Уже мертва - Райх Кэти

Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 102

– Давайте посмотрим на более поздние даты.

"Кликанье" мышкой. Еще. Я представляла устремленный сквозь огромные очки в монитор взгляд Люси.

– В последний раз был арестован в восемьдесят восьмом году за нападение на человека с такой же фамилией, как у него, должно быть, на родственника. В течение шести месяцев лечился в "Пинеле".

– А когда выписался?

– Хотите узнать точную дату?

– Да.

– Насколько я понимаю, двенадцатого ноября восемьдесят восьмого года.

Констанция Питр умерла в декабре восемьдесят восьмого. Мне показалось, что в комнате стало невыносимо жарко. Одежда прилипла к вспотевшему телу.

– А имя психиатра, наблюдавшего его в "Пинеле", в базе указано?

– Указано имя некоего доктора Лаперриера, но психиатр он или нет, не знаю.

– Его телефон вы можете мне дать?

Люси продиктовала номер.

– Где Фортье находится в данный момент?

– После восемьдесят восьмого года его больше ни разу не привлекали к ответственности. Здесь есть его старый адрес. Он вам нужен?

– Да.

Набирая номер и ожидая, что мне ответят с северной окраины острова Монреаль, я едва удерживала слезы.

"Успокойся, Бреннан, – твердил мне внутренний голос. – Лучше подумай, что сейчас скажешь".

– Больница "Пинель", – ответил женский голос.

– Могу я поговорить с доктором Лаперриером?

Я страстно надеялась, что этот человек все еще работает в "Пинеле".

– Одну минуту, пожалуйста.

Да! Он все еще там!

Некоторое время я ждала, потом тот же самый женский голос спросил, как меня представить. Я назвала свое имя.

Прошла еще минута.

– Доктор Лаперриер слушает, – послышалось наконец.

Оказалось, это не мужчина, а женщина. Она явно была сильно уставшей.

– Здравствуйте. Я доктор Темперанс Бреннан, – произнесла я, стараясь не выдавать голосом своего кошмарного состояния. – Судебный антрополог из "Лаборатуар де медисин легаль". Я принимаю участие в расследовании ряда убийств, совершенных в Монреале и его окрестностях. У нас есть все основания предполагать, что к ним причастен один из ваших бывших пациентов.

– Да, – ответила Лаперриер утомленно.

Я объяснила, о чем идет речь, и попросила рассказать, что собой представляет Фортье.

– Доктор... Бреннан? Я правильно запомнила вашу фамилию?

– Да.

– Доктор Бреннан, видите ли, я не имею права предоставлять информацию о своих клиентах кому бы то ни было, если мне не предъявляют соответствующего документа. Я обязана соблюдать правила сохранения конфиденциальности.

"Спокойно. Ты знала, что она ответит именно так".

– Конечно. Вы непременно получите требуемый документ, но позднее. Сложилась критическая ситуация, доктор Лаперриер. Нам срочно нужна ваша помощь. Женщины умирают одна за другой. Их жестоко убивают и расчленяют. Человек, который этим занимается, способен на что угодно. Судя по всему, он наделен довольно острым умом и питает огромную ненависть к женщинам. Мы полагаем, что очень скоро ему потребуется очередная разрядка. – Я сглотнула, смачивая пересохшее от волнения, больное горло. – Один из наших подозреваемых – Лео Фортье. Я должна знать, считаете ли вы этого человека способным на проявление подобной жестокости. Если вы ответите мне сейчас, то нам, возможно, удастся предотвратить смерть очередной женщины.

Теперь я чувствовала себя так, будто обернулась еще одним одеялом – одеялом ледяного спокойствия.

– Но я не могу...

Одеяло тут же как будто разорвалось в самом центре.

– У меня есть дочь, доктор Лаперриер. А у вас?

– Что?

– Шанталь Тротье было всего шестнадцать лет. Он избил ее до смерти, расчленил и бросил, упаковав в полиэтиленовые пакеты.

– О Боже!

Хотя я никогда в жизни не видела эту докторшу, сейчас почему-то очень ясно представила ее. Среднего возраста, с отпечатком глубокого разочарования на лице. Она работала в системе, которая очень быстро убивает в человеке веру в светлое, в системе, сосредоточенной на самом отвратительном, что только присуще человеческому обществу. Подростки с безжизненными взглядами и перерезанными венами. Дети с ожогами от сигаретных окурков. Человеческие зародыши в наполненных кровью унитазах. Заморенные голодом старики в собственных испражнениях. Женщины с избитыми лицами и молящими глазами. Когда-то этой докторше казалось, что именно она избавит мир от подобной мерзости. Теперь она уверена, что мерзость неискоренима.

Странно, но мои слова все же проникли в ее сердце. Почему? Не знаю.

– Лео Фортье был помещен в больницу на шесть месяцев в 1988 году. Меня назначили его наблюдающим психиатром.

– Вы его помните?

– Да.

Я ждала затаив дыхание. Из трубки послышалось два щелчка – Лаперриер открыла и закрыла зажигалку. И тяжело вздохнула.

– Фортье поступил в больницу после того как избил собственную бабушку настольной лампой. Ей пришлось наложить около сотни швов. Она сама попросила не заводить на внука уголовного дела. По истечении срока принудительного лечения я настоятельно порекомендовала Фортье продолжить курс. Он отказался. – Она на несколько мгновений замолчала, по-видимому, чтобы подобрать верные слова. – Мать Лео Фортье умерла у него на глазах. Бабушка тоже при этом присутствовала. Именно она своим неверным воспитанием вселила в него чрезвычайно негативное представление о самом себе, что в конечном итоге вылилось в его неспособность быть полноценным членом общества. Бабушка очень часто наказывала Лео, но всегда ограждала его от последствий того, что он вытворял вне дома. К подростковому возрасту его психика серьезно нарушилась, и в нем возникла непомерная жажда власти. Эта жажда власти, подавляемые любовь и ненависть к бабушке, а также социальная изоляция привели к тому, что он все чаще и чаще стал переноситься в мир собственных фантазий. Этот человек так и не созрел ни эмоционально, ни социально.

– Вы полагаете, он способен на убийство? – спросила я на удивление спокойно.

Внутри у меня от страха за Кэти все горело.

– В тот период, когда я работала с Лео, его фантазии были повторяющимися и чрезвычайно негативными. Большинство из них состояли из сцен проявления сексуальной жестокости. – Она еще раз тяжело вздохнула. – Лео Фортье – очень опасный человек.

– Вам известно, где он живет в данный момент?

На сей раз мой голос дрогнул.

– С тех пор как его выписали, я о нем ничего больше не слышала.

Я уже хотела было попрощаться, но мне в голову пришел еще один вопрос.

– Отчего умерла его мать?

– Какой-то подпольный акушер помогал ей избавиться от нежеланного ребенка.

Когда я положила трубку, мысли закружили в голове с небывалой скоростью. Теперь я знала имя этого человека, знала, что он работал когда-то с Грейс Дама, знала, что его следовало опасаться.

И?

Услышав приглушенный грохот где-то вдалеке, я заметила, что свет в комнате окрасился в какие-то фиолетовые тона, встала с дивана, пошла к дверям со стеклами и выглянула во внутренний дворик. Над городом собирались свинцовые тучи, поднимался ветер, пахло приближающимся дождем.

Ни с того ни с сего мне вдруг вспомнилось дело Нелли Адамс – одно из моих первых дел. Об исчезновении этой пятилетней девочки сообщили в тот же день в выпуске вечерних новостей. Была сильная гроза. Я смотрела телевизор, лежа в теплой постели, и представляла себе, как безумно напуган потерявшийся ребенок. Шесть недель спустя я опознала пропавшую девочку по черепу и нескольким фрагментам ребер.

"Пожалуйста, Кэти! – орало мое сердце. – Пожалуйста, приди ко мне".

Небо пронзила ломаная стрела молнии. Я закрыла двери на замок, вернулась к дивану, нащупала выключатель и нажала на кнопку. Люстра не загорелась. Я осторожно, вдоль стены, прошла на кухню и попробовала включить свет, но он не зажегся. Не помня себя от страха, я пробралась через стремительно погружавшуюся во мрак квартиру в свою спальню. Цифр на электронных часах не было.

Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 102