Такси для ангела - Платова Виктория

Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 81

— А может, это и вправду сердце? — неожиданно возвысил голос Райнер-Вернер, до этого только икавший и отделывавшийся от реальности негромкими пуками и такими же негромкими междометиями. — Может быть, господин Чиж ошибается и фрау Канунникова скончалась от сердечной недостаточности?..

Напоминание о покойной было таким неуместным, что все три фурии посмотрели на немца с плохо скрытым неудовольствием.

— Эта от сердечной недостаточности не скончается, — сказала Минна.

— Эта сама кого хочешь до нее доведет, — сказала Tea.

— У нее вообще сердца нет, — подытожила Софья. — Приглашают тебя на передачу, месяц договариваются… Звонят через день. А потом — за сутки до эфира — задний ход. “Просим простить, у нас произошли подвижки в сценарии, надеемся на дальнейшее сотрудничество…” А иногда и отснимут уже — и родным раззвонишь, и близким, и знакомым… Сядешь смотреть — и что же?! Вырезали!

— Чикнули! — добавила Минна.

— Исполосовали! — добавила Tea. — Ножничками: клац-клац.

— С ее подачи! Вот так она перекрывает кислород, наглянка! — проскандировали все трое.

Тишина после столь бурного эмоционального всплеска наступила сразу же. Высказав все, что думают, о постылой конкурентке, милейшие женщины потянулись к выходу. Они были у самой двери, когда их остановил голос Чижа.

— Я бы на вашем месте никуда не уходил, — процедил Чиж. — Тем более что кислород перекрыли не вам. В данном конкретном случае.

Выводок писательниц остановился — как будто каждую из них хлестнули плетью. Или ударили по голове увесистым томом конкурентки — Не вам. А ей…

Софья, как человек, в не столь далеком прошлом имеющий отношение к прокуратуре, отреагировала первой:

— Вы хотите сказать…

— Я хочу сказать, что если госпожа Канунникова мертва… Отравлена… И мы классифицируем отравление как убийство. То…

— То?! — переспросила Минна.

— То?! — переспросила Tea.

— То?! — переспросила Софья.

— То есть и убийца! — закончил Чиж и красноречиво перебросил тесак из правой в левую руку. — Вот так. Таким образом обстоят дела.

Если бы не Райнер-Вернер, я бы не удержалась на ногах. Если бы не диван, Райнер-Вернер тоже не удержался бы на ногах. Что еще оставалось после подобной сногсшибательной новости? Немец с размаху шлепнулся на упругие кожаные подушки, я с размаху шлепнулась на немца, Ксоло с размаху шлепнулась на меня — так мы и застыли. Если “убийство” было понятием абстрактным и могло относиться к чему угодно, то “убийца” было понятием конкретным и касалось каждого из нас.

Но прежде всего оно касалось Аглаи.

Еще совсем недавно Аглая была живой и здоровой, полной жизни, полной планов; она закончила новый роман, который просто призван был открыть новую страницу в ее творчестве. Ее обожали читатели, ее ненавидели конкуренты, ее домогались журналисты, по ней сохло телевидение. Полоумные Интернет-фанаты устраивали обсуждения канунниковских детективных ходов на форуме “СТРЕЛЯЙТЕ В ПИАНИСТА!” <Фильм Ф.Трюффо.>. Полоумные Интернет-фанатки обсасывали саму Канунникову на форуме “400 УДАРОВ” <Фильм Ф.Трюффо.>. Иногда они путали оба этих форума, и мне — среди длинных аналитических послании — приходилось вылавливать сентенции типа: “О боже! Я видела ее на книжной ярмарке, и она дала мне автограф. Какая же она милая, боже!!! Help me: существует ли в природе дезик “МЕА CULPA” (польз, героин, кн. “ИЗ ГЛУБИНЫ”)? Если да, то где его достать?!"

Теперь все поменялось.

Поменялось в какие-то жалкие десять секунд.

Ее больше нет. Она умерла не в своей постели — это было бы банально. Она не погибла в автомобильной катастрофе — это было бы тривиально.

Она была убита. Смерть, достойная Королевы Детектива. Лучшего и желать нельзя… Феерическая концовка. Музыка, туш!..

Пока я размышляла над этим удивительным поворотом судьбы, бедра мои как будто тисками сжало.

Проклятый немец!

— Какого черта? — прошипела я. — Вы что делаете?!

— Ничего…

— Вы что, меня лапаете?!

— Was ist das <Что это такое? (нем.)> — “лапать”? — в той же тональности прошипел немец.

Надо же, как быстро вылетел ненормативный русский из твоей гнусной головы!

— Уберите грабли, подонок! Извращенец! Нашли время и место!

— Вас только это смущает? — плоско сострила мюнхенская гадина, но руки все же убрала. А потом радостным шепотом сообщила:

— Кажется, у меня все в порядке с…

— Да заткнитесь вы, ради бога!

— Вы сами… Дали повод! Сели мне на колени… Так вот как была истолкована моя минутная слабость! Подскочив, я рванула от извращенца, как от чумного барака, и перевела дыхание только возле Дарьи. Дарья по-прежнему стояла на шахматном погосте, и вид у нее был самый оторопелый.

— Ну, вы даете! — покачала головой Дарья, издалека разглядывая Райнера-Вернера, мертвой хваткой вцепившегося в собственный пах. — На одном гектаре с трупом… Это так сильно тебя возбуждает?

— Что — “это”?

— Это, — кивнула Дашка в сторону лежащей на полу Аглаи. — Мертвое тело. Надо же, какой темперамент! Теперь я понимаю, из-за чего сбежал твой Бывший…

Теперь, по прошествии шести месяцев, Бывший интересовал меня не больше, чем результаты выборов в Великий народный хурал Монголии в 1975 году, но я все же спросила:

— Из-за чего?

— Из-за твоих разнузданных сексуальных фантазий. Привязать к себе такого промискуитетчика, как этот гипер-Гансик, — уметь надо!

— Не говори глупости…

— Надеюсь, ты не думаешь, что это сделала я?

— Что — “это”?

— Это. — Дашка по-прежнему не отводила взгляда от тела.

— Не говори глупостей. — Я даже не сразу сообразила, что она имеет в виду.

— Я ее не убивала. Честное слово…

— О чем ты?

— Я ее не убивала… Ты можешь сказать, что я ее ненавидела… Терпеть не могла. Что для меня она была как кость в, горле… Но я не убивала…

— Прекрати сейчас же!

Но Дарью уже невозможно было остановить.

— Да, меня от нее тошнило… Меня вообще тошнит от масскульта… Но я ненавидела ее гораздо сильнее… Чтобы просто взять и вот так… Отравить, как крысу… Когда так ненавидят — не убивают.

— Да? — искренне удивилась я. — Почему?

— Это… — Дашка засопела, пытаясь подобрать самую нужную фразу, самые точные слова. — Это было бы слишком просто. Ты понимаешь меня?

Самым удивительным было то, что я понимала. Моя фанатичная (кто бы мог подумать!) подруга слишком долго культивировала в себе ненависть к прославленной, обласканной, облизанной, обожаемой Аглае Канунниковой; она пестовала эту ненависть, она холила и лелеяла ее, удобряла и подкармливала. Она смахивала пыль с широких листьев ненависти, она подрезала сухие ветки и поганой метлой гнала вредителей. Из крошечного, совершенно не приспособленного к жизни саженца она вырастила могучее дерево….

И теперь спилить его под корень вот так, за здорово живешь?! Засунуть псу под хвост многомесячные усилия? Лишиться любимой игрушки, даже не выставив в продвинутой галерее инсталляцию “Масскультура: Гибель “Титаника”? Не-ет… Куда проще мысленно уничтожать Аглаины примитивные ценности каждый день, чем навсегда расстаться с самой возможностью такого уничтожения.

— Ты сумасшедшая, — только и смогла выговорить я.

— Может быть, — скромно согласилась Дашка.

— Ты сумасшедшая, но…

Теперь и я смотрела на Аглаю. Чувство реальности покидало меня и снова возвращалось. Выдающаяся писательница, кумир миллионов, лежит на полу, в чужом доме, среди чужих людей… Она не напилась, она не уснула, она — мертва!..

— Ты сумасшедшая, но ты не убийца. — Я все-таки заставила себя произнести эти слова. И Дарья благодарно сжала мне пальцы горячей и влажной рукой.

— Спасибо… Ты скажешь об этом?

— Кому?

— Когда.., сюда приедут и начнут расспрашивать о происшедшем. Ты скажешь, что я не виновата? Я все время была здесь, я ни на секунду не отлучалась. Ты скажешь об этом?

— Конечно.

— Подтвердишь, что мы были рядом и друг от друга никуда не отходили?

Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 81