Соучастие постфактум - Вивиан Э. Чарльз

– Никого, – протянул Уодден. – И все же это был кто-то из местных, кто-то, кто знал район…

– Кто-то, изучивший окрестности усадьбы и спланировавший действия в соответствии с ними, – настаивал Хед. – Кто-то, связанный с прошлой жизнью Картера… Шеф, в поселке живет десять тысяч человек. Мортимер, но он не подходит – ни по времени, ни по телосложению. Кто-то, связанный и с Лондоном, и с театральным миром – как Мортимер.

– Что насчет Денхэма? – внезапно спросил Уодден.

– Он что-то знает. Сам он этого не делал и не знал о готовящемся убийстве, но я чувствую: он увидел кого-то или что-то и хочет сохранить это в тайне. Защитить кого-то? Кого-то, кто, как он считает, может быть замешан – не думаю, что он всерьез подозревает в таком жестоком убийстве кого-то из знакомых, но он мог подумать о косвенной связи, из-за которой могли бы заподозрить кого-то из его знакомых. Не знаю. На дознании коронер порасспросит его как следует. Шеф, вечером я отправлюсь в Лондон – пока след не остыл.

– Как вы заметили, в этом поселке живет десять тысяч человек, – возразил Уодден. – А в Лондоне – более семи миллионов.

– И один из них – мой кузен, инспектор Теренс Бирн, – невозмутимо ответил Хед. – Предрекаю: к тому времени, когда он расскажет мне все, что знает, и проведет меня по людям, которые знают остальное, я смогу написать историю жизни Эдварда Картера с самого детства, при этом дав сноски-примечания к каждой странице.

– Полагаю, что библиотеки запретят эту книгу, [7] – в свою очередь предрек Уодден. – Ну, пора выходить, если мы хотим успеть поговорить с коронером до начала заседания. Конечно, дознание завершится на вердикте «виновный неизвестен». Тогда наши руки будут свободны, и мы сможем продолжать расследование.

– Выдайте мне набор увеличенных фотографий – их я заберу с собой в Лондон, – попросил Хед, подымаясь на ноги. – Хочу изучить следы от середины дороги и до ступенек.

***

Для местного еженедельника – «Смотрителя Вестингборо» – вторник стал загруженным днем. Когда была отпечатана четверть тиража, редактор приказал остановить печать, хоть и знал, что это задержит выход номера. Он изъял страницу со спортивными и торговыми новостями, вставив вместо нее сообщение о преступлении и дознании. В центре страницы он разместил фотографию сквайра Эдварда Картера – она нашлась в архиве и была сделана, когда тот появился на открытии нового больничного крыла, которое покойный подарил поселку.

Таким образом редактор отложил сиюминутные известия (они с тем же успехом могли выйти и в следующем номере), заменив их долгоиграющими и набранными на скорую руку. Таким образом «Смотритель» разразился негодующим плачем – редактор надеялся, что так он сможет выразить чувства земляков.

«Смотритель» гласил:

Вот уже второй раз за последнее время наш город пережил невыразимо страшное и жестокое преступление, которое вселило чувство ужаса и негодования во все наши души. Согласно решению коронерского су­да, среди нас вновь появился убийца.

Злобная изобретательность, характеризовавшая предыдущее преступление, на этот раз отсутствует. Теперь вместо нее была бессердечная дерзость, с которой убийца назначил своей жертве встречу на пороге дома покойного в предрассветный час и безжалостно застрелил его. Во всей истории преступности редко встречаются примеры такой отвратительной злобы, как в этом де­ле, дерзость которого помогла убийце уйти. Кто бы мог подумать, что в час, когда мир окутывает дремота, человека можно выманить на порог до­ма и безжалостно застрелить?

Сегодня весь Вестингборо чистосердечно скорбит от утраты человека, прожившего среди нас три года и завоевавшего популярность и уважение поселка. Его щедрость и участие в местной благотворительности были на устах жителей нашего поселка, и это не будет слишком громкими словами – ведь это не только круг его друзей, но и вся наша община, которая оплакивает его безвременную кончину. Из всего, что он оставил после себя, новое крыло госпиталя осталось самым заметным сви­детельством его щедрости, сочувствия к страждущим и готовности со­действовать благополучию нашего поселения. Его смерть была подлой и жестокой, но его имя осталось написано в нашей памяти словно золотыми буквами, ибо щедрость, которой было отмечено его бытие средь нас, была более чем просто золотой. Все мы скорбим и горько плачем, желая отмстить виновнику этого ужасного преступления.

И мы не боимся, что он уйдет от возмездия. Мы уже увидели начало следствия, которое, как нам кажется, окончится так же, как и дело, завершившееся арестом Гектора Форреста. На других страницах этого выпуска вы найдете расшифровку стенограммы дознания, которое сегодня прошло в усадьбе Вестингборо. То усердие, с которым была выяснена информация, которой располагали лица, не связанные с преступлением даже косвенно, показывает, что руко­водители нашей полиции, супер­ин­тендант Уодден с инспектором Хе­дом, всецело осознают свою ответственность и проявляют ту же блестящую проницательность, которую они уже проявили в прошлом году. Так что пусть этот убийца делает, что хочет, и прячется, где хочет, – мы можем быть уверены: пока по его следу идут эти люди, он не улизнет.

В то же время ясно, что установить виновника преступления не просто важно, а дважды важно. До тех пор, пока убийство остается нераскрытым, под подозрением в соучас­тии оказываются все героические да­мы, посвящающие жизни облегчению страданий. Неподалеку от места преступления была замечена медсестра на велосипеде. Возможно, она причастна. Но это может быть и не медсестра, а кто-то, замаскированный под нее. Несомненно, это жестокий убий­ца может, не колеблясь, отбросить позорную тень на представителей этой достойной профессии.

Другим тяжким обстоятельством яв­ляется строгость, с которой на дозна­нии добывают информацию. Мы понимаем необходимость таких методов ради выяснения как можно большего количества фактов, ведь они могут иметь важнейшее значение для расследования. Следовательно, мы со­жалеем о том, что гнусное преступление поставило наших сограждан в неловкое положение. Наш уважаемый земляк, мистер Хью Денхэм, подвергся весьма настойчивому допросу о том, кого он мог видеть по пути домой после того, как он насладился гостеприимством покойного. Эта настойчивость хоть и хороша, и необходима с точки зрения закона, но стала болезненным испытанием для мистера Денхэма, который так и не смог пролить свет на трагедию, ибо по дороге домой он никого не видел и вообще не знал о том, что происходит. Подобные эпизоды, увы, неизбежно сопутствуют трагедии.

Мы верим, что убийца будет задержан, и закон восторжествует. В то же время мы с прискорбием осознаем, что это второе преступление принесет Вестингборо дурную славу, как сознаем и непоправимость утраты, которую понес наш поселок в связи с гибелью нашего почетного жителя, мистера Эдварда Картера.

Этим вечером, по пути в Лондон, Хед внимательно прочитал данную статью в газете, а перед этим он еще более внимательно прочитал сообщение о дознании. Возможно, для Денхэма оно прошло тяжело, но напряженный допрос коронера так и не принес никаких плодов. По пути домой, на Треерн-роуд, Денхэм никого не видел. Он настаивал, что не видел никого на всем протяжении пути, и в конце концов Хед поверил ему. И все же инспектор чувствовал: Денхэм что-то скрывает.

– Вздор! – сказал он сам себе, отбросив газету и выглянув во тьму за окном поезда. – Пустой вздор льстивого писаки!

VII. Реакции

Как заметил Хед, искать старые башмаки было бы пустой тратой времени. Но каждый полицейский в Вестингборо и окружающих районах получил увеличенную фотографию, на которой были запечатлены следы пары башмаков в снегу у калитки-вертушки. Уодден и не надеялся на то, что это даст результат, но все же он не упускал ни единого шанса.