Третье откровение - Макинерни Ральф

— Где?

— В крещеном мире.

— Что это такое?

— Оглянитесь вокруг. — Анджела улыбнулась. Казалось, она улыбалась шире любой другой женщины; такими же, как у нее, большими, очень большими глазами восхищался Кларк Кент, глядя на Лоис Лейн. ^[75]Насквозь видящие глаза. Нил чувствовал, что от нее ему нечего скрывать, и эта мысль была приятна.

— Вы напоминаете мне Лулу ван Акерен.

— Кем она была?

Уже одно это «была» покорило сердце Нила. Незачем говорить Анджеле, что Лулу под своей девичьей фамилией пишет статьи, которые с большим трудом удается пристроить во второстепенные газеты. Нил небрежно махнул рукой, прогоняя Лулу.

— И теперь вы корреспондент в Риме?

— О, лишь от случая к случаю. Мне платят за материалы, которые берут.

— Так что же, вы богатая и независимая?

— Хуже. Я студентка.

Анджела изучала нравственное богословие в папском университете Санта-Кроче. От нее не укрылось, что Нил мысленно сделал соответствующий вывод.

— Нет, — сказала она. — Я даже не внештатная. Но довольна безумно.

— Я тоже когда-то учился, — улыбнулся Нил.

Анджеле полагалось спросить, где и когда, тем самым определив его возраст и, возможно, убедив себя в том, что мужчина за пятьдесят достоин внимания. Впервые после Лулу Нил ощутил позыв к женитьбе. Впервые после Лулу ему показалось, что он встретил женщину, не похожую на всех остальных; в первом случае он ошибся, но только не сейчас, с Анджелой. Нил был уверен. Однако она не заглотила наживку.

— Вы знаете Эндана Фаррела?

— Даже не представляю, что это за штука.

Смех, но на этот раз более сдержанный.

— Это имя ирландского священника.

— Вашего преподавателя?

— Монаха-доминиканца!

— Неужели?

Однако Анджела не стала объяснять, что имела в виду. Быть может, доминиканцам путь в Санта-Кроче заказан?

— Фаррел сказал одну поразительную вещь про кардинала Магуайра.

— Вот и поразите меня.

Анджела подалась вперед, и его накрыло волной ее аромата; длинные волосы упали на грудь стыдливым покрывалом.

— В Ирландии ходят слухи, что Магуайра убили.

Нил вспомнил бесплодный спор с Быком Фердинандом в пресс-центре.

— Что их породило?

— Сотрудник похоронного бюро вскрыл гроб. На груди у кардинала зияла огромная рана.

— Вы сказали, Эндан Фаррел?

— Только не называйте мое имя.

— Где его найти?

— Как вы думаете, где искать доминиканца?

Эндан Фаррел преподавал философию в Сан-Томмасо.

— Раньше университет назывался Ангеликумом, — заметил он.

— Вы попросили не упоминать ваше имя…

Фаррел вывел Нила во внутренний двор и закурил сигару. Нил спросил у него, что он преподает.

— Гносеологию. Последнее прибежище проходимцев.

— Что это такое?

— Наука о том, как задавать вопросы о познании. Существует ли то? Возможно ли это? Можем ли мы выяснить? Это все равно что спрашивать вслух, говорите ли вы.

— Так зачем тратить на нее время и силы? — спросил Нил.

— Врагов нужно знать в лицо, — ответил Фаррел.

— У меня есть одна гносеологическая проблема.

Фаррел застонал.

— Дошли странные слухи о том, как именно умер кардинал Магуайр.

— Его ударили ножом в грудь во время сиесты в саду на крыше.

— Откуда вам это известно?

— А вот и гносеологическая проблема. До меня дошли те же слухи, и я переговорил с человеком, служившим у Магуайра, с ирландцем. Бренданом Кроу.

— Он работает в архиве?

— А живет в доме Святой Марфы.

Вот когда Нил отправился на встречу с епископом Аскью из Форт-Элбоу, штат Огайо, приехавшего в Рим, чтобы встретиться с Папой. Теперь Аскью предстояло в одиночку отчитываться перед его святейшеством, поскольку он пропустил ad limina епископов Среднего Запада. Они встретились наверху, в номере люкс священника — гостиная, спальня, отдельный туалет, мебель в стиле барокко. Хозяин угостил Нила минеральной водой. Тот взял стакан.

— Каждый день приносят новую бутылку, — улыбнулся Аскью. — Итак, Фатима.

Епископ подтвердил, что в тот вечер, на приеме у Ганниболда, говорил с полной уверенностью.

— С априорной уверенностью. Ну как я мог поверить, что церковь солгала?

— Приблизительно то же вы и сказали.

— Теперь моя уверенность апостериорна. Я беседовал с кардиналом Пьячере, который работал в Конгрегации вероучения в то время, когда обнародовали тайну. Ничего не утаили.

— Кое-кого подобные заверения не убедили.

— Вы имеете в виду отца Трепанье? Братство Пия Девятого? На правом фланге такие же безумцы, как и на левом.

— А где находитесь вы?

— In medio stat virtus. ^[76]

— Кажется, то же самое написано на пачке «Пэлл-Мэлла»?

Аскью рассмеялся.

— Моя сестра курит «Пэлл-Мэлл». На самом деле на пачке было два латинских изречения. Per aspera ad astra, «через тернии к звездам». Это исчезло. Оставили другое: in hoc signo vinces. Вы можете себе представить? Оно относится к Константину и обращению империи в христианство. «Сим знаком победишь». Имеется в виду крест. Интересно, «Пэлл-Мэлл» экспортируют на Ближний Восток?

Аскью молча выслушал рассказ Нила о смерти Магуайра.

— Вы сами ничего такого не слышали?

— Как его убили?

— Ударили ножом в грудь.

Аскью покачал головой.

— Должны были бить в спину.

После встречи с епископом Нил спустился вниз и подошел к столику вахтера дома Святой Марфы.

— Донна, привет. Вы не могли бы передать отцу Брендану Кроу, что я хочу с ним встретиться.

— Могла бы, будь он здесь.

— Он на работе?

— Он в Соединенных Штатах.

III

«Она у меня с собой»

— Винсент, я снова вышла замуж! — воскликнула Зельда, когда Трэгер наконец дозвонился до нее.

— Поздравляю. Замечательная новость. Действительно? Трэгер сильно сомневался. Он придерживался достаточно консервативных взглядов и считал, что вдовы, если уж не бросились в погребальный костер супруга, должны прожить остаток дней в одиночестве, вдали от мирской суеты. Разумеется, совершенно неосуществимое требование, особенно в случае с Зельдой. Трэгер только недавно узнал, сколько денег она унаследовала после смерти Чака, и сперва у него даже мелькнула мысль, что покойный коллега превратил работу секретного агента в весьма прибыльное ремесло. Что ж, Чак не был первым. В кривом мире нет прямых линий. Но Зельда со смехом отмела это предположение.

— Ой, все это досталось мне от папы.

И вот она — привлекательная женщина, достойная пара, независимая в финансовом плане и откровенно одинокая, настолько, что Трэгеру частенько становилось не по себе, когда они оставались вдвоем. В каком-то смысле он с облегчением узнал, что Зельда устроила свою жизнь. Но почему она не прислала приглашение? Задыхаясь от восторга, Зельда рассказала про венчание в Риме, про отдых на Корфу.

— Я как раз в то время был в Риме.

— О, Винсент! Разумеется, церемония была самая скромная, но если бы я знала…

— Ты познакомилась с ним в Риме?

— Ну что ты, Винсент! Все произошло быстро, но не настолько. Я его знаю целую вечность. Это искусствовед, который составил каталог моей коллекции.

— И напортачил с твоим компьютером?

— Значит, помнишь.

Очевидно, Зельда не хотела, чтобы он решил, будто она выскочила замуж, повинуясь сиюминутному порыву, но, с другой стороны, ей хотелось ему показать, как все это невозможно романтично.

— Габриэль Фауст, — ответила она, когда Трэгер спросил, как зовут ее нового мужа. — Доктор Габриэль Фауст. Но что ты делал в Риме?

— Увы, ничего интересного. И чем занимается доктор Габриэль Фауст?

Зельда перешла на шепот.

— Пока ничего не решено, но есть вероятность, что он станет директором нового фонда, учрежденного Игнатием Ханнаном.