Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 59
– Сама соберет, – огрызнулся тот.
– Собери, – Лом нахмурился, – чтоб ни одной тряпки не осталось.
Синица неохотно поднялся и стал суетливо сновать по номеру. Лом курил, поглядывая на меня сверху вниз, и вроде бы был доволен.
– Где Димка? – вытерев лицо, спросила я.
– А не виделись еще. И по секрету скажу, даже не хочется…
Он хохотнул, мужики покосились в некотором недоумении, а я и вовсе перестала понимать, что происходит. И тут пакет заметила. Под ложечкой засосало, так вот чему Лом радуется: деньгам. Я их спрятала, и, казалось, надежно, но сукин сын нашел и теперь скалил зубы.
– Откуда дровишки? – спросил, ухмыляясь.
– Выкуп, – нагло ответила я. Умирать так с музыкой. Мужики малость обалдели, а Лом засмеялся. Было ему очень весело, он хлопнул себя ладонями по ляжкам и сказал:
– Чуяло мое сердце, не обошлось без тебя… – Синица тем временем закончил сборы и хмуро кивнул. – Поехали, – пропел Лом. – Ох и не завидую я тебе, Ладушка…
– Кто останется? – спросил Святов, тоже, как видно, не очень понимая, что Лом затеял.
– А никто, – ответил тот. – Щенок мне без надобности. Пусть живет и радуется.
Тут я сообразила, что Димка вернется, а в номере ни меня, ни вещей, ни денег. Что он подумает? Я побледнела и попросила Лома, глотая слезы:
– Дай я ему записку напишу.
– Перебьешься, – ответил он со злой улыбкой. – Поехали. Не то Саида здесь оставлю, он из твоего щенка в пять минут шашлык сделает.
– Можно я умоюсь? – сделав шаг в сторону ванной, сказала я, пытаясь придумать, как предупредить Димку.
– Ты мне и такой нравишься, – засмеялся Лом и толкнул меня в спину. Мы вышли из номера, впереди Лом, следом я под руку с Синицей, а за нами Святов с Саидом.
Прибыли они сюда на двух машинах. «БМВ» Лома красовалась на стоянке, рядом джип Саида. Мужики загрузились в джип и поехали впереди, Лом устроился за рулем своей машины, швырнув меня на заднее сиденье, и отправился следом. О том, чтобы сбежать, не могло быть и речи. Во-первых, без копейки за душой мысль о побеге не вдохновляла, во-вторых, Лом мог всерьез разозлиться и попросту меня пристрелить. Перспектива не радовала. Дорога предстояла дальняя, а видеть перед собой Лома было противно. Я легла, подтянув к животу колени, и попыталась уснуть.
За всю дорогу мы и трех слов друг другу не сказали. Лом несколько раз останавливался перекусить, меня с собой не брал, оставлял с кем-нибудь из мужиков. Я молчала, стиснув зубы, и открыла рот только однажды, когда захотела в туалет. Ломик хмыкнул и пошел меня провожать. Было это в придорожном кафе. Буква Ж на дверях впечатления на него не произвела. Я несколько раз обругала Лома дураком и идиотом, но толку от этого не было. Он твердо решил, что возможности удрать у меня не будет. Так и вышло.
В родной город мы вернулись на следующий день, ближе к вечеру. Возле моего дома Лом даже не притормозил. Я хотела было попросить его заехать ко мне, но гордость не позволила. Я сидела молча и гадала: куда он меня везет, какую подлость замыслил и что собирается со мной делать?! Тот мудрить не стал: привез меня в свою квартиру. Она у него огромная, но какая-то нежилая. Как видно, мой бывший возлюбленный решил, что ему недостает женской заботы.
Мы вошли в квартиру, Лом хлопнул дверью и повернулся ко мне. Под его взглядом я затосковала и стала переминаться с ноги на ногу. Он не отказал себе в удовольствии и отвесил мне пощечину: сначала одну, а потом еще парочку. Хмыкнул и заявил:
– Будь как дома, Ладушка.
Прошел в кухню, достал водки из холодильника и залпом выпил стакан, потом второй. Умотал в комнату, которая у людей была бы гостиной, а у Лома непонятно что, и на диван завалился, включив телевизор. Пьяный Лом – а его, конечно, после суток за рулем и двух стаканов водки непременно «поведет», – так вот, пьяный Лом зрелище жуткое и очень опасное.
Я шмыгнула в кухню, села в уголочке и – что делать – потихоньку заревела. Было мне себя жалко, а чем помочь своей беде, я и придумать не могла. Деньги, что забрал у меня, Лом отнес в спальню, там у него тайник, что-то вроде сейфа. Считай, пропали мои денежки. Я заплакала горше. Конечно, удрать я смогла бы, но дело это зряшное, а в родном городе нет места, где можно было бы укрыться от Лома. Непременно найдет. Только хуже будет.
– Ладка, – крикнул он. Я вздохнула: ну вот, началось. Он крикнул еще раз. На встречу с любимым я не собиралась, открыла дверь на балкон и встала на пороге. Наоравшись вдоволь, Лом появился на кухне. Я схватилась за перила и напомнила ему:
– У тебя третий этаж, придурок. Еще шаг сделаешь – спрыгну…
– Слабо, – усмехнулся он.
– Как же, – усмехнулась я. – Все что угодно, лишь бы рожи твоей не видеть.
Я взобралась на плетеное кресло и села на перила.
– Слабо, – повторил Лом, но без особой уверенности. Я убрала ноги с кресла и сложила руки на коленях. Он притормозил. – Ладно, – кивнул. – Ты упрямая стерва, можешь и в самом деле с третьего этажа сигануть, а у меня совершенно другие планы. Когда-нибудь тебе надоест на балконе сидеть.
Он ушел, а я стала любоваться панорамой ночного города. Занятие это развлекло меня ненадолго, потом я начала томиться, но с балкона уйти не рискнула.
Лом больше не появлялся, и ночь мы провели относительно спокойно: он в одной из своих неприютных комнат, а я на кухне, в спасительной близости от балкона.
Утро началось скверно. Проснулась я от цепких Ломовых рук, открыла глаза и увидела, что он стоит как раз между мной и моим убежищем. Не произнося ни слова, он стал срывать с меня одежду. Сопротивление результатов не принесло. Стащив с меня все, вплоть до туфель, он вышел на балкон и швырнул мои шмотки с третьего этажа. Я все-таки растерялась. Ломик мне улыбнулся и сказал:
– Это на тот случай, если ты решишь удрать. Надумаешь, пожалуйста: только в чем мать родила.
– Идиот, – покачала я головой.
– Точно, – охотно согласился он и удалился. Когда вернется, не сказал, но я была рада и самой короткой передышке. Забралась в ванную, потом в шкафу взяла рубашку и облачилась в нее. Сойдет за халат, если подвернуть рукава.
Холодильник был пуст, в доме ни хлеба, ни картошки. Может, этот псих решил меня голодом уморить? С него станется. Я кинулась звонить Таньке. К моим бедам она отнеслась без должного уважения.
