Последний герой - Гладкий Виталий Дмитриевич

Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70

Гаранё не нравилось, что нет ветра. Он боялся, что такая тихая погода может быть предвестником тайфуна.

Но гром, который громыхал где-то за горизонтом, затих, и Гараня немного успокоился, рассудив, что, по крайней мере, до вечера «новые робинзоны» могут спокойно заниматься своими делами.

Покормив Крошу, Гараня лег в тенечке и забылся в беспокойной полудреме, больше похожей на какую-то болезнь. У него ломило все кости и не было сил даже переменить позу. Еда Гараню расслабила, и он чувствовал себя то ли полуживым, то ли полумертвым – смотря с какой точки зрения рассматривать его состояние.

Он слышал командный голос Малеванного, который орал на Люсика, Самуся и Фиалку, под его руководством сооружавших шалаш, но бестолковые распоряжения вора не вызывали в нем никаких эмоций. Гараню охватило полное безразличие и ко всем окружающим, и к самому себе.

Гараня лежал и думал, что напрасно не помог Кроше свести счеты с жизнью. Теперь он понимал ее с пронзительной ясностью. Добей его кто-нибудь в этот момент, наверное, он умер бы с улыбкой облегчения.

Глава 17

Гараня пробудился от своего болезненного состояния только под вечер. Может быть, его возвращению к жизни поспособствовал восхитительный запах жареного мяса, исходивший от костра.

Он встал и побрел к воде, чтобы немного освежиться, потому что воздух над пляжем был неподвижен, влажен и горяч, как в русской бане.

– О, наш алкаш оклемался! – раздался непонятно отчего веселый голос вора. – Как работать, так мы в кусты, а как пожрать – вот они мы, здрасте вам.

– Не трогай его, – сказала Фиалка. – Не видишь, он болен.

– Понятное дело… гы-гы… – заржал Малеванный. – У нас тут лазарет. А мы все сиделки.

– Чего ты к нему придираешься?! – возмущенно спросила Фиалка. – Он тебе что, дорогу перешел?

– А как же насчет принципа «кто не работает, тот не ест»? – едко поинтересовался вор. – Мы и хазу замастырили, и ужин приготовили, а эти двое… – он бросил косой взгляд на Крошу, которая тоже начала проявлять признаки жизни, – эти двое палец о палец не ударили.

– Не волнуйся, они свое наверстают, – – уверенно сказала Фиалка.

– Да ну? – Малеванный скептически ухмыльнулся. – Эта парочка для нас балласт, зуб даю. Не знаю, как вы, а я не собираюсь их обихаживать. Или пусть пашут наравне со всеми, или…

– Или – что? – с вызовом спросила Фиалка.

– Ну, тебе, блин, все нужно объяснять… – Вор поморщился, будто съел что-то кислое.

– Считай, что я дура. А потому объясни.

– То, что ты дура, это и ежу понятно. Все бабы с приветом. А что касается этих тронутых, то пусть живут отдельно. Это мое мнение.

Малеванный невольно взглянул на Гараню, который в этот момент плескался в воде и не слышал разговора.

– Ясно… – Фиалка неприязненно посмотрела на раскрасневшуюся физиономию вора. – С тобой все ясно.

– Ты на что намекаешь? – задиристо спросил Малеванный.

– Какие там намеки… – Фиалка принюхалась. – Ты лучше скажи, почему от тебя пахнет спиртным?

Вор резко отшатнулся от девушки и изменился в лице.

– Это у меня такой естественный запах, – криво осклабившись, попытался отшутиться Малеванный.

– Ну да, конечно… – Фиалка нехорошо улыбнулась. – Значит, виски не пролилось, а ты украл его…

– Ты что мелешь, выдра?!

– Может, я и выдра, а ты гад, – отрезала Фиалка.

– Да я тебя сейчас!.. – Вор замахнулся. – Пасть порву, прошмандовка! Ты чё фуфло гонишь?!

– Попробуй, ударь… – Фиалка отскочила на безопасное расстояние. – Мой тебе совет, ворюга: не распускай руки. – Она выдержала паузу, прожигая растерявшегося Малеванного своими льдисто-синими глазами, а потом продолжила: – Не беспокойся, я никому ничего не расскажу. Без толку. Горбатого только могила исправит. Но держись от меня подальше. Я тебе не шестерка, которой может помыкать каждый, кому вздумается.

Она круто развернулась и отошла от костра к Са-мусю, беседовавшему с Люсиком. Тот все расспрашивал бомжа о его встрече с леопардом. При этом Люсик старался не поворачиваться спиной к зарослям, словно оттуда вот-вот должен был выскочить и сам зверь.

– С-с-сука-а… – с ненавистью прошипел ей вслед Малеванный. – Ей-ей зашибу когда-нибудь. Нюх как у собаки…

Он снова бросил быстрый вороватый взгляд на Гараню – тот уже вышел из воды и отжимал рубаху; Гараня купался прямо в одежде.

– Урод… – с ненавистью бубнил вор, вращая над огнем вертел с нанизанным на него свиным окороком. – Меня никто не нанимал кормить и обслуживать этого доходягу. Если не свалит на все четыре стороны, пусть пеняет сам на себя. Видал я таких…

Малеванный, как это нередко бывает с чиновным сословием (к которому он никогда не принадлежал) и с начальниками вообще, уже начал приписывать все деяния «новых робинзонов» себе. Ему казалось, что и воды без него не нашли бы и что мясо, раздобытое Самусем, – тоже его заслуга, не говоря уже о шалаше, сооружением которого он руководил лично.

После купания Гаране немного полегчало. По крайней мере, отступила боль, клещами выворачивающая кости ног и рук, и в голове наступило просветление. Он посмотрел на шалаш, построенный под руководством Малеванного, и скептически покачал головой.

– Не нравится? – спросила Фиалка.

– Да как тебе сказать… – Гараня пригладил мокрые волосы. – Сделано добротно, но без ума.

– Эй, ты о чем там звонишь?! – резко окликнул его вор, который слышал разговор. – Что значит – без ума?

– А то и значит, что стоять шалашу до первого шторма или бури.

– Это почему? – Малеванного даже перекосило от злости.

– Шалаш расположен на открытом месте и чересчур близко к воде. Но и это еще не все. В тропическом климате так жилища не строят.

– Нет, вы только посмотрите на него! – Вор принял позу обвинителя на суде и ткнул указательным пальцем в сторону Гарани. – Советчик хренов! А где ты был со своими советами, когда мы рогами упирались, чтобы построить этот шалаш?

Гараня сумрачно посмотрел на Малеванного и промолчал.

– Что, нечего сказать? – не унимался вор. – То-то.

– Посмотрим, что ты запоешь, переночевав в этом курятнике, – пробурчал Гараня.

– Ну, фраер… – Малеванный не нашел слов, чтобы выразить свое негодование, и сплюнул. – Все ему не так… Что еще ты хочешь напророчить?

– Я не пророк. Но дело в том, что местная живность – в том числе и змеи – имеет нехорошую привычку осваивать такие уютные жилища. А на острове всякой нечисти хватает, я в этом уверен. Кроме того, ночью в шалаше будет душно.

– Зато дождь не намочит, – не сдавался Малеванный.

Гараня молча пожал плечами, давая понять, что больше не намерен дискутировать по поводу шалаша, и присоединился к Самусю и Люсику, которые старались держаться подальше от Малеванного – кто знает, что ему может взбрести в голову.

Набычившись, вор злобно посмотрел ему вслед и занялся поварскими обязанностями. Он мог бы поручить это дело, например, Люсику, но аппетитный кусок мяса на вертеле притягивал его как магнит.

Малеванный никому не признавался, что любит готовить. Любит и умеет. Этому искусству его обучила кочевая жизнь.

Когда он наконец приобрел себе угол – купил на ворованные деньги двухкомнатную квартиру улучшенной планировки, – то нередко священнодействовал на личной кухне, не только приготавливая, но и изобретая различные яства.

В конце концов приготовление пищи стало его хобби. Он тщательно скрывал свое увлечение от дружков и подельников, чтобы не стать посмешищем. И это обстоятельство мучило его больше, нежели любые другие житейские неурядицы, – Малеванному очень хотелось оваций и похвал в свой адрес.

Короче говоря, вор-карманник Малеванный тайно болел той же болезнью, что и все творческие личности, – он жаждал признания и, не получая его, страдал и злобился на всех и вся…

«Робинзоны» собрались на обед в полном составе. Даже Кроша, стряхнув на время свое заторможенное состояние, подошла к товарищам по несчастью, с вожделением наблюдавшим за Малеванным, который нарезал мясо на порции.

Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70