктор. В первый раз он счел нужным принять почти торжественный вид.

— Могу ли я спросить вас, доктор, что вы думаете об этом и как на все это смотрите?

— Отвечу вам через двадцать четыре часа, капитан!

Он чуть не расхохотался, видя, какое значение придают эти господа его словам, но тут же подумал: «Ах ты простачок! Не так уж плохо, конечно, произвести впечатление на всех этих важных господ и сделаться в некоторой степени национальной знаменитостью. Все дело теперь в том, как раскрыть загадку. А посему хватит бездельничать в салоне первого класса, попивать ледяное виски и покуривать дорогие сигары. В моем распоряжении всего несколько часов, и можно остаться в дураках и вернуться в Марсилли с поджатым хвостом…»

И все же ему было весело. Вероятно, яркое солнце, новая для него обстановка, великолепный теплоход, белые мундиры, неуловимый аромат дальних плаваний — все это поднимало настроение.

В общем, стоит ли отчаиваться? Кто-то убил Кероля, по прозвищу Пополь, — это непреложный факт. Но неужели он, Жан Доллан, глупее убийцы? Да разве не служила ему девизом фраза, которую он подумывал написать над изголовьем своей кровати:

«Каждый убийца — глупец, ибо убийство никогда не дает выхода из положения».

Нет, в дураках он не собирался оставаться.

— Интересно знать, этот Виктор Гюго уже бывал в Европе?

— Никогда.

— Он говорит по-французски?

— Знает с десяток слов. Пополь разговаривал с ним на языке банту.

— А многие из жителей Бордо говорят на банту?

— Да с сотню найдется. Все они известны морским властям. Чтобы провезти негра из Экваториальной Африки, надо уплатить большой залог. Десять тысяч франков…