— Красивая…
Отчаянный, дерзкий… смертника, мой плевок.
Но даже не дернулся. Лишь только еще шире заулыбался:
— Зря, — сарказма оскалом. — Я же тебя… пока не обижаю.
— Слезь с меня! — и снова злобный мой рык, толчок.
— Не трону тебя, не бойся, — хохочет.
— Чувствую твое «не трону».
Ухмыльнулся, на мгновение отведя взор в сторону и облизавшись. И снова глаза в глаза:
— Рассказывай. Кто?
— Никто.
— Тогда что это было? Что за «дурка»?
— Да иди ты, — и вновь попытка моя встать — и вновь прибил собой обратно.
— Я же по нормальному… пока.
— Тебе какое дело? — сцепились взоры.
— Не люблю непонятки… особенно с моим участием. Че за подстава?
— Не было подставы. Я просила лишь провести… а не катать меня… невесть где и с кем. Знаю я эту вашу «плату» — за маленькую услугу свою «услугу» в рот пихаете… если не еще куда.
Заржал вдруг громко:
— Как поэтично. Так кто?
Отворачиваюсь. Странное, бешеное чувство внутри. И прошлое волной, и настоящее — колючей проволокой по телу, особенно ощущая… всего его, где только можно и нельзя, забыв всякое приличие.
— Я ж не отстану, — гогочет едко. И вновь дыханием обжег висок, ухо, шею, скользя им, будто лобзаниями.
— А обязательно… лежа об этом говорить? — и снова силюсь заболтать, задурить ему голову, усыпить бдительность… воззвать к чему-то разумному, доброму внутри этого… явно отмороженного на всю башку типА.
— А вертикально ты не хочешь. Видимо, только по горизонтали кровь в твой мозг доходит, на умные мысли толкая.
Глаза в глаза резво, отчего губы наши едва не соприкоснулись. С обидной, злостью… давясь уже слезами — эхом прошлого, жалостью к себе, сдаюсь позорно:
— Одноклассник. Доволен?
— А именно?
— Ты извращенец, что ли? — огорошено, и снова дергаюсь — тщетно.
— А че, не видно? — откровенно заржал. Губы еще ближе. Ухмыльнулся.
— Встань с меня, — злобно рычу. Отчаянная попытка в миллиардный раз столкнуть глыбу…
— Расскажешь?
— Нет.
— Ну, значит и я — нет, — и снова хохот.
— На выпускном! — криком. — Поехали компанией на квартиру «допраздновать». Ехали все — а добрались только шестеро. Вот на одного и не хватило дырки. Решил плату с меня взыскать… за столь прекрасную встречу рассвета. Доволен? Или еще подробностей?! — будто взрыв, вулкан очнулся внутри меня. Сама не знаю почему, зачем… но, что так долго во мне кипело, копилось… что никогда никому не говорила… сейчас вывалила, выплюнула незнакомцу в лицо. — Или тебе нужны все подробности? Как силой брал? Как до крови трахал? Как потом выбросил, как последнюю шлюху? Как потом еще ржали они с меня? Тебе это, Сука, надо? Да? Наслаждаешься? Тоже кайфуешь? Заводит? ДА, МРАЗЬ? Или тоже так хочешь?
Обмер. Отстранился немного, отвел на мгновение взор в сторону. А затем и вовсе вдруг резвое движение — и сполз с меня, поднялся. Живо спохватилась, скрутилась я. Протянул мне руку, дабы помочь встать — игнорирую. На карачки — и самостоятельно выровнялась на ногах. Живо отвернулась и стерла сопливые потоки слабости и позора с лица.
— А эти че? — вдруг тихое, сдержанное, серьезное. Отчего непривычно — от колкости момента даже передернуло на месте.
Обернулась:
— Что? — шмыгнула носом. И снова рукавом вытерла мерзкие слезы.
— Эти… что у ворот… Это же они докопались? Судя по вашим обоюдным взглядам. Че за терки?
Нервически сглотнула слюну:
— Тебе какая разница? Или еще одно… «увлечение»?
Ухмыльнулся:
— Не набегался за сегодня еще. блядь! — враз вид стал грозный. — Че ты мне по нервам тренькаешь? Завязывай! Вляпалась — хочешь помощи — вываливай! Че за ебнутый детский сад?! — Немного помолчав, добавил более сдержано: — Бесишь уже…
— Одногруппница. Со своим хахалем и его товарищами.
— И чё не поделили?
— Меня.
— В смысле? — удивленно вздернул бровями.
— Да… — пристыжено спрятала взгляд. — Сука одна… пустила слух что я… по девочкам выступаю. И понеслось. Вон… — кивнула в сторону общаги, — даже добровольцы-исправители сразу организовались…
— А это не так?
— Че? — удивленно уставилась в лицо этому странному типу.
Опять ухмыляется.
— Жаль, говорю, — паясничает. — А то бы с радостью понаблюдал.
— Ой, — вмиг скривилась я. — Да пошел ты!
Разворот — и попытка выйти ближе к проезжей части, да направиться в сторону остановки.
Тотчас догнал, поравнялся — но уже не хватает, не отдергивает обратно.
— А хотя хорошо… что вранье.
Молча, закатила глаза под лоб, скривилась. Еще больше прибавила шаг (но с моей хромотой это не особо заметно, удачно вышло).
Не отстает — семенит рядом:
— И куда ты? — наконец-то заговорил, явно понимая, что планы у нас с ним как-то не сходятся… вновь.
— Куда-куда? Автобус ждать.
— А эти? — кивнул в сторону общаг. — Или проблема сама за ночь рассосется? Или универ сменишь?
Шумный вздох. Короткий, колкий взор обрушить на собеседника:
— А что еще? Как-то да будет. Это что сейчас — в потемках, да спьяну. Или чем они там обдолбались до этого?.. И потом… я — не ты: у меня нет патронов с ними воевать.
— Зато у меня есть, — едко заржал. Резвое, уверенное движение — и ухватил меня за руку. Поворот на девяносто градусов — и потащил на «тропу смертника» обратно.
— Ты че удумал? Не пойду я к ним! Да и не будут они нас ждать! — завизжала испуганно я.
— Стоят! Стоят родимые… и не переживай, не нас они ждут, а догон. Видел, кто и куда из них бегал.
— А ты прям спец, — отчаянное мое, на автомате.
— А я прям… телепат, — гогочет.
Еще шаги ближе — и только, когда едва не вклинились в толпу, выпустил меня из своей хватки (а уроды эти оказались намного-таки крупнее моего «заступника-извращенца» — и куда дурак поперся? да еще и против толпы!).
— Че, суки? — со старта, вместо «здрасте». — Какая тварь тут мою бабу отТрахать хотела? — Обомлели, окаменели с перепуга молодые люди. — хуе молчим? Че язык в **пу засунули? КТО, блядь, спрашиваю?!
— Ты че, дядя, — наконец-то ожил, первым отозвался «Иванушка». — Бессмертный, что ли?
Но едва шаг вперед, как тотчас попятился обратно. Не сразу заметила, различила я в руке своего «кавалера» ствол:
— Я да, а ты? — ехидная ухмылка сего странного маньяка.
— Тише-тише… ты че? Она… просто что-то не так поняла, — тотчас испуганно запричитал ублюдок.
— Она? ИЛИ ВЫ? — дерзкое.
— Мы… всё поняли, — тихо, успокаивающим тоном, пробормотал вдруг и сам «Перевоспитатель».
— ППС-ники там идут, — тихо, перепугано пикнула неожиданно Алёна. — Сейчас всех повяжут.
— Да мне похуй, поняла? — кинул ей мой защитник глаза в глаза. — С вами и их положу. — Оскалился: — Пусть только еще раз…. хоть одна за*упа дернется в ее сторону, — кивнул головой на меня. — Я дважды повторять не стану. Усекли?
— Ясно, — гаркнула обижено Лукьянова, нервически сглотнув слюну.
— А ты, — внезапно вперил гневный взор в меня, отчего даже вздрогнула я после такого леденения, — в тачку… БЕГОМ!
Спрятал пистолет за пояс.
— Жду.
Покорно шаги мои к машине.
Обмерла я у двери:
— А если…
— На уроках русского будешь «еслять». Села быстро!
Смиренно подчинилась.
* * *
Подвез до подъезда. Но из машины не вышел. Опустил стекло. Взор на меня, застывшую в нерешимости на улице около его окна:
— Дальше сама, не маленькая? — едкое, серьезное, меряя взглядом.
— А… — заикнулась я от удивления. — Да… — тотчас киваю лихорадочно, заливаясь благодарностью. — Спасибо.
— Оделась бы, конечно, нормально… А то, и вправду…
— А что не так? — невольно (инстинктивно) злобно, с агрессией вышло. Надув губы, нахмурилась.
— Ниче. У меня б на такую даже не встал, а не то, чтоб… бабой моей была.
— Но встал же, — сама даже не ожидала, как выдала… сквозь ядовитую ухмылку. Тут же осеклась. Прокашлялась. Спрятала взор.
