Тот, кто умер вчера - Еремеев Валерий Викторович

— Но ведь вы даже не пытались. Врачебная этика — это важно, однако смерть двух людей еще важнее, не так ли? Ох, Алеся Владимировна, если бы вы знали, как мне не хочется идти в вашу контору.

Легкая неприязнь, возникшая по вине самого Перельзона, прошла, уступив место любопытству.

— А что так?

— Да уж, было дело. Во время перестройки я и двое моих приятелей-медиков организовали предприятие, медицинский кооператив. Нутам платные сеансы психотерапии, консультации всякие. Мы думали, что можно. Сам Горбачев сказал, что все, что не запрещено, разрешено. А где было написано, что запрещено организовывать медицинский кооператив? Но потом к нам пришли компетентные товарищи и объяснили, что нужно иметь какие-то разрешения, лицензии, которых у нас не было. Налог опять-таки. Непонятно было, кому, куда и сколько. Мне тогда в вашу прокуратуру, будь она здорова, пришлось полтора года ходить, по три раза в месяц. Я теперь даже с завязанными глазами к вам дорогу найду. Вот так… Говорите, какая вам нужна больная?

— «Богоматерь». Во-первых, хочу взглянуть на ее историю болезни. Еще вы должны рассказать мне о вашей пациентке все, что знаете. А также сообщить имена людей, которые могут знать о больной больше, чем вы. Меня интересует все, что связано с этой девушкой. Да и поговорить с ней не мешало бы.

— Сегодня вряд ли получится. У нее в данный момент обострение.

— Странно, я ее видела в парке.

— Прогулки ей не противопоказаны. Ведет она себя спокойно. Обострение заключается в том, что она никого не узнает и ни с кем не разговаривает. С одинаковым успехом вы могли бы задавать вопросы вот этой вазе. Лучше вы оставьте мне свой телефон, а я позвоню, как только можно будет прийти и побеседовать с ней.

Вернувшись, я принялась докладывать Пиночету:

— Хахалина Людмила Викторовна, восемьдесят пятого года рождения, диагноз: параноидальная шизофрения. Наркоманка. Правда, баловалась она не наркотиками, а психотропными веществами, психоделиками, как их еще называют.

— Да какая разница?

— Наркоманами занимаются наркологи, а этими — психиатры. Как-то раз я читала в Интернете статью по этому поводу. Знаете, оказывается, у психоделиков куча защитников! Мол, привыкания они не вызывают, а их запрет со стороны правительств есть преступление перед человечеством. Известно, что у обычных людей задействована только очень малая часть мозга. Остальная же часть бездействует. Так вот, некоторые ученые утверждают, что ЛСД — это основное психотропное вещество, помогающее включить в работу дополнительные мозговые клетки и значительно расширить человеческое сознание, в результате чего у человека появляются такие возможности, какие ему в нормальном состоянии даже не снились. Правда, некоторые, более осторожные апологеты, все же признают, что есть возможность угодить в сумасшедший дом. Кто-то даже высчитал, что степень риска такая же, как попасть в аварию при езде в час пик по центру города. Вот Людмила Хахалина как раз в такую аварию и попала. Сознание расширила, а вновь сузить — шиш с маслом.

— Не пойму, к чему ты клонишь? Хахалина, используя свое суперрасширенное сознание, увидела опасность, угрожающую Психу, и на своей манер пыталась его предупредить?

— Я рассказываю, потому что вы сами спросили, какая разница между наркотиками и психотропными веществами. Что касается всего остального, предлагаю на выбор три варианта: один, как вы говорите, мистический и два реальных. Мистический. Блаженная «богоматерь» в самом деле может угадывать будущее и попыталась предупредить Психа об опасности обычным путаным манером, каким грешат все остальные предсказатели, включая таких авторитетов, как Иоанн Богослов и Мишель Нострадамус. Второй. «Богоматерь» предсказывать будущее не умеет, а просто услышала разговор двух медиков из соседних отделений, обсуждающих пациентов, и дала волю своему шизофреническому бреду. Третий. «Богоматерь» услышала разговор, но не двух медиков, а людей, с медициной не связанных, зато имеющих отношение и к Психу, и к капитану Шамраю. Лично я думаю, что вариант номер три вполне реален. Хахалина могла действительно знать, что Психу угрожает опасность. Но узнала она об этом вовсе не из своих бредовых видений, а от другого человека. От близкого человека.

— Ее близкие связаны с криминалом?

— Все может быть. Смотрите, мать Хахалиной умерла, отец непонятно где. Заботится о ней дед по линии отца. Он хоть и дед, но, со слов Перельзона, мужчина крепкий и вполне еще может своих малых детей заиметь. У них в роду, видимо, в моде ранние браки. Звать его Хахалин Герман Цесович. Человек обеспеченный и очень непростой. После того как у внучки начались проблемы с головой, таскал ее по заграничным клиникам, но все напрасно. Видать, крепко она в параллельных мирах зависла, не вытащить. Потом привез ее сюда. Какое-то время она жила у него дома, но после того как дважды попыталась покончить с собой, ее опять поместили в больницу, уже в здешнюю. Боялись, что дома не уследят. В больнице она под постоянным присмотром. Отдельная палата, еда из ресторана. Все условия. Но я не об этом. Иногда дед Хахалин забирает внучку на несколько дней на природу, в свой загородный дом, воздухом подышать. Вот там-то она и могла слышать разговор своего деда с кем-то еще на интересующую нас тему. А что? Девушка она не от мира сего, постоянно в облаках витает… Чего при ней осторожничать? Кто же знал, что частично она все-таки способна иногда спускаться с небес на землю. Кроме того, вызывает подозрение сама личность этого деда. Уж больно он деловой.

— В чем это выражается?

— Ну как… Вот вам его имя о чем-нибудь говорит?

— Мне — нет.

— И мне тоже. А заведующий отделением, между прочим, произносит его имя с благоговейным придыханием. Сказал, что, по слухам, этот человек входит в тройку самых богатых людей нашего региона, но при этом всегда держится в тени. В политических скандалах не участвует. В депутаты, мэры, президенты не лезет. На уровне среднего обывателя его имя никому ни о чем не скажет.

— Скромность — это качество, которое характеризует человека скорее положительно.

— Это никак его не характеризует. Есть люди, очень любящие выпендриваться на глазах у широкой общественности. Смотришь на таких и думаешь: во дает человек. И не подозреваешь, что все его слова и ужимки объясняются тем, что кто-то, о ком никто ничего не знает, дергает его за ниточки. А что, если и Хахалин такой себе кукловод? Как бы нам навести о нем справки?

Пиночет постучал пальцами по крышке стола, вздохнул и решительно снял трубку внутреннего телефона. Набрав тройку и две единицы, произнес:

— Женя, ты на месте? Очень занят? Можешь зайти на минутку? Разговор есть.

Вскоре в кабинет явился советник юстиции второго ранга Евгений Петрович Лысак, занимавшийся расследованиями правонарушений в области экономики. Это под его началом я работала до того, как перейти к Шевченко. Он принадлежал к той же возрастной категории, что и Шевченко, но, в отличие от последнего, постоянно молодился, красил появившуюся в волосах седину, а во всех своих движениях старался продемонстрировать стремительность и энергичность, что, впрочем, у него не всегда хорошо получалось.

Поздоровавшись за руку с Шевченко, он кивнул мне:

— Привет, ренегатка.

— Добрый день, Евгений Петрович. Как поживает налог на добавленную стоимость?

— Отстала ты от жизни, Ищенко. Налог на добавленную стоимость — это день вчерашний. У нас теперь новое веяние: все на борьбу с выдачей зарплат «в конвертах». Ну, что у вас стряслось? Почему вы такие кислые сидите?

— Это мы в целях конспирации. На самом деле мы очень веселые и жизнерадостные, — ответил Шевченко. — Вот ты, Женя, все про всех знаешь. Алеся Владимировна интересуется неким гражданином Хахалиным Германом Цезар… Цесовичем. Не проходил ли такой по твоей части?

— А если и проходил, то что?

— Тогда расскажи. Нам будет интересно послушать.

— А что там интересного? Мелкий субъект предпринимательской деятельности. До неприличия серая личность.