Темный прилив - Кеннеди Уильям

Говард провел линию от Род-Тауна в направлении Санта-Крус.

— Этот курс мы держали еще два часа, а потом еще час после встречи с вертолетом. И пришли вот в эту точку. — Он указал пункт в ста милях юго-западнее острова. Потом мы повернули к востоку. Но Стив шел против ветра, и я считаю, что курс был скорее один-один-ноль. Практически мы прошли очень мало, хотя времени затратили много. И оказались вот здесь.

Точка находилась в ста милях южнее Санта-Круса. Северо-западнее на карте был отмечен крохотный Авес-Айленд.

— Тут нас застиг шторм. Я не думаю, что мы намного продвинулись во время шторма. Нас кидало туда и сюда, и мы спасали корабль и свои шкуры. Вначале мы все-таки кое-как шли на юго-восток, но потом, я считаю, нас отнесло на северо-запад. В общем, мы остались на месте. Потом вчера, после шторма, вплоть до инцидента… Стив вел яхту на восток. Вот здесь мы потеряли Стива.

Говард показал на третий отрезок линии и точку в шестидесяти милях западнее острова Монтсеррат и в семидесяти милях юго-западнее острова Сент-Китс.

— Два часа мы потратили на его поиски. Потом я взял курс три-четыре-ноль. Мы шли шестнадцать часов. Но ты сам чувствуешь, что ветер нам не помогает. Если мы свернем чуть западнее, то к ночи подплывем к Санта-Крусу. Может, издали увидим огни в темноте.

— А когда ты рассчитываешь вернуться в Род-Таун?

— Завтра утром.

Они оба склонились над картой, перепроверяя расчеты, сделанные Говардом.

— По-моему, все логично, — похвалил друга Билл. Говард сам мог гордиться своей работой.

— Главное, мы в порядке. Даже если я ошибся миль на пятьдесят, мы все равно наткнемся на какую-нибудь землю. Здесь островов столько, как на небе звезд. — Говард скатал карту. — А это значит, — продолжал он, — что мы не можем до бесконечности откладывать наше решение.

— Какое?

— Если мы собираемся высаживать девчонку на берег, то нам надо решить, где это будет удобнее.

Билл открыл было рот, собираясь что-то возразить, но в беседу вторглась Мэрилин. Она появилась на палубе, завернутая в полотенце и с кастрюлей пресной воды.

— Душ внизу приказал долго жить, — объявила она громко. — Предупреждаю мужчин, любящих подглядывать, что мы будем споласкиваться на баке. Просим всех задрать головы и смотреть повыше горизонта. И крикните нам, когда надумаете переставлять паруса.

Билл грустно усмехнулся.

— Как все хорошо началось и чем кончилось! Кто мог предположить, что это будут каникулы в аду.

После часа такого же спокойного и бесшумного скольжения по волнам все, кроме Синди, собрались в рулевой рубке. Никто не решился бы прогнать Синди, если бы она захотела присутствовать при разговоре, но она сама чувствовала потребность забиться куда-нибудь в уголок и ничего не слышать.

— Я спрашивал девочек, согласны ли они подтвердить, что Стив пропал во время шторма, — начал Говард, переводя глаза с Мэрилин на Дженни в поисках поддержки. — Они сказали, что это наилучший выход из положения, а Мэрилин обещала поговорить с Синди. Это, на мой взгляд, избавит нас от множества проблем.

Билл сомневался, что это правильное решение. Он был противником всякой лжи. Но, в конце концов, поступки Говарда были оправданы. Стив держал их как пленников, угрожал им пистолетом. Говард боролся с ним, и в схватке Стив упал за борт. Затем Говард вернулся за ним и пытался его спасти. Если они расскажут правду, никто ни в чем их не обвинит.

Но, если они солгут, дотошный следователь может обнаружить мелкие расхождения в их показаниях, и потом по крупицам вытащить правду из кого-то из них. И тогда их вполне правдоподобная версия даст трещину и поставит всех в очень сложное положение.

Он отметал мысль, что Говард сознательно допустил просчет при спасении Стива. Его друг действовал в справедливом запале и нервном напряжении, вызванном предыдущими событиями. В любом случае это была трагическая случайность. Не имеет значения, как она произошла. Но он все-таки чувствовал себя неуютно при лшсли, что им всем придется лгать.

— А ты не считаешь, что, увидев деньги, полицейские станут трясти нас по-настоящему? — спросил Билл у Говарда, явно обращаясь ко всем.

— Это другая тема, которую мы должны обсудить, — сказал Говард, входя в роль председателя. — Вот эти деньги. Они перед вами.

Он показал всем один экземпляр сертификата.

— Это бона на предъявителя. Финансовый документ, ничем не хуже наличных денег. В банке или обменном пункте она будет оплачена по первому требованию и без всяких вопросов. Нельзя проследить, где и у кого предъявитель приобрел боны. Синди притащила их в кофре целую кучу. Всего на два миллиона.

— Боже мой! — воскликнула Мэрилин. Она взяла сертификат, пощупала его и поднесла к глазам.

Говард достал из кармана крохотный мешочек из мягкой ткани.

— Вот что было куплено за боны!

Он не без удовольствия ощущал на себе любопытные взгляды женщин. Развязав бечевку, он выждал момент, одарил всех улыбкой и что-то высыпал себе на ладонь, зажав в руке. Потом медленно разжал пальцы и продемонстрировал то, что лежало у него на ладони.

Они увидели невзрачные поблескивающие камешки.

— Алмазы, — объяснил Говард, — сырые, неотшлифованные. Стив говорил о бриллиантах. Посмотрите, какой размер у некоторых.

— Сколько они могут стоить? — спросила Дженни.

— Не меньше двух миллионов. Я не разбираюсь в драгоценных камнях, но если кто-то заплатил за них два миллиона, значит, они этого стоят. Я думаю, что после обработки их цена будет намного больше.

Он посмотрел на Билла.

— Как видишь, в наших руках чудом оказался и товар, и деньги, за него уплаченные. Такое не прочтешь ни в одной сказке. Это даже не пещера Али-Бабы.

— Четыре миллиона! — у Дженни перехватило дыхание.

Мэрилин осторожно потрогала пальцем камень.

— Лучше убери их, Говард, — попросила она. — Мне почему-то страшно на них смотреть.

Он ссыпал алмазы обратно в мешочек и туго затянул упругую бечеву.

— В кофре находятся четыре таких мешка и двадцать свертков с бонами. Боны становятся дороже, чем дольше ты их хранишь. Набегают проценты со дня их выдачи. А алмазы? — Он развел руками. — Кто знает? Но я уверен, что если использовать их потихоньку… отдавать в огранку по одному и продавать, то постепенно за них можно выручить гораздо больше, чем два миллиона. Как ты считаешь, Билл?

Билл не знал, что ему ответить.

— Прикинь. Малый, купивший их, не стал бы пачкаться из-за мелочи. Я уверен, что он рассчитывал удвоить сумму или утроить.

— Я хочу услышать твое мнение, Говард, — вмешалась Дженни, — назови максимальную сумму.

— Пять миллионов и не меньше. Возможно, даже ближе к шести, если продавать не торопясь и с оглядкой.

Билл смотрел на Говарда мутными глазами.

— Пять миллионов долларов?

Говард выдержал взгляд Билла и улыбнулся. Он решил, что наживка проглочена и крючок сидит крепко.

— Если не больше! И все неизвестно откуда! Происхождение этой собственности проследить невозможно. Все равно что найти горшок с золотом у себя во дворе.

Они погрузились в молчание. Билл обвел всех взглядом. Потом поглядел на Синди, одиноко стоявшую на облюбованном ею месте возле бушприта.

— Ты не собираешся возвращать их? — спросил он у Говарда.

— Кому? — Улыбка Говарда стала еще шире.

— Тому, кто… — Билл понял, что собирается сказать глупость, но все же закончил фразу: — Их владельцу.

— Хозяевам нашей юной Синди? Ты это хотел сказать? Вряд ли тебе самому хочется познакомиться с ними. Вспомни, что говорил про них Стив. И как их боится Синди.

— Тогда, может быть, передать их властям? Сдать в полицию.

Говард смотрел на Билла с насмешкой, ожидая, что тот признается, что сморозил очередную глупость. Наконец, не выдержав затянувшегося молчания, он решил поучить Билла уму-разуму.

— Мы на Карибах, Билл. Здешняя полиция — это не ФБР. Ты отдашь им пять миллионов и надеешься, что они поместят объявление о находке в газетах. Тебе скажут «большое спасибо» и, как только за тобой закроется дверь, поделят деньги между собой. А чтобы мы не трепали лишнего, примут соответствующие меры. Ты сам можешь догадаться, какие это будут меры.