Капкан для белой вороны - Саморукова Наталья

Я легонько коснулась небритой Лешкиной щеки и он тут же накрыл мою ладонь своей и так замер.

– Не подлизывайся, – сказал он, стряхнув оцепенение.

– Я не подлизываюсь, к тебе страшно подлизываться. Ты вон какой, оказывается.

– Какой?

– Мавр отдыхает.

– Тоже мне, нашлась Дездемона.

Он обнял меня, и повернув к свету, стал пристально смотреть прямо в глаза. Что он в них интересно хотел увидеть? Но видимо увидел то, что надо. Улыбнулся, вздохнул и крепче притянул меня к себе

– Какие мы все-таки дураки, – сказал.

– Не обобщай, – попросила я и забравшись руками под его футболку, ощутила быстрые частые удары сердца.

– Я был один, мне было так плохо, я никому не мог рассказать, что чувствую. Такой ужас, – сокрушался Лешка, между делом ловко освобождая меня от одежды, – на чужбине теряешь чувство реальности, ум за разум заходит, о черт, пуговицу оторвал. Ты сильно на меня обижена?

– Да! Я очень обижена, очень зла, я просто в ярости… – пихнув Лешку в живот, я толкнула его на кухонный диван и когда он приземлился, чуть не раздавив Веню, по хозяйски уселась сверху. Одной рукой расстегивая ремень на его домашний джинсах, другой снимая с Лешки очки, категорично заявила:

– Еще раз меня приревнуешь, прощения не будет. А пока живи. Может еще сгодишься зачем, а?

Весь день мы провели дома. Съели все купленные Лешкой в магазине беспошлинной торговли конфеты, выпили полную бутылку прихваченного там же Бейлиса. От изобилия сладкого языки, казалось, приклеились к небу и мы большую часть времени просто молчали, тайком вытирая липкие руки о простыни. Прости, диета, но без углеводов мне никак не обойтись. Они не только поднимают настроение, но и вдохновляют голову на ратные подвиги.

– Лешка, – как можно более невинным голосом спросила я, – а почему ты мне никогда не рассказывал про ту девушку?

– Про какую девушку?

– Которая была очень серьезно в тебя влюблена. Так серьезно, что даже вены себе резала. Мне Лариса рассказала. Только ты не говори ей, что я проболталась, ладно?

– Лариса? Что она тебе рассказала? – Алексей напрягся. Он напрягся значительно больше, чем должен напрягаться человек, которому напомнили о заурядных событиях давно минувших дней.

– Да ничего особенного. Мы с ней говорили обо всей этой истории и она вспомнила… Она подумала, что может быть стараются достать не меня, а тебя.

– Да? – Лешка взъерошил волосы и отвернулся к окну.

– Да… Лешь, а почему ты так напрягся? Тебе неприятно об этом говорить?

– С чего ты взяла? Это было очень давно. И я думал, что все об этом забыли. В том числе и сама Лариса, – голос его, еще недавно такой теплый, вдруг словно инеем подернулся. Каждое слово опускало градус на кухне еще на одно деление. Я испугалась, что эдак мы тут окоченеем, если будет продолжать разговор в том же духе.

– Лешь, если не хочешь, давай не будем об этом. Я же просто так спросила. Без всякой задней мысли. Просто это может быть полезным для нашего расследования. Я хотела сказать, что любая информация была бы нелишней.

– Не думаю, что именно эта информация тебе нужна. Да и не было у меня ничего с этой девушкой. Понимаешь? Да, действительно, она была в меня влюблена, но я никогда не намекал ей на взаимность в этом плане. Я был уверен, что она давно обо всем забыла.

– А теперь ты уже не уверен?

– Теперь не знаю. Ладно, давай вечером поговорим обо всем. Надо все-таки выяснить, кто и зачем устроил такую головомойку. Мне или тебе, какая разница. Мы потеряли на этом столько нервов… Интересно бы знать, ради чего.

– Мне другое, Леш, интересно. Мне интересно, кто.

– Все, потом, потом, потом. Нет никаких сил сейчас, Настен, не порти день!

Лешка чмокнул меня в лоб и ушел в душ и там долго возился, пыхтел, крякал, как будто не мылся последние лет пять.

Я же, кое-как прибравшись на кухне, рассредоточив хлам по углам, решила еще раз внимательно взвесить все «за» и «против». За – в пользу версии, что два дела перекликаются. Против – в пользу того, что не надо забивать себе голову и решать проблемы последовательно.

Если бы не этот камень, точек пересечения не было бы. Годился этот вещдок для далеко идущих выводов? Как бы там ни было, но другой причины его появления в моей квартире я не находила. Кто-то словно давал мне понять – случайностей не бывает. И то, что скабрезные письма и документы настигли Алексея именно в тот день, когда была убита Ира, не обычное стечение обстоятельств, а чей то замысел – сложный, витиеватый, но совершенно реальный.

Машинально открывая по очереди все кухонные шкафы, я обошла кухню по периметру. Эта квартирка досталась мне по наследству от одной приятельницы. Платила я за нее смешные деньги и могла бы жить здесь сколько влезет – хозяева пребывали в затянувшейся на годы командировке в Африке. Напоминанием о них были многочисленные африканские сувениры – деревянные божки, маски невероятно уродливых чудищ. Как мне объяснили в ответ на мою попытку убрать эту красоту с глаз долой, чем страшнее идол, тем он добрее. Иначе как ему напугать зло? Так что не надо бояться, а надо дружить с языческими богами. Точнее почитать их и уважать их право на суверенитет – не ронять на пол, не тревожить их частым протиранием пыли, не шуметь слишком громко в их присутствии и все будет отлично. Может быть, я все-таки шумела? И прогневала спящие внутри деревяшек духи африканских покойников? И это они все устроили?

Камни, по северному преданию, тоже хранят в себе души умерших. Может не случайно равнодушного непробиваемого человека сравнивают именно с камнем, словно намекая на то, что душа его уже при жизни нашла успокоение и умерла, переродившись в булыжник.

Возможно, оставляя на месте преступление улику – круглый белый камень, убийца намекал на что-то? Если он маньяк… то тогда причины в его поведении искать глупо. А если нет, то возможно таким образом он хотел отвести подозрения от себя. Точнее направить их на кого-то определенного. Может быть, на меня? Бред. Начнем с того, что милиция никакие булыжники к делу не приобщала. А когда спохватились мы, найти ничего не удалось. Если бы камень фигурировал лишь один раз, я бы рискнула списать все на Сидорова, на его фантазии, которые ничем не занятая голова плодит в изобилии. Но второй свидетель, по делу об убийстве Галины, в точности повторил описания пенсионера. Точнее, в деле Галины таких свидетелей оказалось даже двое.

– Лешк, – крикнула я, устав ломать голову, – а давай купим диван!

– Ась? – спросил он, выходя из ванной и растирая полотенцем мокрую голову.

– Давай, говорю, диван купим!

– Это ты чего? С какой же стати?

– У нас нет повода покупать диван? – грустно спросила я.

– Насть, ну ты что? Куда мы его сейчас купим? В квартире ремонт, к тебе ставить? Тут места нет, да и что за блажь – перевозить его с места на место?

Это была не блажь. Мне вдруг так остро захотелось купить диван, как давно уже ничего не хотелось. Я даже подумала, что вот если сейчас удастся Лешку уговорить на безумство, то все будет хорошо.

– Пожалуйста, Лешкин, давай мы его купим, я тут нашла в каталоге, просто чудо какой замечательный.

– Ей богу, Насть, ты меня не перестаешь удивлять. Объясни мне смысл этой покупки, а?

– Не могу, но так надо. Понимаешь?

– Нет, не понимаю, – сказал Лешка и через секунду зажужжал феном, не слушая моих аргументов.

Мужчины куда рациональнее женщин, они конкретнее, они линейнее, они привыкли делать лишь то, в чем видят смысл. Все так. И как им объяснить пусть и бессмысленную на первый взгляд, но все-таки вполне обоснованную потребность сделать что-то, что не укладывает в рамки схемы «надо-не надо». Я расстроилась, но решила не спорить дальше. В конце концов, если очень уж надо, всегда можно сделать по-своему.

– Объясни мне, отчего ты всегда пытаешься настоять на своем? – пытался вывести меня из состояния легкой обиды Лешка. Делал он это парадоксально.