– А кровь Брагина тоже отправляли в Хабаровск? – поинтересовалась я.
– Нет, по-моему… Да и зачем – все же и так ясно: на парне живого места нет, даже под коленками все исколото! А Агеев, похоже, сам не колется, зато других снабжает. Он ведь вроде в медицине разбирается – вон, глядите, Одина вылечил, Строева спас…
– Чтобы торговать наркотой, вовсе не обязательно иметь диплом медика! – возразила я, почти жалея о том, что в Хабаровске в крови Дениса не смогут обнаружить следов наркотиков: если бы это произошло, осталось бы только обвинение в употреблении.
Мне было просто необходимо поговорить с Денисом, но как проникнуть в карцер, чтобы о моем визите никто не узнал? Ну, конечно, только с помощью Людмилы Акиньшиной!
– А ты говорила, что ничего между вами нет! – игриво толкнула меня локтем в бок Людмила, услышав мою просьбу. – Да ладно, не тушуйся: мы, бабы, с полуслова друг друга понимаем, так ведь? Не волнуйся, устрою я вам свиданку!
Людмила не обманула. Когда я пришла в корпус, где располагался штрафной изолятор, часовой не задал мне ни одного вопроса, а просто посторонился, пропуская. При виде меня Дениска вскочил с койки.
– Тетя Агния, я не виноват! – воскликнул он, едва я открыла рот. – Не представляю, откуда взялось зелье – мне его подки…
– Да успокойся ты, – прервала я парня, похлопав его по руке. – Знаю, что ты ни при чем – неужели я стала бы в тебе сомневаться?! Только тон сбавь, пожалуйста, мы ведь не хотим, чтобы нас подслушали, да? Кто в соседних помещениях?
– Ребята, которых Изюбрь выпившими сцапал. Но их, я слышал, сегодня выпустят, а меня…
– Разберемся, – снова перебила я. – Не переживай, все образуется. У тебя есть предположения, кто мог так тебя подставить?
– Да я только об этом и думаю! Имеется одна идейка, но сразу предупреждаю – доказательств у меня нет.
– Рассказывай! – потребовала я.
– Понимаете, когда мы с Синицей ходили в увольнение в Хабаровск, там случилось кое-что удивительное.
– Не томи!
– Вы же знаете Ожегова?
– Сержанта контрактников? Разумеется, и что?
– Вы в курсе, как он относится к китайцам?
– Помилуй, Денис, мы не настолько близко общаемся!
– Он их ненавидит.
– И? – я не понимала, к чему он клонит.
– А в Хабаровске он вполне мирно беседовал с каким-то узкоглазым мужиком, представляете? И не просто беседовал – мне показалось, что у них совместные дела.
– Совместные дела – с китайцем? – недоверчиво переспросила я.
– А я о чем! – сверкнув глазами, закивал Денис. – И это еще не все: тот китаец передал Ожегову деньги!
– Ты уверен?
– Абсолютно – я видел, как сержант их пересчитывал!
– Он видел тебя?
– Нет, не видел. Мы с Синицей спрятались… У меня и запись есть.
– Что-что?!
– Я записал эту встречу на мобилу, как только понял, что дело неладно.
– Так чего же ты молчал? – воскликнула я. – Сразу надо было к Руденчику идти!
– А вы уверены, что Изюбрь сам в этом не замешан?
Я открыла было рот в попытке возразить, но потом подумала, что Денис может быть прав. Что я знаю о капитане? Да ничего, за исключением его «охотничьих подвигов» и мутных слухов, которые, кстати, не делают ему чести! Именно Руденчик устроил обыск в казарме – правда, я сама была свидетелем тому, что он выполнял приказ Акиньшина, и все же…
– Телефон у тебя? – спросила я Дениса.
– Нет, – покачал он головой. – Меня обшмонали перед тем, как запереть. Сотовый, наверное, у Изюбря.
– Это плохо!
– Только не вздумайте соваться к нему! – предупредил Денис. – Вдруг он уже видел запись? И, если он имеет отношение к наркотикам – сами понимаете. Никому здесь верить нельзя. Кроме, пожалуй, Строева.
– Строева? – встрепенулась я. – Он все еще в медсанчасти! Может, он сумеет потихоньку утащить телефон у Руденчика?
– Если вы скажете сержанту, что в чем-то подозреваете его обожаемого капитана, то он ни за что не станет вам помогать, – покачал головой Денис.
– А я не буду ничего такого говорить.
– И как же вы собираетесь объяснить, зачем вам понадобился мой телефон – мы с вами ведь плохо знакомы, припоминаете?
– Ничего, – усмехнулась я, – Людмила Акиньшина уже считает нас… э-э-э…
Мне неудобно было вслух произнести то, что она считает, но Денис и так догадался.
– Круто! – только и сказал он.
– Конечно, Строева я в этом убеждать не собираюсь, но можно попробовать изобрести какой-нибудь благовидный предлог для объяснения, зачем мне нужен твой мобильник… Ладно, буду думать!
Денис взъерошил волосы пятерней и ударил носком сапога по железной решетке.
– Сижу тут, ничего сделать не могу – просто ирония судьбы! А я-то собирался снова сгонять в Хабаровск и поболтать с Цин – вдруг подскажет, кто тот китаец, что с Ожеговым общался? Они там всю свою общину знают в лицо.
– Погоди-ка, а этот Цин – кто он такой?
– Она, а не он, – слегка покраснев, ответил Денис. – Цин – подружка Синицы.
– Подружка?
– Нет, вы неправильно поняли – они действительно просто дружат, ничего такого!
Я внимательно посмотрела ему в глаза и прочитала там нечто, заставившее меня еще больше заволноваться.
– И красивая она, твоя Цин? – подозрительно поинтересовалась я.
– Вовсе она не моя! – буркнул Денис, отводя взгляд.
– Ну да, конечно! Как мне ее найти?
* * *
Я в десятый раз пересмотрела запись на телефоне Дениса, пытаясь понять, что она означает. Мне не стоило большого труда убедить Строева помочь стянуть мобильник из кабинета Руденчика: я просто сказала, что у Дениса отобрали телефон, а он хотел бы его вернуть. Я не придумала подходящего объяснения тому факту, что он попросил заняться этой проблемой именно меня, но сержант не выразил удивления по этому поводу.
– А я знал, что вы… – начал он и тут же сам себя оборвал, смутившись тем, что собирался сказать.
– И что же ты такое знал? – нахмурилась я.
– Ну, в смысле… Агееву вы, похоже, здорово нравитесь – вот! – выпалил он.
– Правда?
– Я слышал, как он вас перед Синицей защищал.
– А что, Синица на меня нападать пытался? – удивилась я.
– Синица-то? Шутите – он ни на кого напасть не способен! Нет, просто Синица… Эх, зря я вообще об этом заговорил!
– Нет уж, продолжай, коли начал! – потребовала я.
– Ну, он – Синица то есть – позволял себе кое-какие высказывания на ваш счет, и Денис… В общем, он вас защитил.
– Ладно, – потрепала я парня по плечу, видя, что ему неудобно продолжать эту тему. – Кто-то еще догадывается?
– Не думаю, – покачал он головой. – Да кому какое дело?
Я получила сотовый Дениса к вечеру. Что ж, многое против нас с Денисом, но, по крайней мере, один человек на нашей стороне. Почему-то мне казалось, что Строеву можно верить, и он доказал это, выполнив свое обещание. Что мне во всей этой истории не нравилось, так это подозрения Людмилы и сержанта насчет того, что между Денисом и мной существуют личные отношения. Проблема в том, что возражать смысла не имело: как тогда я смогла бы объяснить интерес, который проявляю к судьбе Дениса?
И вот теперь я сидела в своей комнате, пытаясь понять, что же такого в этой видеозаписи. Ее качество оставляло желать лучшего: хотя лица говорящих были хорошо видны, то, о чем они говорили, осталось за кадром – слишком далеко стоял Денис, чтобы звук записался отчетливо. И все же, как и у него самого, у меня возник законный вопрос: о чем, спрашивается, российскому пограничнику разговаривать с китайским подданным, да еще и принимать от него деньги? С кем можно об этом поговорить – с самим Акиньшиным, он ведь, в конце концов, начальник этой чертовой заставы?! С другой стороны, как и говорил Денис, доказательства у меня весьма слабые – да и доказательства чего, в сущности? Нет, надо попытаться прояснить это дело, прежде чем обращаться к начальству. А погибшие мальчики? Мы ведь так ничего и не узнали! Если, конечно, не считать сказок о невиданном чуде-юде, обитающем в озере, и «терках» с контрактниками! При воспоминании о разговоре с матерью Матвея я не могла не улыбнуться: похоже, она-то на полном серьезе верит в местную легенду! В любом случае надо ехать в Хабаровск и встречаться с восточной красоткой Цин: может, она и в самом деле сможет дать какие-то пояснения в отношении китайца на видео Дениса? Кроме того, я не забыла о том, что анализы моего подопечного отправлены в хабаровскую лабораторию: возможно, воспользовавшись документами ОМР, мне удастся что-нибудь предпринять, чтобы Дениса выпустили из карцера?
