Тайна Дома трех вязов - Мюссо Валентен

Марианна закрыла страницу «Википедии», посвященную автору бестселлеров.

– У нас тут сборище знаменитостей!

– Честно говоря, я предпочла бы обойтись без этого… Ты читал книги Арто?

– Несколько лет назад жена подарила мне «Обещание рая». Чертовски хороший роман! Не из тех, в которых некуда деваться от долгих описаний или философских бредней…

Вошедший в библиотеку седовласый мужчина был довольно бодр и импозантен, но Марианна обратила внимание на слегка неровный тон кожи на его щеках – эта деталь не бросилась ей в глаза на фотографиях, которые она только что пролистала на телефоне. Майор также обратила внимание на явную хромоту и подумала, не связано ли это с последними событиями.

– Вы ушиблись?

– Как глупо с моей стороны! – воскликнул Арто, глядя на свою ногу. – Я даже не подумал снять ортез.

– Ортез?

– Ортопедический аппарат, особая модель, чтобы замедлять шаг. Луи Форестье хромал: его ранило шрапнелью в тысяча девятьсот четырнадцатом году. Поскольку я люблю воспроизводить все детали, Эжен включил этот недостаток в последний сюжет, который мы должны были разгадать… Ну, до того, как беднягу Монталабера убили.

Марианна внимательно посмотрела на писателя. В нем было что-то старомодное – стрижка, слегка устаревшая структура речи; должно быть, ему было несложно вжиться в роль в этой игре.

– Вы очень привязаны к этому персонажу, не так ли?

– К Форестье? Да. Я нашел в нем своего рода альтер эго.

– Это вы раскрыли предыдущее дело?

Арто удовлетворенно кивнул.

– Отличный сценарий загадки запертой комнаты…

– Что скажете насчет сегодняшнего вечера? Заметили ли вы что-нибудь необычное во время игры?

– Только когда Катрин в панике позвала на помощь.

У Марианны сложилось неприятное впечатление: казалось, что она попала в сумасшедший дом. Никто из участников словно не понимал, что произошло. Обычно допрос свидетелей проходил хаотично и разрозненно, то и дело возникали эмоциональные всплески. Но здесь – ничего. Будто игра для них еще не закончилась.

– Вы понимаете, что убийство совершил один из четырех участников?

– Это очевидно. Анри, дворецкий, ни разу не подошел к графу, так что да, один из нас четверых – убийца.

Как и другие игроки, Арто сообщил, что тщательно следовал инструкциям. Он подозревал, что убийство произойдет во время карточной игры, так как сценарий напомнил ему роман «Карты на столе» и он заметил стилет. Когда он наливал себе выпить, граф, разумеется, был очень даже жив.

– Вы понимаете, что это значит? – спросила Марианна.

– Я полагаю, что Адриан Моро не мог совершить убийство. И что в списке подозреваемых нас осталось только трое.

В комнате воцарилась тишина. Памар перестал делать заметки и поглаживал кончик ручки «Бик».

– Какие у вас были отношения с жертвой и другими участниками?

Арто симпатизировал Монталаберу, но никогда не назвал бы его другом. Что касается других игроков, то он мало что о них знал. Катрин Лафарг была блестящей женщиной, ее успех производил на него впечатление. Адриан Моро был дерзким юношей, который страдал от синдрома самозванца и не любил славы. Что касается Поля Гранже, то это был весьма практичный бизнесмен, которому стоило и дальше заниматься предпринимательством и не лезть в политику.

– Если б мы были на страницах романа, – заключил писатель, – я бы сказал, что загадку можно разрешить, только изучив психологию главных героев. Кто-то из гостей пришел в этот дом, скрывая свои истинные намерения.

От его самодовольного тона Марианну затрясло. Конечно, кто-то скрывал свои истинные намерения! Если б это было не так, Монталабера сейчас не застегивали бы в мешок для трупов!

– Я уже связался по телефону со своим адвокатом, и, честно говоря, он посоветовал мне не отвечать на ваши вопросы в его отсутствие. Но поскольку мне нечего скрывать и я являюсь представителем нации, я решил не следовать его совету.

Полицейские недоуменно переглянулись. Марианна терпеть не могла, когда за притворной готовностью к сотрудничеству сквозили превосходство и чванливость.

– Они настоящие? – безыскусно поинтересовалась она.

– Прошу прощения?

Майор провела рукой по правой щеке.

– Ваши бакенбарды?

– А, кроличьи лапки… Нет. Из-за всего, что произошло, я забыл их снять.

Гранже снял шиньоны – и сразу помолодел на десять лет, вернувшись в нужный век.

– Вы играли генерала, не так ли?

– Именно так. Героя Первой мировой. Мой прадед сражался в Вердене, но он был всего лишь рядовым. Возможно, отсюда и мое пристрастие к истории.

– Наверное, именно из-за любви к истории вы и приняли участие в этой игре, не так ли?

– Однозначно. Мы все были так счастливы собраться в гостиной и с нетерпением ждали начала второго расследования… И вот… потом… Даже когда я увидел Монталабера, который совершенно неподвижно лежал в кресле, я не понял, что он и в самом деле мертв.

Гранже узнал об «Энигме» из разговора на ассамблее: член парламента от Руанского округа расхваливал игру. Хотя поначалу он и сомневался, после первой игры «Энигма» его совершенно очаровала.

– В наши дни все крутится вокруг виртуального мира. Однако я могу вас заверить, что нет ничего более захватывающего, чем живая игра вроде этой. Я стараюсь идти в ногу со временем, но оно мне не очень нравится. Я тоскую по той эпохе, когда не было ни мобильных телефонов, ни электронной почты, ни социальных сетей. Только никому об этом не говорите – не хочу показаться старым хрычом.

В глубине души Марианна чувствовала то же самое. Порой она часами сидела за компьютером, но ей всегда казалось, что она тратит время впустую и не успевает за временем. Ей не было и сорока, но в разговорах с четырнадцатилетним племянником, который болтал об NFT [14], метаверсиях и мечтал стать инфлюенсером, Марианна чувствовала себя динозавром.

Гранже, что совершенно неудивительно, почти не был знаком с Монталабером и не встречался с ним вне стен «Трех вязов». Подозреваемые один за другим разыгрывали ту же карту: сводили к минимуму все связи с мертвецом. Кое-что в расследованиях не меняется: свидетели всегда лгут на первом допросе, даже если им нечего скрывать. Полицейские называют это «скормить начальнику галиматью» – то есть блефовать.