Черная дыра - Устем Амир

— Снова видел кошмар? — прошептала Асель.

— Нет, — вполголоса ответил он. — Я думал, ты у родителей.

Асель засмеялась, обняв его крепче.

— Ты же обещал мне, что мы всегда будем вместе.

— Да, но… — Арсен лишь пожал плечами, потеряв недосказанную мысль.

— Поэтому я здесь.

Капитан кивнул головой. Асель могла лишь почувствовать это движение, но не увидеть в кромешной темноте.

— А ты? — спросила она.

— Что? — Арсен слегка повернул голову и теперь ее волосы касались его лица. — Что я?

— Где был ты, когда я была там?

— Где?

— Там… — почти неслышно выдохнула Асель.

Арсен задумчиво свел брови. По крайней мере, ему так казалось. Асель отстранилась, и он перестал ощущать сначала на своем лице, а затем и на плече шелк ее волос. Объятия ослабли. Вскоре ее руки, одна за другой, заскользили по его телу тем же путем, каким они заключали его в свой сладкий плен, но только теперь в обратном направлении. Пружины матраса за Арсеном разжались, освободившись от тяжести человеческого тела.

— Куда ты? — вопрос Арсена одиноко затух в темном пространстве комнаты, так и не получив какого бы то ни было ответа.

Почему-то Арсен подумал о кнопке включателя ночной лампы только сейчас, и эта мысль тут же вызвала в нем отвращение. Меньше всего он хотел, чтобы комната озарилась светом. Он боялся обернуться и увидеть пустоту позади себя там, где еще совсем недавно была Асель. Он боялся включить свет и не увидеть абсолютно ничего.

Затаив дыхание, Арсен стал прислушиваться к звукам. Асель не могла просто раствориться. Она стояла позади, пронзая осуждающим взглядом темноту и упираясь им в его затылок. Нужно добраться до ванной, достать заветные таблетки и отключиться. Хоть на какое-то время избавиться от реальности, от снов и всего, что делало эту ночь такой неприятной. Боль в висках вновь дала о себе знать и Арсен опустил голову на ладони.

— Эй, друг, — говорил Думан, откуда-то из прошлого, из прерванного сна, из воспоминании, — это не указано в моей анкете, но, у меня есть кое-какая способность.

Сон вторгался в реальность или это все являлось сном? Арсен помнил эти слова и стоило лишь поддаться натиску воспоминании, как перед глазами всплывал размытый временем образ друга, сидящего в своем кресле, в их общем кабинете.

— Я смотрю человеку в глаза, и сразу безошибочно определяю, стоит он чего-то или нет.

— Да? — с улыбкой отвечал ему Арсен. — И что же ты увидел здесь? — он указал на свои глаза.

— Ты парень что нужно. Мы сработаемся. С тобой мы заставим усраться со страху всех тварей в этой стране.

— Ну что же, надеюсь на это, — Арсен с раздражением поймал себя на том, что его губы шевелятся, произнося эти слова сейчас, спустя два года после того, как состоялся напомнивший о себе диалог.

— Ты, главное, не поймай пулю раньше времени, — посоветовал Думан. — А то я наслышан о твоем героизме.

— За собой присмотри, а я-то справлюсь, — ответил Арсен, совершенно лишенный уверенности в том, что последние его слова действительно относились к тому времени, а не были смоделированы его сознанием только сейчас. Тем более он произнёс их вслух, нарушив тишину.

Из кухни донеслись странные звуки, словно кто-то расставлял приборы на столе. Арсен выпрямился и прислушался. Навязчивая мысль вдруг разом овладела им — стоит пройти на кухню сейчас, он застанет там Думана и плевать насколько это противоречит здравому смыслу. Он уже был готов встать с кровати, когда Асель стыдливо засмеялась, где-то позади, а затем замолкла. Арсен затаил дыхание, одновременно прислушиваясь и к своей девушке, и к звукам на кухне, которые не прекращались, погружая его в жуткое чувство неопределенности.

— Как странно, правда? — наконец тихо заговорила Асель.

— Что именно?

— Какая глупая шутка — ты снова совсем один.

— В смысле? — его интонация непроизвольно сменилась на враждебную.

— Твои самые близкие люди стали теперь являться к тебе в твоих кошмарах, — продолжала Асель, с трудом сдерживая смех. — Твой единственный друг и я — твоя первая и последняя любовь — теперь мы по другую сторону. Сторона, которую ты так боишься увидеть, от которой ты всегда пытался избавиться. Глупая ирония — ты стремился к жизни, чтобы не мучиться от преследовавших тебя кошмаров, в то время как твоя жизнь и есть твой самый страшный кошмар, — тут уж Асель дала волю своим эмоциям и громко захохотала. — Ведь там ты больше никому не нужен.

Словно вторя ей, звуки из кухни становились все громче и громче и Арсену показалось, что еще чуть-чуть и его голова треснет от распирающей ее боли, но ничего не случилось…

Он просто оторвался от подушки и уселся в кровати, обливаясь холодным потом. Все было нормально. Звуки проносящихся внизу автомобилей доносились из приоткрытого окна, полосы света с улицы безжизненно прилипли к знакомому потолку. Он проснулся. На этот раз точно. Никаких звуков из кухни, никакой боли в голове, никакого зловещего смеха. Все в порядке. Арсен посмотрел на вторую половину кровати. Никого рядом. Они ложились спать вместе. В отличие от предшествовавшего пробуждению сна, он помнил все, что происходило часами раньше. Поднявшись на ноги, Арсен прошел в гостиную и включил свет. Асель спала на диване, держа в руке пульт от телевизора, по которому без звука шел какой-то глупый мультфильм. Какому идиоту пришло на ум транслировать мультфильмы в три часа ночи? Подойдя поближе, Арсен осторожно вынул пульт из ее разомкнувшейся ладони и выключил телевизор. Присев на корточки рядом с Асель, Арсен стал молча смотреть на ее, полное умиротворения, лицо. Ее ресницы слегка подрагивали под впечатлением от картин, которые сейчас видела только она, в своем, таком личном мире никому неведомых сновидении. До чего же она красива в своей безмятежности. В ее спокойном выражении лица Арсен видел каждый миг сладостных воспоминании из того прошлого, в котором она навсегда запала ему в душу. Забавно, ведь он почти не заметил, как Асель стала другой. Не лучше и не хуже, чем раньше. Просто другой. Являлось ли это следствием всего, через что им приходилось проходить вместе, начиная от бытовых вопросов и заканчивая скандалами, которые они устраивали друг-другу по стоящим того причинам или нет. Узнавали ли они друг друга лучше, или со временем та маска, которую они неосознанно одевали, будучи едва знакомыми, постепенно сходила с их лиц? Нет, он не любил ее меньше. Возможно даже, любовь становилась крепче с каждым прожитым мгновением, укрепляясь привязанностью к ней и привычкой, чувством неполноценности в те редкие минуты, когда он представлял свою жизнь без нее. Но, все же, глядя на нее в тишине плавно протекающей ночи, он не мог не заметить то необъяснимое и, вместе с тем, такое разительное отличие Асель от самой себя в начале их отношении.

Арсен осторожно потянулся к ее лицу и замер, когда до ее губ оставалось всего несколько миллиметров. Он не хотел ее разбудить. Он чувствовал ее теплое дыхание у себя на щеке, что делало его сопротивление желанию поцеловать ее практически невозможным, но он, все же удержался и поднялся на ноги. Он с тревогой подумал о времени и с облегчением вздохнул, когда осознал, что ему больше незачем вставать с первыми лучами солнца и мчаться на работу. Не сказать, что эта свобода радовала его. Арсен бы никогда себе в этом не признался, но он чувствовал горькую подавленность от того, что больше не был в числе тех, кто делал мир лучше. Иногда он забывался и жалел себя, чувствуя свою ничтожность за то, что предал. Он просто сломался, когда потерял друга. Но разве он один терял близких? Или система извратилась настолько, что оставаться в строю теперь было не так легко, как раньше?

С печалью Арсен посмотрел на пустую бутылку из-под виски и налил себе воды из-под крана. Она оказалась отвратительной на вкус, и капитан задумался о последнем разе, когда виски или пиво не заменяли ему питьевой воды. Вспомнить этот момент ему не удалось, да и особо напрягаться по этому поводу он не стал. Куда больше его обеспокоила перспектива возвращения в кровать. Назад, к ожидающим его кошмарам. Это снова началось сегодня. Он снова не смог отличить сон от реальности. Ему опять придется глотать таблетки. Или все дело в Асель, которая, по какой-то причине, покинула его и перебралась в зал. Что-то не так и Арсен чувствовал это, не зная, чем навеяны такие мысли — не словами ли приснившейся Асель? Нет, ее поведение, ее глаза говорили ему о том, что он упускает что-то важное. Неужели… Арсен опустошил стакан и поставив его на место, вернулся к дивану, на котором спала его любимая. «Нет», подумал он. «Я слишком накручиваю себя».