Сладкая опасность (ЛП) - Аллингем (Аллингхэм) Марджери (Марджори)

Маленький доктор развел своими короткими ручками. ‘Вы видите, как трудно мне все это говорить", - сказал он. ‘Это место - мой дом, люди - мои друзья и пациенты, и все же я с неохотой вынужден рассказать вам секрет. Но сначала я должен умолять, чтобы никому из вас никогда не пришло в голову сообщить эти факты какой-либо газете. Мы не хотим, чтобы какие-либо королевские комиссии, какая-либо гигантская больница лишили нас свободы.’

Он вытер лоб, который блестел. Не было никаких сомнений, что он испытывал какие-то сильные эмоции, и их любопытство было возбуждено.

‘ Приходило ли вам в голову, - сказал доктор с внезапной решительностью, - приходило ли вам в голову, что в этой деревне — да и во всей долине, по сути дела? - есть что-то странное? Вы ничего не заметили?

Нетерпеливый Райт заговорил, не глядя на Кэмпиона. ‘ На воротах была метка, ’ отважился он.

Маленький доктор ухватился за его слова. ‘Знак на воротах", - сказал он. ‘Точно. Древний знак "Помоги нам Боже", без сомнения. Вы узнали его? Хорошо. Что ж, позволь мне объяснить это. Когда я сказал тебе, что на эту деревню наложено проклятие, я сказал не более чем буквальную правду. Я полагаю, что мысль, которая промелькнула у вас в голове, когда вы впервые услышали, как я использую это слово, была о чем-то сверхъестественном, о чем-то фантастическом. Ну, конечно, это не так. Проклятие, которое лежит над долиной Каина и деревней Понтисбрайт, является самым настоящим бедствием; чем-то, что не может уничтожить никакой экзорцизм; чем-то, от чего есть только одно спасение, и это — бегство. Это проклятие, джентльмены, представляет собой особенно ужасную форму кожного заболевания, похожего на волчанку. Я не буду беспокоить вас его медицинским названием. Пусть будет достаточно сказать, что это милосердно редкое, но абсолютно неизлечимое заболевание.’

Они уставились на него.

‘О, не считайте меня чудаком", - сказал он. ‘Я не тот человек, чтобы советовать вам покинуть восхитительное место отдыха из-за того, что два или три человека заразились заразной болезнью в этом районе. Когда я сказал "проклятие", я имел в виду проклятие. Место отравлено. Воздух, которым вы дышите, почва, по которой вы ходите, вода, которую вы пьете, пропитаны, пропитаны ядом. От нее никуда не деться. Что бы произошло, если бы факты были обнародованы? Наш окружной совет был бы вынужден принять меры, люди, которые прожили здесь всю свою жизнь, были бы изгнаны из своих домов, и это место превратилось бы в охотничьи угодья для бактериологов, и никакой благой цели это не послужило бы. Я прошу вас немедленно покинуть это место, ради вашего же блага.’

Гаффи поднялся на ноги. ‘Но это невероятно, сэр", - сказал он с большей резкостью в голосе, чем когда-либо. ‘ Прошу прощения, конечно, но как насчет мисс Фиттон? А как насчет мисс Хантингфорест?’

Маленький доктор вздохнул. Казалось, он находил Гаффи необычайно тупым.

‘Мне следовало объясниться более подробно", - терпеливо сказал он. ‘Я думал, вы поняли. Как обычно в случаях такого рода, уроженцы отравленного района редко, если вообще когда-либо, страдают. Природа снабжает их кровь естественным антитоксином. Мисс Фиттоны тоже Понтисбрайты, и одной из особенностей этой семьи всегда был иммунитет к этому заболеванию. На самом деле, я полагаю, Бер упоминает об этом в своем трактате на эту тему. Мисс Хантингфорест тоже член семьи, и пока что она тоже сбежала.’

Он сидел там, серьезно глядя на них, капли пота все еще выступали у него на лбу, руки были сложены на коленях.

‘Здешняя легенда гласит, что один из первых Понтисбрайтов привез эту болезнь с собой из крестовых походов, и что его бедный скелет, разлагающийся на здешнем церковном дворе, до сих пор поражает всю долину. Но, конечно, это сказка.’

Гаффи бродил взад и вперед по комнате в озадаченном молчании. Мистер Кэмпион откинулся на спинку стула в самом темном углу и наблюдал за происходящим через очки, в то время как Игер-Райт не сводил глаз с доктора Галли.

‘Могу я спросить, сэр, ’ тихо сказал он, ‘ как вам удавалось сбегать все эти годы?’

‘Я думал, ты спросишь меня об этом", - торжествующе сказал маленький человечек. ‘Я провел эксперимент на себе, когда впервые попал сюда. Я часто думал, что это была самая замечательная вещь, которую я когда-либо делал. Я сделал себе прививку до того, как сыворотка была обнаружена и официально признана Б.М.С., - Он поморщился. ‘Я чуть не покончил с собой, но в конце концов мне это удалось. Это было не из приятных дел, и я не буду утомлять вас описанием моей процедуры. Но в конце концов это увенчалось успехом, и здесь я, вероятно, лучший специалист по этой болезни в мире. Кстати, я должен попросить вас не упоминать о нашем разговоре этим вечером добрым людям на фабрике. Бедные молодые люди! Боюсь, что иногда ботинок жмет. Мое поведение этим вечером было грубым нарушением этикета, как, я уверен, вы заметили, но в сложившихся обстоятельствах я не вижу, что еще можно было предпринять. Надеюсь, я убедил тебя вернуться в Лондон.’

‘Боюсь, что нет", - решительно возразил Гаффи. ‘В конце концов, я полон решимости внести свой вклад в организацию отпуска, и я остаюсь здесь’.

Было очевидно, что доктор Галли не одобрял это решение, и он развел руками.

‘Мне очень жаль", - сказал он. ‘Я уверен, что если бы вы могли увидеть некоторых моих пациентов в более западных районах, вы бы изменили свое мнение. Они представляют собой не очень приятное зрелище. Тем не менее, это ваше личное дело. Я уверен, вы поймете, что я всего лишь делал то, что считал своим долгом, предупреждая вас.’

‘О, совершенно верно, вполне", - донесся из сумерек глупый голос мистера Кэмпиона. ‘Но мой друг мистер Райт решил написать здесь свою книгу. Вы знаете, насколько трудны авторы — темперамент и тому подобное. Это ставит нас в довольно неловкое положение: ’Разве вы не понимаете? Что нам делать, чтобы защититься от этой — э-э — ужасно неприятной жалобы, по поводу которой вы жалуетесь? Я уверен, что мы с Райтом сделали бы все, что в разумных пределах. Холодные ванны очень полезны, не так ли?’

Маленький доктор вглядывался сквозь полумрак в своего третьего посетителя и, казалось, несколько мгновений обдумывал странные расспросы мистера Кэмпиона.

‘Что ж, ’ сказал он наконец, ‘ на самом деле ты мало что можешь сделать. Если бы вы последовали моему совету, вы, конечно, уехали бы сегодня вечером на своей машине; но что касается защиты, я не знаю, что предложить. Если, конечно, тебе не понравится кое-что из того, что я приготовил для собственного употребления. Это не инъекция — просто мазь. Вы мажете его на ладони рук, за ушами и в локтевом сгибе вечером, перед тем как лечь спать.’

Он говорил неохотно, как будто предложение было вырвано у него силой. Он перевел взгляд с Игер-Райт на Гаффи и нервно улыбнулся.

‘Боюсь, вам покажется довольно необычным слышать это от врача, ’ продолжил он, - но ничто так не помогает в профилактике, как знакомство с болезнью. Рецепт этого напитка дал мне старик, который жил на другой стороне пустоши около тридцати лет назад. Он был странным стариком — что-то вроде травника — и это снадобье, ’что бы это ни было, иногда помогает. Я все равно принесу тебе немного’.

Он пересек комнату с быстрой грациозностью птицы и поспешил в коридор.

Наследственный Паладин и его адъютанты едва успели обменяться взглядами, как он вернулся, неся маленький каменный кувшин, перевязанный листом бумаги.

‘Вот она", - сказал он. ‘Я всегда держу запас под рукой. Я часто им пользуюсь, но должен предупредить тебя, что он редко бывает эффективным. Попробуй сегодня вечером. Втирай это хорошенько. Но на твоем месте, я думаю, я бы просто вернулся в Лондон. В конце концов, возможно, я бы не взял это, ’ продолжил он, протягивая руку, чтобы взять банку у Гаффи.

Мистер Кэмпион вмешался, пожав протянутую руку.

‘Послушай, это действительно ужасно любезно с твоей стороны, ужасно любезно", - идиотски пробормотал он. "Я не против сказать тебе, что ты напугала нас больше всего на свете. В конце концов, это недостаток места, такая штука. Я это понимаю. Если бы не книга старины Райта, мы бы убрались отсюда. Как бы то ни было, искусству нужно служить и все такое. Это напомнило мне; я чуть не забыл, о чем мы хотели вас спросить. Где барабан Понтисбрайта Мальплаке?’