— Возможно, мы не знаем даже половины этого.
У Кэт вновь возникло подозрение, что Вэйлу открыто многое, не известное больше никому.
— Кстати, ты слышал, что мы вернули те пять миллионов?
— Без дураков?
Кэт улыбнулась:
— Да, без дураков. Колкрик, естественно, пытался запудрить директору мозги. Его руководство и все такое прочее.
— Почему ты так уверена, что он тут ни при чем?
— Терпеть не могу получать признания. Я его получила. Больше говорить об этом не стану, — сказала Кэт. — И не буду благодарить тебя за то, что ты сделал.
— Спасибо.
— Кстати, Пандерена оправдали. То есть сняли подозрения, что он был членом «Пентад».
— Вы наконец избавились от него?
Кэт покачала головой:
— Он подает в суд за противоправный арест. Видимо, будет работать у нас до пенсии.
— Справедливо.
— И директор выдвинул два требования. Первое касается его заместителя Колкрика. Ласкер объяснил Дону, что тому пора в отставку. И он уходит первого числа. От имени всего ФБР спасибо. Второе — он поручил мне добиться от тебя ответа. Хочет, чтобы ты работал у нас. Как уже говорил, где захочешь. Ты сможешь разъезжать по стране, выбирая дела.
— Я думал, ты здесь не от имени Бюро.
— Я могла бы переговорить с тобой по телефону.
— Передай директору мою благодарность. Но ведь кто-то займет место Колкрика.
— Эту должность предложили мне.
— Для меня это должно стать побудительным мотивом?
Кэт засмеялась:
— Не беспокойся, я отказалась. Я совсем не для этого становилась агентом. Кто знает — может, мы еще поработаем вместе.
— Кэт, в этот раз я не был в штате, и меня выперли меньше чем через неделю.
— Вот именно, меньше чем через неделю, а ты довел дело до конца.
— Я сделал это не в одиночку. Полагаю, у тебя есть подтверждающий это девятимиллиметровый шрам, — возразил Вэйл. — Мне нравится эта работа, но приходится многим жертвовать. Поблагодари директора от моего имени, но я отказываюсь.
— Вижу, ты покрасил стены, — огляделась Кэт. — Ты работаешь?
— Конечно. На жизнь хватает.
Она посмотрела на стол со скульптурами:
— Находишь время и для этого.
— Кто-то должен создавать дилетантам дурную славу.
— Можно, я взгляну?
— Лучше не надо.
Кэт, заметив, что он отвел взгляд, обратила внимание на глиняную статуэтку под покрывалом. Судя по всему, у нее была голова и, возможно, лицо.
— Извини… — Она подошла к столу и подняла покрывало. Это была обнаженная женская фигура с тщательно вылепленными деталями. И у нее было лицо Кэт, точно схваченное, без воображаемого совершенства, но с изящной верностью. Впервые после ранения она ничего не имела против шрама на щеке. Вэйлу удалось сделать ее лицо красивым, даже, как он однажды сказал ей, аристократичным. Она резко повернулась к нему, пытаясь сдержать слезы.
— Я думала, ты не умеешь лепить лица.
— Раньше они не были так важны, — мягко произнес Вэйл.
— Что-то подсказывает мне, что я смогу склонить тебя к компромиссу. — Кэт поставила пиво и, крепко поцеловав его в щеку, стала расстегивать платье. — Ну, каменщик, давай поглядим, правильно ли ты вылепил все остальное.
