Пропавшая книга Шелторпов - Латимер Кейт

Стал бы он это делать? Сложно сказать. Айрис не была с ним знакома. Ей он представлялся занудным стариком-библиофилом, одержимым своей коллекцией. Он наверняка и в других вопросах отличался такой же дотошностью и придирался ко всему. Его семье Айрис не завидовала. А если вспомнить непростой характер леди Шелторп, то детство Джулиуса Шелторпа представлялось весьма несчастным.

Безупречный порядок что здесь, что в библиотеке. Да, Родерик Шелторп вполне мог захотеть убрать книгу после того, как прочитал. Его могло раздражать то, что она находится не на месте. Раздражать до такой степени, что он поднялся бы с дивана и пошёл ставить её на полку. Но стало бы его это так заботить, когда он с трудом ходил? Когда он ожидал, что скоро умрёт, и решил написать «финальную» версию завещания?

Дэвид с Джулиусом стояли возле верстака с инструментами и что-то рассматривали и вертели в руках.

Айрис подошла к книжному шкафу – тут их было всего лишь пять. Книги в них тоже стояли «по системе».

– Лорд Шелторп, – позвала она, – а здесь нет другого экземпляра этой книги? Без надписи. Я не смогла найти её в магазинах.

Айрис, пока была в Лондоне, заглянула в три букинистические лавки, которые были не слишком далеко от её дома, но ни в одной этой книги не нашлось. Зато ей предложили другую книгу Этериджа, вышедшую задолго до «Ворона», в 1938 году. Айрис, разумеется, её купила.

– Нет, – ответил Джулиус. – По крайней мере, мне нигде не попадалась. Вы хотите её прочитать? Но, мне кажется, это не важно для… Так сказать, для ваших задач.

– Кто знает, – сказала Айрис. – Вдруг это натолкнёт меня на какие-то мысли.

– На какие? О месте на полке?

– Надо прочитать, чтобы понять.

Время, оставшееся до обеда, ушло на то, чтобы обустроиться в комнате. Прислуга развесила её одежду в шкафу и даже разложила кое-что из привезённой косметики на туалетном столике – что Айрис не очень понравилось; она выросла в обычной семье, и от того, что кто-то трогал её вещи, пусть и с самыми лучшими намерениями, делалось не по себе.

Но в целом она бы вслед за Джейн Эйр могла повторить, что приветливый вид этой комнаты сгладил мрачное впечатление от пустых холлов, холодных комнат и огромных лестниц.

Спальня была уютной, с немного потёртой, но красивой гнутой мебелью, покрытой белым лаком, и пухлой кроватью под лиловым шёлковым покрывалом. Три стены были обтянуты выцветшими, но всё равно очень милыми обоями, на которых вились гирлянды пунцовых и белых роз. Четвёртую стену полностью занимало окно: оно начиналось почти у самого пола и уходило под потолок. Айрис теперь рассмотрела, что то, что казалось ей одним огромным окном, на самом деле было двенадцатью меньшими окнами, разделёнными тонкими каменными перегородочками. Каждое из этих окон имело деревянный переплёт, который в свою очередь делил его ещё на восемь прямоугольников.

Айрис подумала, не было ли это ещё одним проявлением того, что дом был «календарным»? Очевидно, что двенадцать – число месяцев в году, а вот двенадцать по восемь раз, то есть девяносто шесть, – что это значило? Ничего вразумительного в голову не приходило. Кроме того, какой же адский труд – стеклить такое окно. Вставить в переплёт девяносто шесть стёкол. А если окон в Клэйхит-Корте было, как сказал Джулиус, триста шестьдесят пять, пусть и не все такие огромные…

Нет, она не могла подсчитать это в уме.

От окна ощутимо тянуло холодом, так что Айрис сразу же закрыла его плотными шторами. Старинные радиаторы, стоявшие в углах возле окна, были едва тёплыми, и Айрис сомневалась, был ли от них хоть какой-то толк. Всё как сказал Дэвид: стеклянный дом с высоченными потолками плохо подходил для того, чтобы жить в нём зимой.

Осмотревшись, Айрис перевесила платья и блузки в привычном ей порядке и выложила из несессера щётку для волос, заколки, лосьон для лица и прочие принадлежности, поставила привезённый с собой маленький будильник на столик возле кровати.

Надев самый тёплый свитер, она устроилась в кресле вместе с обернутым в коричневую бумагу свертком. Внутри были книги, которые она вчера купила у букиниста: «Луна-близнец» Питера Этериджа и «Сильный яд» Дороти Сейерс. Она взяла две, потому что «Луна-близнец» стоила восемь пенсов, а две книги продавались за шиллинг, к тому же Сейерс ей нравилась.

Книга Этериджа была сборником из восемнадцати рассказов, первый из которых так и назывался – «Луна-близнец». В нём рассказывалось о девушке, нелюбимой дочери в бедной семье, которая неясным образом (но при посредстве некоей Амабель) узнаёт о ритуале, когда в первое полнолуние после осеннего равноденствия нужно поймать в ведре воды отражение луны. Айрис было любопытно, какова цель ритуала и кто такая загадочная Амабель, но не смогла дочитать рассказ за один присест. В тексте вроде бы не было ничего необычного: Питер Этеридж на трёх страницах обстоятельно описывал, как девушка выбиралась из кровати, стараясь не разбудить спящую с ней под одним одеялом сестру, одевалась, затем в одних чулках, чтобы не шуметь, выбиралась из дома, уже снаружи надевала башмаки, брала ведро и шла с ним к колодцу вдоль выгона. Всё описываемое было прекрасным и одновременно гнетущим. Айрис почувствовала, что сама вся сжалась, точно это она кралась в полной темноте. Её охватило предчувствие чего-то ужасного – не нападения человека или зверя, а чего-то ещё более кошмарного, о существовании чего ты даже не хочешь знать.

В комнате из-за закрытых штор стоял полумрак, который лампа на ночном столике не могла рассеять, и читать эту историю в темноте и тишине было просто страшно.

Когда где-то рядом хлопнула дверь, Айрис вздрогнула, а потом закрыла книгу.

Она не знала, что ждёт героиню дальше и понравится ли ей рассказ, но уже по первым страницам могла сказать, что у автора был определённый талант – талант вызывать глубинную, инстинктивную тревогу. Этим он напоминал любимого Айрис Джозефа Конрада, но страх был иным – более мистическим, почти сверхъестественным. Странно, что Этеридж не стал популярен. Айрис всегда думала, что у подобных жутковатых историй было множество поклонников.

Айрис не изучала книгу подробно, но сейчас решила посмотреть, какой был тираж, и заглянула на последнюю страницу. Две тысячи экземпляров. Но взгляд зацепился за другое: литературным редактором был Эрик Ментон-Уайт. Он же редактировал романы Клементины Вентворт, и благодаря ему Айрис получила работу в Эбберли.

Ментон-Уайт работал в другом колледже и, хотя он и хвалил Айрис на общеуниверситетских семинарах, они были не настолько хорошо знакомы, чтобы она могла позвонить ему, как могла бы позвонить кому-то из донов своего колледжа. Но недавние события в Эбберли их по-своему сблизили, и Айрис решила, что обязательно позвонит Ментону-Уайту и расспросит про Питера Этериджа и его книги.

Пятница, 11 декабря 1964 года, 04:01

– Погодите с книгой, мисс Бирн, – устало произнёс инспектор. – Я обязательно выслушаю все ваши соображения насчёт неё, но сначала надо разобраться с более важными делами. Понять, что здесь происходило в момент убийства, кто где был.

– То есть вы уверены, что это убийство? – спросила Айрис. – И не рассматриваете версии несчастного случая, самоубийства…

– По предварительным показаниям складывается такая картина, – нехотя, но всё же ответил инспектор. – Однако это дело моё и суда, а от вас я хочу получить чёткие и понятные ответы на вопросы. Итак, вы можете назвать точное время происшествия?

– Не могу. Там, кажется, не было часов, а если бы и были, я бы вряд ли вспомнила, что нужно на них посмотреть. Но миссис Хардвик позвонила в полицию минуты через две, может быть, даже меньше. Я думаю, время звонка должно где-то записываться. В полиции ведь есть журналы…

Инспектор нарисовал в блокноте непонятную закорючку и продолжил:

– Расскажите, пожалуйста, как вы там оказались.

– Где?

– В холле. Вы должны были быть в постели, как все остальные. Почему вы в такое время оказались у входной двери в обществе горничной?