– Ваш отец не предлагал вам сопроводить вас в театр?
– Он никогда не ходил в театры.
– А что он обычно делал по вечерам?
– Сидел здесь и читал.
– То есть он был не очень общительным человеком?
Девушка посмотрела детективу прямо в глаза.
– Мой отец, – сказала она, – был удивительно неприятной личностью. И никто из тех, кто жил с ним рядом, просто не мог его любить.
– Это, мадемуазель, очень откровенное заявление.
– Просто берегу ваше время, месье Пуаро. Я прекрасно понимаю, к чему вы клоните. Моя мачеха вышла замуж за отца из-за денег. Я живу здесь потому, что у меня нет средств, чтобы жить где-то еще. У меня есть молодой человек, за которого я хочу выйти замуж, – он беден, и отец проследил, чтобы он потерял работу. Он ведь хотел, чтобы я, видите ли, сделала «хорошую партию», что в принципе не сложно, потому что я – его единственная наследница.
– Вы наследуете все состояние отца?
– Да. То есть он оставил Луизе четверть миллиона фунтов, не облагаемых налогом, а все остальное достанется мне. – Неожиданно она улыбнулась. – Так что, как видите, месье Пуаро, у меня есть все причины желать смерти отца!
– Я вижу, мадемуазель, что вы унаследовали ум своего отца.
– Он был умен… – задумчиво произнесла Джоанна. – В нем ощущалась эта мощь, эта движущая сила, – но она превращала все вокруг в мрак и страдание, не оставляя ничего человеческого…
– Grand Dieu [76], – негромко произнес Пуаро, – каким же идиотом я был…
– Что-нибудь еще? – спросила девушка, поворачиваясь к двери.
– Два коротких вопроса. Этот телескопический захват, – Пуаро поднял его со стола, – он всегда лежал здесь?
– Да. Отец брал им всякие вещи. Он не любил сгибаться.
– И еще один вопрос – ваш отец хорошо видел?
Девушка удивленно уставилась на сыщика.
– Нет, он вообще ничего не видел – я имею в виду, без очков. У него с самого детства было плохое зрение.
– А с очками?
– Тогда, конечно, он все видел прекрасно.
– Он мог читать газеты и мелкий шрифт?
– Конечно.
– Это всё, мадемуазель.
Джоанна вышла из комнаты.
– Я был дураком, – прошептал Пуаро. – Это все время лежало на поверхности, прямо у меня под носом… И потому что это было так близко, я ничего не замечал.
Сыщик еще раз высунул голову из окна. Далеко внизу, в узком проходе между домом и фабрикой, он увидел маленький черный предмет.
Пуаро удовлетворенно кивнул и вновь спустился вниз.
Остальные всё еще были в библиотеке. Детектив обратился к секретарю:
– Я хочу, мистер Корнуорти, чтобы вы как можно подробнее рассказали мне обстоятельства моего приглашения мистером Фарли. Когда, например, он продиктовал вам письмо?
– В среду, во второй половине дня; насколько я помню, в половине шестого.
– А он давал вам какие-то поручения относительно его отправки?
– Он сказал, чтобы я сам опустил его в ящик.
– Вы так и сделали?
– Да.
– Он давал какие-то особые распоряжения дворецкому относительно того, как меня встречать?
– Да. Он велел передать Холмсу – так зовут нашего дворецкого, – что в девять тридцать приедет джентльмен. Он должен спросить его имя и попросить показать письмо.
– Довольно специфические предосторожности – вам так не кажется?
Корнуорти пожал плечами.
– Мистер Фарли, – сказал он, осторожно подбирая слова, – сам был человеком специфическим.
– Что-нибудь еще?
– Да, он предложил мне взять отгул на вечер.
– И вы так и поступили?
– Да. Сразу после обеда я пошел в кино.
– Когда вы вернулись?
– Я вошел в дом, воспользовавшись своим ключом, где-то в четверть двенадцатого.
– Вы видели мистера Фарли в тот вечер?
– Нет.
– И он ничего не говорил о нашей встрече на следующее утро?
– Нет.
Пуаро помолчал, а потом продолжил:
– Когда я прибыл, меня провели не в кабинет мистера Фарли…
– Правильно. Он попросил передать Холмсу, чтобы тот провел вас в мой кабинет.
– А почему? Вы не знаете?
Корнуорти покачал головой.
– Я никогда не обсуждал распоряжений мистера Фарли, – сухо произнес он. – Его это возмутило бы.
– Обычно он принимал посетителей у себя?
– Обычно, но не всегда. Иногда он встречался с ними в моем кабинете.
– На это были какие-то причины?
Хьюго Корнуорти задумался.
– Нет, я так не думаю… хотя я об этом вообще никогда не задумывался.
Повернувшись к миссис Фарли, Пуаро спросил:
– Вы позволите, я позвоню вашему дворецкому?
– Конечно, месье Пуаро.
Очень правильный, очень учтивый Холмс появился на звонок.
– Вы звали, мадам?
Миссис Фарли указала на сыщика.
– Слушаю вас, сэр. – Холмс вежливо повернулся к нему.
– Каковы были инструкции, которые вы, Холмс, получили на вечер четверга, когда я был в этом доме?
Дворецкий, прочистив горло, ответил:
– После обеда мистер Корнуорти сказал мне, что мистер Фарли в половине десятого ожидает мистера Эркюля Пуаро. Я должен был выяснить имя пришедшего джентльмена и проверить эту информацию, взглянув на письмо. Потом я должен был провести его в кабинет мистера Корнуорти.
– Вам также велели постучать в дверь?
Хладнокровие дворецкого было нарушено выражением антипатии, появившимся на его лице.
– Это одно из распоряжений мистера Фарли. Я всегда должен был стучать в дверь, когда приводил посетителей. Речь идет о деловых клиентах.
– Гм! Это ставит меня в тупик. Какие-нибудь другие инструкции относительно меня вы получали?
– Нет, сэр. Мистер Корнуорти просто еще раз повторил то, что я вам рассказал, когда выходил.
– И во сколько это было?
– Без десяти девять, сэр.
– Вы видели мистера Фарли после этого?
– Да, сэр. Как всегда, в девять часов я отнес ему стакан горячей воды.
– А он был у себя или в кабинете мистера Корнуорти?
– Он был у себя в кабинете, сэр.
– Вы не заметили ничего необычного у него в комнате?
– Необычного? Нет, сэр.
– А где были миссис и мисс Фарли?
– Они были в театре, сэр.
– Благодарю вас, Холмс, этого достаточно.
Дворецкий поклонился и вышел из комнаты. Пуаро повернулся к вдове миллионера.
– Еще один вопрос, миссис Фарли. Ваш супруг хорошо видел?
– Нет. Ему нужны были очки.
– Он был сильно близорук?
– О да, без очков он был абсолютно беспомощен.
– У него было несколько пар очков?
– Да.
– Ага, – сказал Пуаро и откинулся на спинку стула. – Я думаю, что расследование завершено…
В комнате повисла тишина. Все смотрели на этого маленького человечка, который сидел, самодовольно поглаживая усы. На лице инспектора можно было прочитать недоумение, доктор Стиллингфлит хмурился, Корнуорти просто смотрел в никуда, миссис Фарли выглядела изумленной, а мисс Фарли чего-то ждала…
Молчание нарушила миссис Фарли.
– Я вас не понимаю, месье Пуаро. – В ее голосе слышалось раздражение. – Сон…
– Да, – сказал сыщик. – Сон – это очень важно.
Миссис Фарли поежилась.
– Я никогда раньше не верила в сверхъестественное, – произнесла она, – но теперь… видеть каждую ночь сон, который заранее…
– Это совершенно невероятно, – подал голос Стиллингфлит. – Невероятно! Если мы должны поверить вам на слово, и если вы не сказали это просто от фонаря… – Он закашлялся от смущения и вернулся к своим профессиональным манерам. – Я прошу прощения, миссис Фарли. Если б мистер Фарли сам не рассказал эту историю…
– Вот именно, – прервал его Пуаро. Его полузакрытые глаза неожиданно широко раскрылись; в них горел зеленый огонь. – Если б мистер Фарли сам не рассказал мне…
Замолчав на мгновение, он осмотрел бледные лица, окружавшие его.
– Понимаете ли, в тот вечер произошло несколько событий, которые я никак не мог себе объяснить. Первое: для чего было так настаивать на том, чтобы я захватил с собой письмо?
