— С добрым утром, господин полковник, — ехидно произнес Авдеев. — Извини, что так рано.
Гуров взглянул на часы, было около полудня. Илья вернулся в семь, сыщик лег в восемь, спал отлично, ответил добродушно:
— Понедельник начинается в субботу, а день с двенадцати. Что ты принес в клюве?
— Вы приказывали доложить к двенадцати, вот и докладываю, что заказанная вами пресса доставлена.
— Молодец, благодарю за службу!
— Рад стараться!
— Врешь, но все равно спасибо.
— Обижаешь, начальник! — Авдеев довольно хохотнул. — Звонили из Белого дома, журналисты пронюхали, атакуют пресс-службу, нам велено никого не пускать, с писаками не контактировать.
— Тебе велено, мне никто ничего не приказывал, с удовольствием устрою пресс-конференцию.
— Все шутки шутишь.
— Для разнообразия могу и серьезно. — Гуров выдержал небольшую паузу, чтобы гэбэшник понял действительную серьезность полковника. — Труп доставили по месту назначения? Медик-профессионал дал заключение? Пулю изъяли? В желудке обнаружен алкоголь? Когда у покойной был последний половой контакт? На все эти вопросы ты должен был иметь ответы двое суток назад.
— Двое суток назад она была еще жива! — огрызнулся Авдеев.
— Ты меня понял, — сухо произнес Гуров. — Что еще? Где я могу взглянуть на пришедшие бумаги?
— Сейчас принесу, господин полковник, — саркастически, а возможно, и устало ответил Авдеев.
В семь утра, когда Илья докладывал Гурову результаты осмотра машин, к особняку подкатил следователь прокуратуры. Сыщик ждал, что следователь вызовет, потребует отчета, но прокурорский советник вылетел из резиденции минут через пятнадцать. Машина развернулась и умчалась.
— У начальства на нас, грешных, нет свободной минутки, продолжай, я тебя слушаю.
— А чего продолжать, Лев Иванович, бензин есть бензин, — Илья вздохнул. — Машины возвращались в гараж до двух часов, а в пять уже прибыл водитель, забрал свою тачку, которую заказали вчера, около двадцати двух. Я проверил журнал, заказ имеется. Так что мне похвастаться нечем.
— Не скажи, — задумчиво произнес Гуров. — Давай соснем, позже, на свежую голову, прокачаем варианты.
Сыщик собирался заняться анализом ситуации, которая была далеко не так однозначна, как представлял Илья, но позвонил Авдеев, придется работу отложить, копаться в пустых бумажках. И зачем только я затребовал эти пустые справки? — корил себя сыщик, заваривая чай. Теперь придется читать, изображать заинтересованность и попусту терять время.
В дверь коротко стукнули, вошел Авдеев, склонил голову:
— Привет, маэстро, — и положил на стол портфель.
— Тут кое-какие обстоятельства, — пробормотал Гуров, глядя на пухлый портфель. — Урок чтения придется отложить, мне нужно съездить в город.
— Кто разрешил? — вырвалось у гэбиста. — Я неправильно выразился. Ты пойми, Лев Иванович, ты же не у друзей на даче — приехал, отъехал.
Гуров хотел ответить резкостью, понял, что полковник безопасности прав.
— Николай, по части охраны сейчас старший здесь ты, розыск веду я, прокуратура отсутствует. К чему огород городить? — Сыщик смотрел недоуменно. — Мне нужно заехать домой, взять бритву, рубашки, носки. Я хочу доложить своему генералу, посоветоваться. Он в курсе дела и большая умница. Хозяина нет, и раньше вечера его не будет…
— Позвони мадам.
— Спросить разрешения? — Гуров махнул рукой. — Ладно, ты прав, а меня не убудет, она хозяйка. — Он набрал номер.
— Вас слушают, — ответил совершенно безжизненный мужской голос.
— Беспокоит полковник Гуров, соедините меня с мадам Гораевой, — он прикрыл трубку ладонью, сказал: — Холуя зовут Эрик?
— Эрик Рихардович, — ответил Авдеев. — Крайне опасный парень.
— Лев Иванович, я вас слушаю, — голос Лианы звучал ровно и спокойно.
— Здравствуйте, мадам, — Гуров состроил гримасу. — Мне необходимо съездить в город, в ближайшие три часа я вам не нужен?
— У вас есть новости?
— Сожалею, мадам.
— Вы мне нужны, но могу подождать, вернетесь — зайдите. — Лиана положила трубку.
Гуров понимал, что ведет себя по-мальчишески, но не удержался, изобразил реверанс.
— Значит, едешь, а что с этим? — Авдеев указал на портфель.
— Здесь сейфа нет, возьми к себе, вернусь — займемся, — ответил Гуров и вновь снял трубку, набрал номер. — Еще лучше, если ты посмотришь до меня, — услышал гудки, затем голос генерала:
— Орлов.
— Здравия желаю, господин генерал, — серьезно и официально произнес Гуров. — Докладывает полковник Гуров.
— Слушаю вас, полковник, — ответил сухо Орлов, понимая: либо Лева говорит в чьем-то присутствии, либо полагает, что разговор прослушивается.
— Петр Николаевич, я хотел доложиться и посоветоваться. Вы можете меня принять?
— Хорошо, полковник, жду вас к четырнадцати, — ответил Орлов.
Генерал индифферентно смотрел на друга, который попросил Верочку переключить на себя все городские телефоны и ни с кем Петра Николаевича не соединять, внимательно изучал свои ладони, пока Гуров докладывал о происшедших событиях.
— Все? — спросил он, когда сыщик замолчал. — И что ты по этому делу думаешь?
— Что думаю я, мне известно, скажи, что ты думаешь, — ответил Гуров.
— У тебя было больше времени, ты готов лучше, так что начинай.
— Я уже говорил, девушка могла слышать, видеть, что ей не положено, ее схватили за руку.
— Стоп! — перебил Орлов, смотрел разочарованно. — Ты, парень, умом двинулся. Резиденция спикера не сходка «авторитетов» и мафиози, ничего там неположенного не произнесут, тем более не сделают. Ты говорил, девушка была сексапильна, ее мог схватить за руку обыкновенный ловелас.
— Ловелас хватает не за руку, — обиженно возразил Гуров.
— Я не исключаю твою версию полностью, однако чувствую, ты зациклился.
— Хорошо, — согласился Гуров. — Оставим мои вымыслы, хотя иного мотива для столь поспешного убийства я не вижу.
— Эксперты обнаружили на твоей траве крайне слабые следы химии и высказали предположение, что реактив, который применяли, самораспадается. И его удалось обнаружить только благодаря тому, что ты конверт запечатал, перекрыл кислород.
— Тогда зачем бензин?
— Это я тебя спрашиваю — зачем бензин? Я принимаю версию, что преступники услышали наш разговор, поняли, что мы осмотрим машины. Но, зная свойства используемого реактива, никто не стал бы беспокоиться. Ты же сложил простенькую схему. — Орлов взглянул хитро: — Узнав, что обнаружен состав отравы, преступники заказывают машину на пять утра, дают возможность шоферу-исполнителю войти в гараж и уничтожить следы. Так?
— Возможно.
— И ты собираешься заняться разработкой водителя, как его… Танаева, — хвастаясь своей памятью, Орлов довольно улыбнулся, — Карим Танаев. Так? Ты полагаешь, что водитель тебя куда-то приведет. А я уверен, что это обман и ты затратишь время и силы, потянешь пустышку. Тебе суют водителя под нос. Профессионалы, а ты имеешь дело с профессионалами, не могли допустить столь грубый просчет. Согласен?
— Абсолютно.
— Тогда зачем ты морочишь старику голову и размазываешь лапшу по тарелке?
— Ты верно мыслишь. Ошибка слишком очевидна, она настолько груба, что не годится и для ловушки.
Орлов вытянул губы дудочкой, покосился на кончик собственного носа, почесал за ухом:
— Понимаю… Понимаю, да не до конца. Поясни.
— Чудится, мы имеем дело с двумя противниками. Не с одним, а с двумя. Они действуют параллельно и, возможно, не взаимодействуют. Возможно, на самом верху пирамиды они едины, но у основания, где орудуют исполнители, они расходятся и не ведают, что творит левая, а что правая рука.
— Версия красивая, но завиральная.
— Я тоже сомневаюсь, потому и пришел, — сказал Гуров, с трудом оторвался от подоконника, прошелся по тесному кабинету. — Ты умный, помоги определиться.
— А почему ты решил, что силы две и работают они параллельно?
