Злой остров - Кристи Джейн

– Стена дождя… Как будто скрыла нас от всего мира – как водопад, шумный и непроницаемый.

Биттерфилд сделал шаг к ней и вдруг коснулся ее плеча рукой. Наташа вздрогнула и поглядела на него, расширив глаза – всем своим видом выдавая испуг.

– Ты тоже… это чувствуешь? – Сказал он.

– Я… я не знаю, что я чувствую. – Наташа покачала головой. Что-то внутри нее сопротивлялось и боялось его.

– Я подскажу тебе. – Сказав это, Биттерфилд грубо притянул ее к себе и поцеловал так, будто их не разделяла пропасть, не разделяли два месяца совершенного отчуждения, сплетения обид, ревности и неприязни.

Сколько минут прошло, они не считали, казалось, они растворились в объятиях друг друга. Шум дождя, оторванность от всего мира обостряли чувства.

Наташа почему-то не думала о Мейси – была уверена, что он легко расстанется со скандальной и нервной блондинкой – ради нее. В конце концов, их любовь была слишком сильной, чтобы переживать и ревновать. Да, она совсем не ревновала. Чувство безмятежности, умиротворения переполняло ее. Казалось, она долго блуждала в шторме, и вот наконец забрела в свою родную гавань: тихую и безопасную.

Как вдруг Биттерфилд заговорил. Он еще не произнес ужасные слова, как Наташа поняла по тому, как напряглось его тело, что он сейчас все испортит.

– Так что у тебя там у тебя с этим Вернером?

Наташа немного отпрянула от него – так неожиданно было упоминание столь ничтожного и мало значащего для нее человека.

– А что у меня с Вернером? – Пробормотала она. – Я его едва знаю.

– Не лги мне. – Сухо сказал Биттерфилд. Он уже не улыбался.

Мурашки прошли по спине Наташи. Как знакомо все это было! В такие минуты он превращался в деспота, лицо его становилось злым, речь становилась грубой, как и манеры, а она беспомощно оправдывалась за то, чего не совершала и даже не помышляла совершить.

– Я не лгу! – Возмутилась она. – Просто постоялец, как и все. Ты к нему отношение имеешь такое же, как и я.

– Наташа, вы ворковали с ним сегодня за завтраком. Кофе вместе наливали.

– Ворковали? О чем ты говоришь? Просто побеседовали ни о чем. Разве мне нельзя разговаривать с людьми?

– Но не с молодыми привлекательными мужчинами!

– Да какой он привлекательный!

Наташа вырвалась из его объятий и теперь возмущенно жестикулировала.

– Он маменькин сынок! Что в нем может кого-то привлекать?

Но это все было не то, она говорила не то, что волновало ее – потому что вынуждена была оправдываться перед Генри. Опять!

– Я просто не могу поверить в это. – Сказала Наташа, вложив все разочарование, что охватило ее, в эту фразу. – Мы еще не успели сойтись, а ты уже снова взялся за старое. Это при том, что я даже не думала высказывать тебе что-либо из-за Мейси. Мне на нее совершенно все равно. На твою реальную девушку. А ты скандалишь из-за не существующего ухажера!

– Не надо! Я видел, как он пожирал тебя глазами!

Наташа рассмеялась:

– Это запрещено?

– Нет, но…

– Кто угодно может пожирать меня или тебя глазами, фантазировать… Как это должно влиять на наши с тобой отношения? Мы это только мы, не более того. Остальные люди существуют вне нас с тобой.

Биттерфилд не выдержал, подошел к Наташе и притянул к себе – на этот раз очень грубо.

– Ну хорошо. Извини.

И хотя он обнимал ее, полностью прижимая к себе, вся та нежность, что была в Наташе, улетучилась. Она не могла расслабиться, не могла насладиться моментом. Ей хотелось только одного – сбежать от Биттерфилда. Ощущение того, что она совершала страшную ошибку, пойдя ему на уступку, объяло ее. Нет, она не готова была сойтись с ним снова!

– Прости, Генри, но я не могу. – Наташа отпрянула, он больно ухватил ее за кисти рук, не отпуская.

– Что ты имеешь в виду?

– Я не могу снова быть с тобой. Ты не изменился. Все тот же деспот и ревнивец.

– Были времена, когда тебе нравился мой характер.

– Эти времена прошли. Я… просто знаю себя. Я не смогу! Мейси тебе больше подходит по складу, она такая же ненормальная, тоже все время ревнует. Вот и будьте счастливы вместе!

Ливень почти заглушился, шел лишь мелкий дождь. Наташа пошла к ступенькам, чтобы уйти в отель.

– Это очень жестоко. – Послышался глухой голос Биттерфилда. – Приехала сюда, вскружила мне голову так, что я готов бросить не самую плохую женщину ради тебя, а ты просто отворачиваешься и уходишь. Считаешь, что я бесчувственное бревно? Можно пинать меня, сколько вздумается?

Наташа обернулась на мгновение. В глазах ее застыли слезы. Чтобы не разрыдаться, она сжалась вся внутри и, ни о чем не думая, побежала в гостиницу. Но тропинка была скользкой, и она перешла на спокойный шаг, лишь только беседка скрылась из виду.

Небо как будто стало чуть светлее, а воздух – чуть прозрачнее. Наташа не замечала моросящий дождь. Вдруг послышались шаги позади, она испугалась и хотела было обернуться, но не успела: чья-то сильная рука толкнула ее, она полетела прямо на ограду впереди, перевернулась и повалилась на скалы внизу. Удар – сознание схлопнулось, и наступил полный мрак.

Глава пятая

Очнулась Наташа уже в своем номере в гостинице. Рядом с ней дежурил пожилой мужчина с обветренным сухим и невероятно багровым, но очень добрым лицом. Он смерил ей давление, лишь она пришла в себя. Во всем выражении его было что-то заискивающее, подобострастное – так бывает с интеллигентными воспитанными людьми, когда они пристрастились к спиртному и сами не одобряют свое пристрастие.

Наташа почти сразу попробовала встать, но доктор Брейнсток остановил ее движение – ухватил за плечи и заботливо придавил к кровати.

– Куда же вы? Не шевелитесь. Я залатал ваши раны – как мог в данных условиях. Ноги-руки целы, голова тоже в порядке. Кажется. Сейчас я проверю ваши рефлексы.

И хотя Наташа и так могла сказать, что чувствует себя не слишком плохо, и что может шевелить пальцами ног – это было первое, что ей захотелось проверить, когда она вспомнила, что случилось, доктор дрожащими руками достал молоток и постучал ей по пяткам. Ноги ее сразу вздрогнули в коленях, и это удовлетворило Брейнстока.

Наташа с некоторым изумлением и страхом глядела на него, спрашивая себя о том, мог ли он быть хорошим врачом, если он так много пил. Она не сомневалась, что он был пьющим – он не был стар, но дрожал так, словно только вчера не обнимался с бутылкой.

И потом, этот красный цвет кожи не внушал доверия. А тон голоса! Когда человек много пил, в приличном обществе он начинал заискивать, как будто боялся, что его поднимут на смех из-за его запретной страсти к спиртному.

В памяти вдруг встал тот самый момент, когда она почувствовала, как кто-то толкнул ее в спину, и Наташа зажмурилась. Затем она перевернулась через ограду и полетела на камни! Как это было больно! Она взглянула теперь на ладони и локти и поняла, что они в ссадинах и синяках. Должно быть, колени тоже были в ссадинах и синяках, просто она еще не чувствовала боли из-за шока.

– А вы откуда здесь? – Вдруг спросила она.

– В каком смысле? – Удивился доктор.

– Мне сказали, что на острове только две горничных, повар и администратор. Вы прилетели на вертолете?

– О нет, что вы! Там такие молнии, какой вертолет? И потом, связи нет, мы не смогли бы вызвать доктора или спасателей. Хорошо, что все обошлось.

Наташа помолчала, задумавшись о том, что было бы, если бы она получила серьезные повреждения. Невесело бы сложилась ее судьба!

– Вы все-таки не ответили на мой вопрос. – Сказала она.

– Ах, это! Да, я здесь живу. Я при отеле. На всякий случай. Я здесь все время живу. Повар меняется – каждый работает смену, а затем уезжает. То же и с горничными.

– То есть вы живете все время? Не по сменам, как другие?

– Нет, не по сменам. Все время. Меня там на большой земле ничего не ждет.

Наташа кивнула и тут же покраснела от смущения: неприлично было соглашаться с тем, что такого пьющего человека никто не мог ждать. Но что было делать? Ей было слишком плохо, чтобы быть деликатной.