Домой до темноты - Маклин Чарльз

Я посмотрел на дом. Ставни верхнего освещенного окна раскрылись, как рождественский календарь, явив мужчину и женщину, слившихся в страстном объятии.

Силуэт пары медленно поворачивался. Деталей было не разглядеть. В одном ракурсе эти двое словно бы целовались, а в другом женщина сопротивлялась, пытаясь вырваться.

В левом нижнем углу экрана появились диалоговое окно и значок, извещавший, что «Страж» отправляет сообщение.

с: рад, что ты смел выбраться, ПРЯТЕЛЬ

с: ак рас на преставление… все вживую, все по-настоящему с: оставайся и насладись реальностью

«Кто вы?» — хотел я напечатать, но окна для ответа не имелось. Разговор был односторонним.

27

Тесно сплетенные, в зеркале над раковиной они казались одним человеком. Чтобы не так качало, Страж расставил ноги и плечами уперся в верхнюю полку. Сам могла пошевелиться только вместе с ним. Почти на фут выше, он крепко прижимал ее к себе: одной рукой обхватил за шею, а другой поперек груди, пришпилив ее руки к бокам. Когда он говорил (этот хриплый переливчатый шепот она впервые услышала во Флоренции), Сам чувствовала, как напрягается и опадает его диафрагма. Они стояли лицом к открытой двери уборной; Страж говорил в микрофон, и его слова с небольшой задержкой появлялись на экране ноутбука.

Казалось, он весь поглощен своим делом и не замечает жертву.

Ужас парализовал мысли, но Сам понимала: надо привлечь чье-то внимание. Чтобы не беспокоить среди ночи, стюард уже забрал паспорта, но сказал, что его всегда можно вызвать звонком.

Она старалась вспомнить, где находится звонок, — кажется, в изголовье койки, рядом с выключателем. Нужно знать точно. А то получится как с дверной ручкой, когда мешало шелковое платье, подаренное Джимми… О господи…

От задушенного рыдания подкатила рвота. Наверное, Страж его убил. Рвота наполнила рот, замкнутый клейкой лентой. Боясь захлебнуться, Сам сглотнула и судорожно задышала носом.

Хватка на ее горле чуть разжалась и вновь окрепла.

Дыхание почти нормализовалось. Закипали слезы, но Сам боялась плакать — потечет из носа, и не сможешь дышать. У Джимми не было ни малейшего шанса. Он видел в людях только хорошее. Зачем она его втянула? Борясь со слезами, Сам ощутила волну злости. Чтоб этот хренов мудак угрохал ее? Черта с два! Она выберется из передряги во что бы то ни стало!

Поезд вот-вот прибудет в Линц. Надо продержаться совсем чуть-чуть.

— Кавычки открыть: представь, запятая… — Страж говорил бесстрастно и монотонно. — … мои руки тире это твои руки, запятая, и вот я ее раздеваю, запятая, расстегиваю лифчик, с новой строки, выпускаю огромные шаловливые буфера, запятая, с новой строки, сдергиваю с ляжек трусики, точка, точка, точка, ого, запятая, какая она горячая, восклицательный знак, кавычки закрыть.

Он помолчал и цыкнул зубом.

Сбившиеся очки висели на ухе, но Сам кое-как видела искаженный текст, появлявшийся на экране ноутбука. Она догадалась, что Страж использует программу с речевым вводом, но не понимала, зачем и для кого записывается эта ахинея и чем все это кончится.

Страж откашлялся и так же бесцветно продолжил:

— Кавычки открыть: наклоняюсь к грудям, запятая, покусываю соски, с новой строки, м-м-м-м-м, запятая, приседаю, запятая, вжимаюсь лицом во влажную шахту, с новой строки, вдыхаю мускусный аромат, с новой строки, о боже, точка, точка, точка, не знаю, запятая, долго ли выдержу, абзац, кавычки закрыть. С заглавной: уже встал, запятая, дружок, вопросительный знак, кавычки закрыть.

«Может, это прелюдия к изнасилованию? — подумала Сам. — По крайней мере выиграю время». Она замерла в ожидании кошмара, но затем поняла, что ничего не произойдет. Похотливый текст не совпадал с поведением мучителя. Он ее не лапал. Не возбудился. Только наговаривал текст.

Есть хоть какая-то надежда или надо готовиться к худшему?

— Не слушай! — сказал Страж.

Когда он снова заговорил над ее ухом, на экране слова не появились.

— Ты не послушала меня, Сам. — Страж впервые обратился к ней. — Я ценю твое желание помочь торжеству справедливости. Но все не так, как выглядит. Я ведь говорил, чтобы ты не ворошила прошлое. А ты не послушала.

Сам замычала и дернула головой к полке, где лежал ее ноутбук.

Страж наблюдал за ней в зеркало.

— Знаю, милая, знаю, что ты хочешь сказать. За последние дни мы сблизились, правда? Стали почти друзьями. Поверь, я бы очень хотел взять эту сволочную штуку и уйти, но мы уже слишком далеко зашли, обратной дороги нет.

Конец фразы прозвучал вопросом.

Сам яростно замотала головой и вновь промычала, умоляя снять кляп. Страж и бровью не повел. Опять завибрировал мобильник; Сам боялась, что мучитель тоже его почувствует.

— Открою маленький секрет, Сам… Я вправду ее любил. Ты удивлена? А ты хоть знаешь, каково это — любить? Спасибо ее папаше, что свел нас. Но я верю, что мы всегда были предназначены друг другу.

Входя в поворот, поезд накренился; обоих сильно качнуло, когда машинист притормозил, а потом вдруг добавил ходу. Чтобы устоять, Страж ухватился за полку и на секунду выпустил руки Сам. Этого хватило, чтобы достать телефон и нажать кнопку ответа.

Она успела поднести аппарат к залепленному рту, но Страж его выбил, и последняя связь с миром полетела на пол.

Сам закричала. В голове крик звучал пронзительным стоном. Господи, молила она, пожалуйста, пусть кто-нибудь меня услышит!

Обтянутый латексом кулак врезался в ее лицо.

Сам боком упала на койку. Слетели очки, из носа хлынула кровь. Страж ухватил ее за волосы и рывком вздернул на ноги.

Она пыталась ударить его коленкой в промежность, била каблуком по ступне и царапала руки, сомкнувшиеся на ее горле. Убийца даже не поморщился и только глубже вдавливал большие пальцы в мягкую ямку в основании шеи. Заклиная о пощаде, ее безумный взгляд метнулся к его лицу, но встретил лишь синие квадратики экрана, отражавшегося в стеклах очков. В них мигали крохотные курсоры.

Страж вновь заговорил в микрофон:

— Слушай…

Я не мог усидеть на месте и метался по номеру, чувствуя, как бухает сердце. Гудки шли, но Сам не отвечала. Была надежда, что она вернулась в ресторан пропустить рюмочку на сон грядущий, оставив мобильник в купе.

Я не спускал глаз с экрана.

Где же раут, на который меня пригласили? Я не понимал, чего ждать. «Вживую» ничего не было. Ясно, что показом руководит Страж, но все говорило о том, что это запись. Да бог-то с ним — меня тревожила Сам.

Корявая похабщина выглядела рассылкой с порносайта и почти не задевала внимания. Неприятно кольнул фамильярный вкрадчивый тон — «мои руки — твои руки», — с каким Страж обращался к зрителям (я полагал, были и другие приглашенные).

Мне в голову не приходило, что он говорит через компьютер, иначе я бы раньше догадался о том, что происходит. Казалось, дурацкие описки в титрах сделаны нарочно, дабы театр теней в верхнем окне выглядел подлинным и сиюминутным.

Силуэты в окне совокуплялись уже вполне откровенно, чтобы вызывать у публики озноб виртуального соглядатайства. Комментарий к экранному действу превратился в диалог, и возникло неотвязное чувство, что вот-вот произойдет нечто гадкое.

к: о боже мой к: я уже почти с: раздвигаю губы… касаюсь розовой жемчужинки… это словно трепет крыльев к: о боже к: сейчас КОНЧУ… порхает бабочка с: повернись, я сверху к: ну же… СДЕЛАЙ ЭТО

с: суккккккккккккккккка драная, засажу тебе вместе с яйцами… воткну под корень… искусаю твои буфера, шею, ухо… как бешеный лис к: о боже… еще… еще с: мои руки обхватывают твое горло с: тебе… хорошо, потаскуха?

к: о боже… да… да с: она РАСПАЛЕНА… глаза зажмурены, алый рот распахнут, ноздри трепещут… она не догадывается, что сейчас произойдет с: чувствуешь, мои руки сжимают твое горло…

Я отскочил от стола, вслушиваясь в слабый, искаженный помехами сигнал телефона. Отвечай же, молил я, не отрывая глаз от экрана.