Против лома нет приема - Влодавец Леонид Игоревич

В конце концов Юрка и Василису довел до торжествующего взрева. Полина тут же среагировала, отпихнула Ваську и, повернувшись лицом к Тарану, прямо-таки напрыгнула на «горыныча», оседлала Юрку и бешено закачалась, испуская какие-то нечленораздельные хрипы. Василиса, которой, должно быть, перебор не требовался, в это дело уже не вмешивалась. Она слезла с лавки и, едва ли не пошатываясь, налила в шайку холодной воды из-под крана, потом подошла к котлу, плеснула в шайку пару ковшей кипятка и вылила на себя примерно в то время, когда Полина с Тараном закончили свое дело.

Уф-ф! — блаженно пробормотала Василиса. — Вы кого хошь задергаете… Так и заорала бы: «Писайте на меня, я перегрелась!»

У Тарана тоже было ощущение, что он перегрелся, но предлагать писать на себя он вряд ли стал бы. Он сразу вспомнил про бассейн в соседнем помещении.

— Окунуться надо! — предложил он. — В бассейне вашем…

— Смотри, там вода — градусов пятнадцать, не больше, — предупредила Васька.

— В нем долго плавать нельзя, если ты не «морж» какой-нибудь. Обычно в него мужики бултыхаются ненадолго, а потом сразу бегут в парилку и вениками хлещутся. А я больше теплой водой окатываюсь, не рискую. Боюсь простыть.

Таран бодро объявил:

— Ни хрена, все путем будет! — И, выскочив из парилки, с ходу скакнул в бассейн «солдатиком». Плюх! Бр-р! В этой водичке, на Юркин непросвещенный взгляд, дай бог чтоб десять градусов тепла набиралось. Это когда он с холоду пришел, казалось, будто она умеренно прохладная, а когда разогретым и распаренным бултыхнулся, сразу почуял, что она просто холодная.

Юрка уже намеревался ухватиться за край бассейна и выскочить из воды, как туда же, в холодную воду — куда конь с копытом, туда и рак с клешней, — отважно плюхнулась Полина и тут же завизжала:

— Ой, мама! Она же ледяная! У меня ногу свело! Хрен ее знает, так оно было или не так, возможно, Полина в очередной раз решила выпендриться, чтоб Таран на ней внимание сосредоточил. Но поскольку Юрка еще помнил насчет того, что Полина сегодня уже неплохо искупалась в совсем не теплом водохранилище и проплыла метров сто, а то и больше в мокрой одежде, то вполне мог допустить, что количество перешло в качество. Поэтому он выпихнул эту белую лягушу из бассейна, вылез сам и торопливо втащил Полину в парилку.

— А мы ее сейчас веничками погреем! — Василиса помогла уложить Полину на лавку, окунула в кипяток аж два веника сразу и пошла хлопать. Таран наблюдал за этой экзекуцией уже с полка, тоже охлопываясь веником, и хихикал, потому что Полина демонстративно визжала, будто ее по-настоящему пороли.

— Все! Все! — завопила она. — У меня шкура слезет!

— А спереди? — пробасила Василиса. — Грудь попарить надо, чтоб все равномерно циркулировало!

И, перевернув Полину на спину, принялась охаживать дальше.

Юрка вроде все хихикал-хихикал, а потом вдруг почуял, что в глазах темнеет. И как-то неожиданно потерял сознание.

Будто провалился куда-то во тьму…

Пришел он в себя только через несколько минут, причем уже не на полке в парилке, а в мыльной, на каком-то массажном столе, куда его затащили перепуганные бабы. Очухался Юрка от того, что ему в морду плеснули холодной воды.

— Слава те господи! — перекрестилась Василиса. — Живой, кажется! Ну и напугал, блин! Сидел-сидел, а потом — брык! Хорошо, что на полок упал, а не на пол свалился — башку бы мог разбить.

— Я что, вырубился, что ли? — в полном недоумении пробормотал Юрка. Никогда такого не было…

— Много чего раньше не было, а теперь бывает, — философски произнесла Василиса. — Ты вообще-то давно жрал последний раз?

Юрка не ответил. Во-первых, потому, что у него в голове еще не все утряслось и он в данный момент не очень помнил, когда его Фроська покормила. А во-вторых, потому, что он, как всякий спортивный, физически здоровый парень, который последний раз болел свинкой в детском саду и даже все эпидемии гриппа пропускал мимо себя, очень испугался того, что его здоровье вдруг резко дало сбой. Волновался, вишь ты, за Полину, что у нее «количество в качество перейдет» и купание в холодном водохранилище отзовется, ан надо было самому за собой приглядывать…

Конечно, он сегодня и под взрыв попал, и под дождем побегал, и с бабами явно перестарался. Да еще и водочку принимал, от которой уже здорово отвык. Как-никак в прошлом его башке немало доставалось — и когда боксом занимался, и когда просто дрался, и когда на даче Мазаева на воздух взлетал, и когда зимой в подземельях у Седого подрывался. Все эти дела вроде бы спокойно проезжали мимо, но сегодня что-то сработало.

— Ты жрал-то давно? — настырно спросила Василиса.

— Не помню, — пробормотал Таран, — днем где-то…

— Тогда все ясно, — поставила диагноз универсальная банщица. — Я тебе мигом картошки жареной с тушенкой замастырю, стопарь налью — и совсем живой будешь!

— Нет, — мотнул головой Юрка. — Стопарь — это на хрен! Чай у тебя есть?

— Сделаем!

Надо сказать, что встал на ноги Таран с некоторым усилием. И то, что его буквально водит из стороны в сторону, Полина с Василисой тут же засекли. Возможно, если б они не подставили плечики и не повели Юрку под руки, как медсестры раненого бойца, Тарану пришлось бы за стенки хвататься. А так они благополучно довели его до предбанника. Здесь Василиса вручила Полине огромное махровое полотенце и велела Юрку вытирать. После чего показала шкафчик, где висят халаты, один на себя надела, замотала голову полотенцем и побежала греть картошку.

— Боже мой! Я чуть не умерла со страху! — бормотала Полина, лихорадочно орудуя полотенцем. — Ты повалился так… Ну, как неживой уже.

— Пить надо меньше… — вяло произнес Юрка всем известный универсальный совет, который применим во всех сферах жизни государства Российского.

Дальше какое-то время Таран прожил в некоем полусне, вроде бы все ощущая и чувствуя, но при этом воспринимая происходящее вокруг как бы со стороны. И то, как Полина надевала на него некий барский халат, и то, как Василиса притащила сковородку с картошкой и жареным мясом, и то, как он ел это самое жарево-жорево, и как пил какой-то фирменный Васькин чай с мятой. Наконец, как его бабы повели под ручки наверх, на второй этаж, где, оказывается, были какие-то жилые комнаты. Сами комнаты, конечно, Юрка не разглядел, потому что было темно, а Василиса свет не включала. Последнее, что запомнил Таран перед тем, как провалиться в сон, была большая, застеленная свежим бельем кровать, куда его бабы общими усилиями закатили…

Как ни странно, проснулся Юрка всего через три-четыре часа. За окном было уже светло, но пасмурная погода никуда не делась. Дождь — правда, уже без ветра — продолжал барабанить по крыше теремка.

Таран возлежал на той же самой шикарной кровати, которую запомнил напоследок перед сном. Правда, уже не один. Слева от него, у стенки, кто-то сопел, и левое бедро Юрки ощущало чью-то мягкую теплую попу. Справа, с края, тоже была попа и слышалось мерное дыхание с элементами храпа. Поскольку было достаточно светло, разобраться, где кто, удалось быстро: слева Таран разглядел каштановые кудряшки, а справа — белобрысую гривку. Когда Полина и Василиса заняли свои позиции, он попросту не помнил. Однако то, что обе прибежали спать к нему — хотя логично было предположить, будто Таран уже ни на что не пригодный человек! — жутко польстило кобелиному самолюбию Юрки.

То ли от этого самого факта — мол, ух какой я неотразимый! — то ли просто потому, что Таранов организм преодолел все последствия ночного обморока, «Змей Горыныч» напрягся и встал по стойке «смирно». Мол, чего изволите, барин, кого сперва дрючить будем? Правую или левую? Обе голенькие,. гладенькие, горяченькие, чистенькие и ароматные…

Но Таран выбрать не успел, потому что слева заворочалась Полина, очевидно, ощутив какие-то шевеления, которые Юрка произвел, пробудившись. Она повернулась на спинку и осторожно провела рукой по Юркиному животу. Разумеется, мягко потрогав пальчиками «горыныча».