Праздничный пикник (сборник) - Стаут Рекс

Замечу также, что примерно в половине одиннадцатого я вынул из ящика своего стола «марли», проверил, заряжен ли револьвер, и сунул его в карман. Я сообщаю вам это не для того, чтобы подготовить к предстоящей бойне, а чтобы показать, насколько поверил в показания миссис Банау. Как-никак, когда ждешь в гости убийцу, нервы которого натянуты до предела, нужно быть готовым ко всему.

Импортер X. Л. Гриффин и Поль Раго, виртуоз приправ, прибыли по отдельности, а Джеймс Корби и Флора привели с собой Дика Веттера.

Я намеревался усадить Флору в красное кожаное кресло, но Раго, шестифутовый усач с потешным акцентом, опередил меня. Так что Флоре пришлось довольствоваться одним из желтых кресел, рядком выстроенных перед столом Вульфа.

Веттер занял кресло слева от девушки, а ее отец сел справа. Коротышка Гриффин, велеречивый Цицерон, уселся в крайнее кресло возле моего стола.

Когда Вульф спустился из оранжереи, вошел в кабинет, поздоровался и двинулся к своему столу, Веттер открыл пасть и заговорил, даже не дав Вульфу угнездиться в своем кресле, рассчитанном на слона средних размеров.

– Надеюсь, вы нас не слишком задержите, мистер Вульф, – проворковал идол американок. – Я спросил мистера Гудвина, нельзя ли собраться пораньше, но он ответил, что нет. Нам с мисс Корби нужно сегодня пообедать пораньше, потому что в половине второго меня ждет обсуждение сценария.

Я приподнял бровь. Надо же, какая честь: я вел машину, держа правую руку в каком-то дюйме от плеча девушки, которую сам Дик Мыльнер-Веттер удостоил приглашения на обед.

Вульф, перестав ерзать в кресле, произнес:

– Я не стану вас задерживать дольше, чем потребуется, сэр. Так вы с мисс Корби друзья?

– А это имеет отношение к делу?

– Возможно, нет. Но в данную минуту меня интересует все связанное с каждым из вас. Я отдаю себе отчет в том, что вам неприятно слышать подобное высказывание из моих уст. Особенно сразу после того, как праздновалась годовщина самого славного события в жизни этой свободной страны. Тем не менее долг есть долг. Один из вас – злодей. Убийца Филипа Холта.

Вульф, вероятно, строил свой расчет на том, что один из них упадет в обморок, вскочит и убежит. Но никто даже бровью не повел. Все сидели как истуканы и смотрели на Вульфа.

– Один из нас? – спросил наконец Гриффин.

Вульф кивнул:

– Я решил, что лучше сразу взять быка за рога. Подумал…

– Вот потеха, – прервал его Корби. – Вы, конечно, шутите. Только от шутки вашей после того, что вы вчера говорили окружному прокурору, дурно пахнет.

– Это вовсе не шутка, мистер Корби. Мне, право, жаль. Вчера мне казалось, что все обстоит именно так, как я думал, но я заблуждался. Нашелся свидетель, надежный и солидный, который готов присягнуть, что во время митинга, до тех самых пор, пока не обнаружили тело, никто сзади в палатку не заходил. Я также знаю, что ни я, ни мистер Гудвин Филипа Холта не убивали. Следовательно, убийца один из вас. Так что нам придется поговорить.

– Вы сказали – свидетель? – В устах Раго это прозвучало как «швидетель».

– Кто он? – потребовал Корби. – Откуда он взялся?

– Это женщина, и живет она в Нью-Йорке. Мистер Гудвин, который беседовал с ней, полностью убежден в ее искренности и благонадежности, а мистеру Гудвину трудно угодить. Вероятность того, что ее показания можно опровергнуть, ничтожна. Вот все, что я…

– Не понимаю, – развел руками Веттер. – Если у них есть такой свидетель, почему нас до сих пор не арестовали?

– Потому что она еще не обращалась в полицию. Там про нее ничего не знают. Пока. В любую минуту ее могут найти, или она сама обратится в полицию. Если так случится, то в ближайшее время мы с вами будем отвечать на вопросы полицейских. Коль скоро вы откажетесь от беседы со мной или меня не удовлетворят ваши ответы, я буду вынужден сам сообщить мистеру Дилэни о существовании свидетельницы. Скажу откровенно, я предпочел бы до этого не доводить. Услышав ее показания, мистер Дилэни уже не будет с вами таким любезным и внимательным, как вчера. Я хочу задать вам несколько вопросов.

– Кто она? – снова потребовал Корби. – Где ее найти?

Вульф покачал головой:

– Ничего не выйдет. Я не собираюсь раскрывать вам ни ее имя, ни адрес. Я вижу, вы мне не верите, мистер Корби, и вы, мистер Гриффин. Но подумайте сами, с какой стати мне вздумалось бы вызывать вас сюда и ставить перед столь неприятным фактом, как не для того, чтобы найти истину? Подобно вам, я предпочел бы оставить все как есть, примирившись с версией полиции о неизвестном злоумышленнике, который проник в палатку сзади, но, увы, теперь это невозможно. Да, вы вправе подозревать и меня с мистером Гудвином, и мы готовы ответить на ваши вопросы. Главное, что один из вас – убийца, так что в наших общих интересах постараться, чтобы беседа получилась продуктивной.

Гости переглянулись. Правда, совсем не так, как пять минут назад. Теперь в их взглядах читались сомнение, подозрительность и настороженность, да и выражения лиц стали далеко не дружелюбными.

– Не понимаю, на что вы рассчитываете, – возразил Гриффин. – Все мы держались вместе, и все знаем, что? случилось. И мы уже слышали, что? каждый из нас говорил.

Вульф кивнул:

– Дело в том, что мы исходили из версии, исключавшей нашу причастность к преступлению. Теперь все переменилось. У одного из нас есть пятно в биографии, в котором и кроется разгадка совершенного вчера злодеяния. Я предлагаю начать с того, что каждый из нас расскажет о себе сам. Возьмем меня. Родился я в Черногории, где и прошло мое детство. В шестнадцать решил, что пора посмотреть мир, и за четырнадцать лет объехал почти всю Европу и Азию, пожил также немного в Африке и испробовал себя на самых разных поприщах. В Америку я приехал в тысяча девятьсот тридцатом году и, будучи отнюдь не без гроша в кармане, приобрел этот дом и стал частным сыщиком. Я получил американское гражданство. О Филипе Холте я впервые услышал два года назад, когда на него пожаловался Фриц Бреннер, мой мажордом и повар. Единственная причина, возбуждавшая во мне неприязнь к нему и явно недостаточная, чтобы испытывать позывы к убийству, отпала, когда он согласился не приставать более к мистеру Бреннеру, если я соглашусь выступить с речью на вашем чертовом пикнике. Мистер Гудвин?

Я повернулся лицом к публике:

– Родился в Огайо. Окончил среднюю школу, наилучших успехов добился в геометрии и регби, отучился хорошо, но без отличия. Выдержав две недели в колледже, решил, что зря трачу время. Приехал в Нью-Йорк, устроился охранником, вступил в перестрелку, ухлопал двоих, уволился. Был представлен Ниро Вульфу, который поручил мне разовое задание, справился с заданием и принял предложение мистера Вульфа поступить к нему на службу, на которой состою до сих пор. Лично меня домогательства Холта по отношению к Фрицу Бреннеру больше забавляли, чем обижали. Больше с мистером Холтом меня ничто не связывало.

– Вы можете позже расспросить нас, если вас интересуют детали, – предложил Вульф. – Теперь ваш черед, мисс Корби.

– Что ж… – Флора запнулась. Она посмотрела на отца, который согласно кивнул, перевела взгляд на Вульфа и продолжила: – У меня довольно короткая биография. Родилась в Нью-Йорке и никогда из него не уезжала. Мне двадцать лет. Филипа Холта я не убивала – у меня и причин-то никаких не было. – Она пожала плечами. – Что еще?

– Прошу прощения, – вмешался Гриффин. – Если то, что сказал Вульф, правда и очевидец на самом деле существует, то полиция раскопает все. Например, о вас с Филом.

– Что вы имеете в виду? – нахохлилась Флора.

– Точно не знаю. Просто я слышал кое-какие сплетни, и полиция наверняка до них докопается.

– К чертям сплетни! – взорвался Дик Веттер. Елея в его голосе как не бывало.

Флора посмотрела на Вульфа.

– На чужой роток не накинешь платок, как говорится, – заметила она. – Ни для кого не секрет, что Фил Холт был… Словом, он любил женщин. А я женщина, но мне Фил никогда не нравился. Если можно воспользоваться вашим словом, то ко мне он тоже приставал. Был очень назойлив.