В одну реку дважды (СИ) - Бочманова Жанна

А утром в моем номере раздался звонок от агента. Меня пригласили подписать договор и забрать ключи от квартиры. Я шла по улице и улыбалась, как ребенок. Мне было хорошо. Я поднялась по гулкой чугунной лестнице. Открыла дверь. На секунду мне стало не по себе. «Нельзя возвращаться в прошлое», – шепнула я. «Почему это нельзя, – возразил тут же внутренний голос, – кто сказал, что нельзя? Ерунда! Все можно. Если очень хочется»

Я осмотрелась вокруг. Мало что изменилось. Та же мебель. И то же зеркало на стене. Я подмигнула своему отражению в темном стекле. Потом открыла настежь окно и дверь на крышу, впустила свежий воздух, и пошла искать тряпку. Когда я закончила уборку, квартирка приобрела вполне жилой вид. Потом я вышла, закрыла дверь и прицепила ключ на общую связку, спустилась по лестнице и помахала рукой теперь уже своему дому. Мой самолет в Питер улетал вечером.

Обратно в Париж я вернулась через месяц. Я посчитала, что это достаточный срок для принятия решения. Месяц назад, покидая квартиру, я оставила записку с точной датой обратного приезда. Я вошла в дверь и сразу бросила взгляд на столик у кровати. Записка исчезла. Я заглянула в холодильник – продукты, судя по маркировке, совсем свежие. Ну что ж, будем ждать, решила я. Он пришел, когда я уже было решила, что не дождусь. Сначала снаружи послышался гул чугунной лестницы, потом в замке заскрежетал ключ, и дверь открылась.

– Я уже думала, что ты не придешь, – выбежала я ему навстречу.

– Извини. Пробки на дорогах, – улыбнулся он и развел руками, в одной из них был мотоциклетный шлем. – Ты давно ждешь?

– Всю жизнь, – ответила я и вздохнула.

– Извини, – сделал он шаг мне на встречу и попытался обнять.

– Перестань извиняться, – ткнула я его кулаком в бок, – лучше поцелуй. Кажется, я это заслужила.

– О, да, – засмеялся он и поцеловал меня. И тут все вернулось: огни Елисейских полей, бешеная езда на мотоцикле, поцелуи на набережной, каштаны, ночи полные любви…

«Какая я глупая, – подумала я, утопая в его объятиях, – почему я вбила себе в голову, что нельзя вернуть любовь? Наверное, есть закон сохранения любви. Она не приходит из ниоткуда и не уходит в никуда. А ведь это верно…»

– Ты знаешь, – сказала я через какое-то время, приподнявшись на локте и заглядывая ему в глаза, – нам надо идти.

– Куда? – удивился Эрик, прижимая мою голову к своей обнаженной груди.

– Это сюрприз, – улыбнулась я.

– Ну чего ты так долго? – обиженно закричал Сашка, едва мы зашли в номер. – Я уже целый день здесь сижу, а ты обещала мне башню и аттракционы. – Ему стукнуло двенадцать, и у него вдруг резко испортился характер. Вилька утверждала, что это возрастное. – Ты кто? – спросил он Эрика.

То же самое готов был спросить и Эрик, с интересом разглядывая мальчишку. Я промолчала, с грустью констатируя факт, что не знаю, как ответить на этот вопрос.

– Познакомьтесь, – наконец улыбнулась я. – Это Эрик. А это Александр. Можно Алекс. И, вообще, вам будет проще общаться по-французски.

Сашка, действительно, хорошо болтал по-французски. У него были способности к языкам, хотя Вилька не без язвительности заметила, что это наследственное. Она до сих пор, кажется, не могла простить, что я скрыла от нее факт рождения ребенка. Но что я могла поделать? Вначале, когда я только поняла, что беременна, я все еще ждала Эрика, потом уже было поздно делать аборт, да и не знаю, решилась бы я. Но тут вмешался Жора, спасибо ему большое. «Тебе доучиться надо, – сказал он, – а мы с мамой ребенка воспитаем, как своего. Да и на работу сейчас с детьми не очень-то берут. Может и замуж захочешь выйти, опять же с ребенком не очень-то много желающих будет»

Тогда мне и, правда, казалось, что это хороший выход. Материнского инстинкта я в себе не ощущала ни капельки. В институте никто не заметил моей беременности под бесформенными свитерами, в которых я любила ходить, а живота у меня почти и не было. В апреле я написала заявление об академическом отпуске и уехала к тете в Новгород, там Сашка и родился. Тетя работала врачом в роддоме, и в справке о рождении стояло имя моей матери. Так все и было. Вот только как сказать теперь это маленькому человечку, который всю жизнь считал меня сестрой, а бабушку мамой? Жора с мамой уверяли, что ребенок должен в конце концов узнать правду и чем скорее, тем лучше. Но я так просто не знала с какого бока к этому разговору подойти.

– А у тебя какой мотоцикл? – прислушалась я к их разговору.

– Харлей, – ответил Эрик

– Ух, ты, здорово! А ты меня научишь кататься?

– Конечно.

– А когда мы пойдем башню смотреть?

– Сейчас и пойдем, – Эрик посмотрел на меня. Я улыбнулась и кивнула.

Мы гуляли по городу, потом все же забрались на башню, посидели в кафе. Эрик с Сашкой болтали без умолку, а я все думала, что сказать Эрику. Ведь что-то надо сказать.

– Хочу мороженого, – заявил Сашка.

– Ты уже два съел. Лопнешь.

– А ты отойди, – хитро прищурился Сашка.

Я вздохнула и пошла к прилавку. Возвращаясь, я вдруг услышала:

– А где твоя мама?

– Как где? – удивился Сашка. – За мороженым пошла. – Потом понизил голос и почти шепотом произнес: – Только она не знает, что я знаю, что она моя мама. А я знаю, – хихикнул он, – я подслушал.

Я так и встала, как вкопанная с мороженым в руках.

Эрик глянул на меня и сказал:

– Ну что ж пора домой, мы еще завтра погуляем. Хорошо?

– Хорошо, – согласно кивнул Сашка. Ну, просто золото, а не ребенок. Чтоб он меня так слушался…

Утомленный прогулкой Сашка завалился спать, а мы с Эриком отправились выяснять отношения. Хотя нет, что там выяснять… ежу и то понятно. А не заметить их сходство мог только слепой, и все же я опасалась претензий. Но их не было.

– Так странно, – сказал он, наконец, – обрести в один день и жену и сына. Не находишь?

– Что? – не поняла я.

– Я не делаю тебе предложение, – серьезно сказал Эрик. – Я ведь уже делал его тебе однажды. Теперь я хочу услышать ответ.

Я глубоко вздохнула.

– Напомни мне формулировку вопроса, а то за столько лет я ее позабыла.

– Скажи «да», – покорно повторил он и достал из кармана коробочку.

– А ты хорошо подготовился, – засмеялась я, открывая крышку.

– И все же?

– Да. Да. Да, – обняла я его. – Тысячу раз да, даже если нам всю жизнь придется прожить на нелегальном положении.

– Не придется, – улыбнулся Эрик.

– Правда? – не поверила я.

– Правда. Я свободен ото всех обязательств. Я больше ничего никому не должен. А еще… ведь мой дед умер и теперь я богат, можно сказать до неприличия.

– Ни фига себе! – не удержалась я от восклицания.

– Что? – не понял Эрик русский сленг.

– Я тоже не бедная невеста, – засмеялась я. – Ты знаешь, что я бизнесвумен? Только как мы скажем Сашке, Алексу, что его отец – это ты?

– Ничего, как-нибудь. Судя по всему, он очень любит подслушивать взрослых, – подмигнул мне Эрик.

КОНЕЦ