Дело беспокойной рыжеволосой - Гарднер Эрл Стенли

– Это ваши друзья?

– Да.

– Кого вы знали лучше, мистера Меррила или мистера Лумиса?

– Мистер Лумис мой самый близкий друг, – важно произнесла она.

– Но вы были в приятельских отношениях и с мистером Меррилом?

– Да, конечно.

– Не показывал ли вам десятого числа этого месяца мистер Меррил большую сумму денег, очень большую: пачку купюр по пятьдесят и сто долларов, и не говорил ли он вам при этом…

– Я протестую, я протестую, – торопливо перебил его Бюргер. – Свидетельство такого рода не может иметь никакого отношения к разбираемому делу. Какая разница, показывал ей Меррил пачку купюр или нет?

– У нас появился мотив, – улыбнулся Мейсон.

– Мотив? – повторил судья. – Что вы имеете в виду?

– Мотив убийства Стивена Меррила. Если у него в это время была с собой большая сумма денег, для убийства сразу же появляется вполне обоснованная причина.

– Хорошо, я разрешаю обсудить мотив денег, но свидетельница не должна пересказывать нам свой разговор с Меррилом.

– Итак, мисс Инвуд, видели ли вы в руках у Меррила большую сумму денег?

– Да, видела.

– Перед вами револьвер, обозначенный как вещественное доказательство номер пять. Видели ли вы в руках у мистера Меррила также и этот револьвер?

– Я видела у него какой-то похожий револьвер.

– Сказал ли Меррил, откуда у него это оружие?

– Заявляю протест на том же основании, – проговорил Бюргер.

– Протест принят.

– Сказал ли он, что у него большие неприятности и что ему придется заплатить мисс Багби, обвиняемой в этом деле? – продолжал Мейсон.

– Я протестую, ваша честь, – начал Бюргер, – впрочем, нет. Протест снимается.

– Да, он сказал мне, – проговорила Руби Инвуд. – Знаете, у нас в доме на каждом этаже только по одному телефону, так что часто приходится передавать соседям разную информацию. А десятого я подошла к телефону, когда звонила Эвелин Багби, подсудимая. Она продиктовала мне свое имя, адрес, номер телефона и несколько слов для Меррила. Я передала ему послание сразу после обеда. Он страшно расстроился. Сказал, что какие-то события прошлого, о которых он и думать-то давно забыл, теперь снова всплывают и что, похоже, у него будет теперь уйма неприятностей. Он еще все время повторял, что ему нужно поскорей достать денег. Потом где-то около трех часов он объявил, что деньги у него есть. Тогда-то он мне их и показывал, и револьвер тоже. Он сказал, что должен встретиться с обвиняемой и что даст ей две тысячи долларов, и ни цента больше.

– Вы говорили, мисс Инвуд, что вечером десятого вы, ваш друг, мистер Лумис, и мистер Боулс ужинали все вместе?

– Да.

– Где?

– В закусочной недалеко от Северного Бродвея.

– Как вы туда добирались? На такси?

– Нет, в моей машине.

– Сколько времени вы там пробыли?

– До восьми или до полдевятого.

– А потом?

– Потом мы в моей машине вернулись домой. А потом мистер Боулс попросил меня одолжить машину ему: у него было назначено свидание с одной женщиной по поводу каких-то денег. А через некоторое время из полиции сообщили, что они нашли автомобиль Лумиса.

– Какой марки была автомашина, на которой вы ездили в закусочную?

– «Форд».

– А какая машина у вас теперь?

– «Форд».

– Тот же самый?

– Нет, у меня новый автомобиль.

– У вас новый автомобиль?

– Да.

– Когда вы его приобрели?

– Одиннадцатого числа.

– Вы купили машину сами или это чей-то подарок?

– Ваша честь, я протестую: вопрос незначительный и не относящийся к делу.

– Протест принят.

– Я хотел бы объяснить, ваша честь, почему мне приходится задавать этот вопрос, – произнес Мейсон.

– Вопрос не относится к делу, мистер Мейсон, – покачал головой судья.

– Когда у вас появилась новая автомашина, старую вы отдали? – продолжал Мейсон.

– Да.

– Вы отдали ее утром одиннадцатого числа?

– Да.

– Вы вступили во владение новым автомобилем немедленно?

– Да.

– Вы сами возвращали машину в агентство или кто-то сделал это для вас?

– Это сделали для меня.

– А теперь, ваша честь, – произнес Мейсон, – я просил бы суд выписать повестку, в которой служащим агентства, где находится сейчас автомобиль, предписывалось бы доставить его в суд. Я думаю, что мы без труда сможем убедиться в том, что в одном месте машина пробита пулей.

Пробита пулей? – в растерянности повторил судья.

– Совершенно верно, ваша честь. У нас как. раз не хватало одной пули.

– Не хватало? Что вы имеете в виду? По-моему, у нас и так их было слишком много.

– Ничего подобного, ваша честь. Подсудимая два раза выстрелила в преследовавшего ее человека. Одна пуля, очевидно, попала в балку чердака мисс Эвнис. Подсудимая сообщила, что после второго выстрела услышала какой-то металлический звук, думая, что на этот раз пуля скорее всего попала в автомобиль. Я думаю, что отверстие, пробитое этой пулей, и послужило причиной того, что машина на следующее после преступления утро была обменяна, причем таким образом, что мисс Инвуд не имела даже возможности взглянуть на нее. Ваша честь, – продолжал Мейсон, указывая на Оскара Лумиса, – я попрошу вас выписать эту повестку и приказать привезти сюда машину, и одновременно я предлагаю доказать, что весь этот рассказ об ужине втроем сплошная выдумка. Я предлагаю доказать, что Боулс и мисс Инвуд ужинали вместе в то время, как Оскар Лумис на автомашине мисс Инвуд отправился в горы и, преследуя мисс Багби, вынудил ее выстрелить два раза, а затем…

– Ваша честь, – торопливо проговорил Бюргер, – неужели мы снова будем выслушивать все эти дикие теории, которые…

– Успокойтесь, господин прокурор, – прервал его судья, – дайте возможность мистеру Мейсону высказать до конца свои предположения.

Бюргер открыл рот, чтобы что-то возразить, но сдержался и вновь опустился в кресло.

– Я предлагаю доказать все это, – продолжал Мейсон, – получив свидетельство служащих агентства по приему машин и хозяев закусочной, в которой будто бы ужинали Боулс, Лумис и мисс Инвуд.

Внезапно Руби Инвуд, которая все это время напряженно слушала Мейсона, вскочила со свидетельского кресла и лихорадочно заговорила:

– Нет, нет, пожалуйста, не надо. Зачем вы сваливаете все на Оскара? Дело было вовсе не так. Это Боулс попросил нас помочь состряпать ему алиби. Он взял у меня машину на вечер. Заплатил двадцать пять долларов и сам купил бензин и масло. Полдевятого он вернулся и сказал, что попал в аварию, но что мне беспокоиться нечего – завтра же у меня будет новая автомашина. Он только попросил, чтобы я засвидетельствовала, что весь вечер он провел с нами – понимаете, ему не хотелось платить штраф за это происшествие на дороге, в которое он попал. У меня и в мыслях не было, что он замешан в убийстве. А Оскар тут ни при чем. Он-то как раз был со мной в закусочной, ведь правда, Оскар? Иди сюда и расскажи им всю правду.

– Подойдите сюда, Оскар Лумис, – важно произнес судья Киппен, – а вы, Гарри Боулс… Но где же он? Гарри Боулс, суд приказывает вам оставаться в зале. Да где же он, в конце концов?

Улыбаясь, Мейсон вернулся наконец на свое место.

– Бейлиф, сходите за Боулсом. Ведите его сюда, – приказал судья. Откуда-то из дальнего конца зала раздался мужской голос:

– Он вышел пару минут назад.

– Она говорит правду, – затараторил Лумис. – Она правду говорит. Мы и знать не знали, что он убийца, разве мы стали бы его покрывать? Мы думали, что помогаем человеку сбежать от штрафа, авария со всяким ведь может случиться.

– Ваша честь, – вставая, проговорил Бюргер, – это просто…

– Сядьте, – повелительно сказал судья Киппен. – Еще несколько минут, и мы все узнаем. Сейчас приведут Боулса. Насколько я понимаю, мисс Инвуд, вы сочинили ложное алиби для мистера Боулса?

– Только потому, что мы хотели его избавить от штрафа.

– Ваши показания относительно того вечера также были ложными, мистер Лумис?