Дьявол в бархате - Карр Джон Диксон

В одном из домов распахнулась створка окна, за ней – вторая, и в проеме возникла заспанная девица лет шестнадцати, растрепанная, в одной ночной рубашке, и с безразличием оглядела улицу, одной рукой почесывая плечо. В другой руке у нее была кружка с пивом.

– Ага! – воскликнул Джордж, заметив, куда смотрит Фэнтон.

Лорд Харвелл уже долгое время о чем-то сосредоточенно думал. Теперь наконец его осенило.

– Вспомнил!

– О чем ты вспомнил?

– Ну как же, о храме Венеры! Так вот, слушай…

– Кстати, о Венере, Джордж, – не дал ему закончить Фэнтон, на лице которого было написано крайнее смятение. – А если бы я сказал тебе, что отныне из всех женщин на свете мне нужна только Лидия?

– Что?

– Если бы это было правдой, что ты ответил бы?

Карие глаза Джорджа забегали, из могучей груди вырвался тяжелый вздох, рука потянулась к шее, чтобы ослабить воротник. Камни в перстнях ослепительно блеснули на солнце, мгновенно притянув к себе жадные взгляды уличных бродяг.

– В таком случае, – произнес Джордж, – я бы справился о здравии Мэг Йорк.

– Ну да, Мэг. Завтра она покинет мой дом.

На лице Джорджа появилось странное выражение.

– Мэг уезжает? С чего это?

– Могу лишь сказать, что содержать ее будет некто капитан Дюрок, о котором мне ничего не известно.

– Вот как? – пробормотал Джордж, хватаясь левой рукой за эфес шпаги.

– Я вот что хотел спросить… Погоди-ка! Мы почти на месте.

Фэнтон встал как вкопанный; его лишь чудом не задела огромная бочка с топленым свиным салом, покоившаяся на плече носильщика. Если бы тот вовремя не свернул в сторону, Фэнтон мог бы остаться без головы. На улице по-прежнему стоял оглушительный шум, и ему снова пришлось кричать.

– Это где-то здесь, если только мы не прошли мимо. Там, впереди, – Фэнтон указал на длинную вереницу мрачных колонн, уходившую к югу, – старый Сомерсет-Хаус, а за ним – церковь Сент-Клемент.

– Старый Сомерсет-Хаус? – озадаченно переспросил Джордж. – Неужто где-то построили еще один?

– Когда-нибудь построят, – быстро сориентировался Фэнтон, – но, если честно, назвать нынешний Сомерсет-Хаус «новым» язык не повернется. А теперь ты смотришь направо, я – налево. Нам нужен переулок Мертвеца, он недалеко от «Головы дикаря», – надо думать, это название таверны.

– Черта с два! – Джордж раздосадованно сплюнул. – Это табачная лавка, а никакая не таверна. И мы уже пришли. Глянь, вот она, вывеска.

Он кивком указал на вывеску в пятнадцати футах от них. Деревянная доска со скрипом развернулась, явив жуткое лицо: вытянутое, коричневого цвета, с двумя рядами хищных зубов, сжимающих длинную глиняную трубку. Вероятно, так выглядели, в представлении художника, североамериканские индейцы.

Как и большинство мелких улочек, примыкавших к Стрэнду, переулок Мертвеца начинался с небольшого туннеля, куда входили через арку футов десяти в высоту и восьми-девяти в ширину. Сам туннель, выложенный гладким камнем, тянулся примерно на двадцать футов – достаточно, чтобы сверху поместился небольшой дом. В конце туннеля, у стены, стояли в два ряда двенадцать ведер из красной кожи, наполненных затхлой и мутной водой.

Снаружи завывал ветер, но в туннеле не ощущалось ни малейшего дуновения. Приятели долго откашливались – горло саднило от гари и пыли – и счищали с сюртуков хлопья сажи. Наконец-то можно было поговорить спокойно, не надрывая голос до хрипоты.

– Смотри-ка, ведра, – усмехнулся Джордж. – Как думаешь, для чего они тут?

– Джордж, ты что, пьян?

– Кто бы говорил!

– Каждый торговец, – принялся объяснять Фэнтон, – обязан иметь наготове ведро с водой. И не важно, что у него за лавка – крошечная или размером с полквартала. После пожара об этом издавали указ за указом, столько всего – одному Богу известно. Неужто ты забыл?

– Хм… – замялся Джордж, – я…

– По мне, эти ведра – сущее проклятье, вечно о них спотыкаешься. На кой черт их держат, когда и так развернуться негде? Я еще понимаю, в театрах, но в лавчонках ведь никто проверять не станет. Отчего бы их вовсе не отменить?

– О, узнаю Ника Фэнтона!

Фэнтон изобразил искреннее удивление:

– А ты сомневался, что я – это я?

– Не то чтобы сомневался, однако…

Оборвав свою речь на полуслове, Джордж неопределенно помахал руками. Он не выносил разговоров о том, что было выше его понимания. Для него это было сущим кошмаром, он терялся и всеми силами стремился к восстановлению привычной ему реальности. Поэтому Джордж тут же произнес:

– Вернемся, однако, к Мэг Йорк…

– Завтра она покинет мой дом. Забыл сказать: этот капитан Дюрок якобы снял ей апартаменты на Ченсери-лейн. Если у тебя есть желание взять ее к себе…

– Взять к себе? – взревел Джордж; вид у него был глубоко уязвленный. – Ник, чтоб тебя, да я жениться на ней хочу!

– Жениться… на Мэг?

– А почему нет?

Джордж возмущенно запыхтел. Мощная грудь заходила ходуном, угрожая с корнем вырвать золотые пуговицы на атласном жилете.

– Мэг – дама благородная, тех же кровей, что и твоя жена. Приданое ей ни к чему – я, слава богу, не бедствую. – Тут Джордж осекся и, смущенно глядя на Фэнтона, добавил: – Конечно, мне известно о ваших отношениях…

«Жаль, что мне неизвестно», – подумал Фэнтон.

– Назови хоть одну благородную даму, – с вызовом продолжил Джордж, – не считая королевы Екатерины, леди Темпл и, пожалуй, Лидии, которая до свадьбы не раздвигала ноги перед каким-нибудь резвым ухажером! Такова их порочная природа, и таково время, в которое мы живем.

Джордж опустил глаза и неуклюже переступил с ноги на ногу.

– Ник, – выпалил он, – как думаешь, она согласится?

– О, в этом я не сомневаюсь, – ответил Фэнтон. – Я лишь не уверен, что ты достаточно осведомлен о нраве этой женщины. – Чего греха таить, он не был уверен даже в собственных чувствах. – Тело Христово! – выругался он. – За прошедшие сутки я дважды едва не убил ее: в первый раз – чуть не проломил ей голову стулом, во второй – чуть не проткнул ее шпагой.

Джордж тут же повеселел.

– Не унывай, друг мой! – усмехнулся он. – Милые бранятся – только тешатся.

– Не спорю. Вот только вряд ли ты будешь настроен столь же благодушно, когда она воткнет кинжал тебе под ребра… или поднесет бокал вина, щедро насыпав туда мышьяка.

В глазах Джорджа промелькнул уже знакомый страх.

– Мышьяк! Бог мой, я и забыл!

Он бросил взгляд на свою правую руку и, убедившись, что та все еще не почернела, решительно зашагал к выходу.

Переулок Мертвеца был не более двенадцати футов в ширину. Справа высилась кирпичная стена длиной футов в тридцать, на которой там и сям зияли трещины. За ней был поворот на следующую улочку, но проход преграждали запертые решетчатые ворота. Слева тянулся длинный открытый склад зерна и сена. Рядом с каменной поилкой стояла пустая телега. Везде – ни одной живой души. Далее шли лавки. Над одной из них раскачивалась вывеска с голубой ступкой.

Джордж резко остановился и повернулся к Фэнтону.

– Какой в этом смысл? – проворчал он. От негодования у него на лбу проступили красные пятна. – Никого ведь не отравили, Ник! Не думаешь же ты, будто Мэг…

Он осекся, увидев помрачневшее лицо приятеля.

– Не знаю, Джордж, – сказал Фэнтон. – Я долго считал, что это ее рук дело, но сегодня у меня появились сомнения, и притом серьезные. И все же я не могу с уверенностью сказать, виновна она или нет.

– Я это выясню.

– Нет! Расспросы оставь мне.

С этими словами Фэнтон толкнул голубую дверь и оказался в грязной комнатке с одним-единственным, однако внушительным по размерам окном: куски зеленоватого волнистого стекла были вставлены в свинцовые кольца. Тусклый наружный свет падал на дубовый прилавок, выкрашенный в темный цвет, и маленькие, невесть чем заляпанные латунные весы. За прилавком, склонившись над огромной конторской книгой, стоял сухонький седовласый человечек в черной шапочке. Он поднял взгляд на вошедших и, поправив на носу овальные очки в металлической оправе, произнес: