— У тебя отличный аппетит, — заметил я. — Как тебе удается сохранять фигуру?
— Тебе нравится моя фигура? — томно отозвалась она.
— Очень. И твой аппетит тоже. Все-таки ты, наверное, постишься время от времени?
— Иногда, — ответила она. Тема ее не интересовала. — Выпьем еще? — предложила она, приподнимая пустой бокал.
Мы сидели в баре около получаса, и я начал беспокоиться, достаточно ли захватил с собой денег. К счастью, внезапно Сузи переменила решение, заявив, что пора ужинать. Мы встали и прошли в ресторан.
На ярко освещенной эстраде танцевали две полуголые артистки. Их выступление, как и музыка, было высоко профессиональным.
Я трудился над жарким из фазанов, когда метрдотель подвел к соседнему столику двух мужчин и двух женщин. По подобострастному поведению метра я заключил, что это важные персоны. Он пятился, извиваясь как червь и размахивая руками. Догадайся кто-нибудь вложить ему в руку американский флаг, и картина стала бы восхитительной по своей нелепости.
Женщина, шедшая первой, привлекла мое внимание. Лет двадцати шести, невысокая, с гибким, удивительно пропорциональным телом.
Стройность фигуры подчеркивало огненно-красное вечернее платье, сидевшее на ней, словно вторая кожа. Лицо, классически строгое, как у греческой богини, излучало холодную надменность. И все же, взглянув на нее, каждый интуитивно чувствовал, что в ней полыхал скрытый огонь. Это делало ее живой, женственной и желанной, какой в свое время была, вероятно, Елена Троянская.
На мужчин она действовала, как магнит на железо. Я не заметил никого, включая музыкантов и официантов, чья голова не повернулась бы в ее сторону. В их глазах читалось неприкрытое вожделение, и я с содроганием подумал, что, видимо, мало чем отличаюсь от сидящих в зале плотоядных скотов.
Второй была миловидная толстушка, тоже, конечно, лопавшаяся от денег. С ней Елена Троянская могла быть спокойна — в соперницы толстушка не годилась.
Мужчины из эскорта представляли собой обычные человеческие экземпляры, подобных которым можно наблюдать ежедневно после половины одиннадцатого утра в креслах управляющих синдикатами, банками и универсальными магазинами. Когда они, с темно-багровыми лицами цвета доброго портвейна, медленно приближались к столику, я почти физически ощущал, как мерно, в такт каждому шагу колышутся язвы в их желудках.
— Ты не придумал ничего остроумнее, чем пялить глаза? — раздраженно спросила Сузи.
— Разве я один? — ухмыльнулся я.
Сузи презрительно поджала губы:
— Не понимаю, что находят в ней мужчины. На мой взгляд, она просто самка — нечистоплотное, омерзительное животное.
— Я с детства люблю животных, — ответил я. -
Как-то я спас тонувшую собаку, и меня наградили медалью. Кто она? Не та с пышным бюстом, а темноволосая, небольшого роста.
— Я думала, ее знают все. Боже! Постеснялась бы так бесстыдно затягиваться. Странно, что Пьер не ползет на четвереньках, провожая ее к столику. В остальном он ведет себя не как метрдотель, а как последний холуй.
Подавшись вперед и пытаясь не кричать, что мне плохо удавалась, я повторил свой вопрос:
— Кто Она?
— Я не глухая, — отпрянув назад, зло огрызнулась Сузи. — Корнелия ван Блейк, если тебе не терпится узнать. — Она презрительно подернула своими изящными плечиками: — Я полагала, в Нью-Йорке известно ее имя.
— Корнелия ван Блейк? — Нахмурив лоб, я смотрел на Сузи. Где-то я уже слышал это имя. Но где и когда? — Она живет в Тампа-Сити?
— Где же еще? У нее дом на Уэст Саммит и там же усадьба в десять акров. Даже такой деревенщина, как ты, должен знать, что Уэст Саммит — район самых богатых особняков. Там живут все наши миллионеры.
Миллионеры…
Я почувствовал, как внезапно у меня похолодела спина. Конечно же! Я вспомнил теперь, что Корнелия ван Блейк — жена миллионера, с которой Джоун Николс встречалась в Париже. Мне пришли на память слова, сказанные Дженнет Шелли: «У нее была удивительная способность завязывать дружбу с богатыми дамами. В Париже, например, она познакомилась с настоящей миллионершей — Корнелией ван Блейк. Не знаю, как ей это удалось. Она обедала с ней и дважды побывала у нее в гостях».
Я еще раз взглянул на темноволосую красавицу. Она внимательно изучала меню, которое услужливо держал перед ней метрдотель.
Не верилось, что эта высокомерная, изысканно одетая дама могла состоять в приятельских отношениях с простой танцовщицей из кабаре.
— Кто из этих красномордых типов ее супруг? — спросил я.
— Ты поражаешь меня своей неосведомленностью. Она вдова. Ее муж скончался больше года назад.
— Не повезло бедняге, — заметил я, с усилием отводя глаза от миссис Корнелии ван Блейк.
Вернувшись к жаркому из фазанов, я с удивлением обнаружил, что у меня начисто пропал аппетит.
Глава девятая
I
Мне не хотелось заострять внимание Сузи на госпоже миллионерше. Поэтому только после того, как мы возвратились в бар промочить глотки, я вновь, как бы невзначай, упомянул имя ван Блейк.
Сузи сделала приятное для себя открытие, что я неплохой танцор. Хотя среди немногих моих талантов умение состряпать занимательное чтиво стоит безусловно на первом месте, моей прирожденной способности к танцам могли позавидовать иные профессионалы. Я отдавал должное и Сузи — партнершей она была великолепной. Поэтому я не особенно удивился, когда, основательно поработав ногами, она снизошла до комплимента в мой адрес. Больше того, она стала походить на живого человека, когда я поклонился ей после особенно темпераментного танго.
— Пойдем выпьем еще по коктейлю, — предложил я, — а потом покажем этим тупицам, как танцуют по-настоящему.
— Где ты учился танцевать, Чет? — нежно проворковала Сузи, беря меня под руку.
Чет. Так-то. Чтобы сломать лед, недостаточно иметь голову на плечах, пара лихих ног приносит не меньше пользы. Интересно, покорили бы мои чары Корнелию ван Блейк?
— Танцам не учатся — с ними человек уже лежит в колыбели! — гордо ответил я.
Сузи хихикнула:
— Поделом мне! Признаюсь, Чет, я вела себя несносно. Но ты должен понять меня — по милости Хартли я нарываюсь иногда на таких мерзких типов, что едва не тошнит. Раньше я даже представить не могла, что на свете встречаются такие нахалы.
— Стоит ли вспоминать о них, дорогая? Уверен, ты сохранила свое достоинство, даже если растеряла все остальное.
Нежный взгляд, которым наградила меня Сузи, был по-старомодному застенчив.
Взгромоздившись на табурет-вертушку, я хлопнул в ладоши, подзывая бармена. Сузи устроилась рядом.
— Две порции виски, — сказал я, оглядываясь по сторонам.
Я надеялся увидеть миссис ван Блейк, но ее в баре не было.
— Ты никогда не мечтала стать миллионершей? — спросил я Сузи, заплатив бармену за виски втрое больше его стоимости. — Наверное, чертовски приятно ворочать такими деньгами? Не награди меня природа беспробудной ленью, я наверняка придумал бы что-нибудь необыкновенное, чтобы попасть в их число. Взять хотя бы ту же ван Блейк. Сколько, ты сказала, она стоит?
— Я не сказала об этом ровно ничего. Сколько ей оставил муж, никто толком не знает. Ходили слухи о пяти миллионах, но все считают, что у нее в несколько раз больше. Ван Блейк огреб кучу денег на каком-то изобретении для нефтяных скважин. С этого он начал, а потом доллары потекли к нему рекой. У его вдовушки миллионов больше, чем блох у бродячей собаки. Между прочим, клуб, в котором ты сейчас развлекаешься, тоже построен на деньги ван Блейка. Он владел контрольным пакетом акций, а после его смерти Корнелия продала клуб Ройсу.
— И сколько он ей заплатил? — поинтересовался я, обведя глазами роскошный бар.
— Много. Она не продешевит.
— Ты сказала, ван Блейк отправился в лучший мир в прошлом году?
— Да. Кому-то он пришелся не по душе.
Бокал, который я держал возле рта, чуть не выскользнул из моей руки.
