– То есть она знала, чем занимается Нелли Аркадьевна? – покусывая нижнюю губу, уточнил Паратов.
Любавин кивнул.
– Вы имеете представление, зачем Грозная могла звонить вашей крестнице накануне гибели?
– Видите ли, я лично эту Валентину не знал, поэтому…
– Понятно. Но то, что она работала ученым секретарем, дает кое-какую зацепку.
– В самом деле?
– По крайней мере, я на это надеюсь.
– А как продвигается дело пациентки Нели – Ольги?
– Ольги Касаткиной, – подтвердил майор. – Мы ищем человека, с которым она крутила роман. Пока он – наш единственный подозреваемый.
– И вы полагаете, что гибель Касаткиной и убийство Грозной…
– Вы же знаете принципы ведения следствия, Илья Сергеевич: перво-наперво нужно искать все, что связывает эти две смерти. Нелли Аркадьевна как убийца исключается – хотя бы потому, что она – женщина, а заказчик убийства Валентины определенно мужчина. Кроме того, у нее нет видимых причин: у подруг были прекрасные отношения… Так вы не забудете мою просьбу, Илья Сергеевич?
– О пробе крови Рощина? Я передам Неле. У пациентов периодически берут анализы, и никто ничего не заподозрит.
– Вот и отлично. И еще: передайте, чтобы… Короче, пусть она будет осторожна и поскорее делает ноги из «Синей Горки». У меня такое чувство, что все идет чересчур гладко, и это заставляет предполагать худшее.
* * *
Неля думала, что Ракитин уволит ее одним росчерком пера: имел право, так как она нарушила врачебную этику и вмешалась в процесс лечения его пациента. Главврач этого не сделал. Он наорал на нее, заставил санитара Рому отвести Макса в палату, а сам, красный, как вареный лобстер, демонстративно повернулся к Неле спиной и на всех парах понесся к главному корпусу. Больше всего она в тот момент боялась реакции Макса, ведь он мог начать вырываться, и это привело бы к тому, что его вновь «успокоили» бы ларгактилом или чем-нибудь похлеще. И все ее усилия пропали бы даром! Однако скрипач послушно последовал за Ромой, ни разу не оглянувшись.
Ночь прошла беспокойно. Неля ворочалась с боку на бок и пару раз вскакивала с намерением собрать чемодан, чтобы поутру отчалить в направлении дома, не дожидаясь очередного скандала. В конце концов, собрано достаточно доказательств для дяди Ильи, и он теперь может инициировать расследование в «Синей Горке» с привлечением прокуратуры и Комитета по здравоохранению. Только вот судьба Макса так и останется туманной.
Едва забрезжил рассвет, Неля поднялась, приняла холодный душ и оделась. Стояло отличное декабрьское утро – настоящее, зимнее. Дымчатое солнце висело низко над покрытыми инеем деревьями в аллее, уходящей в голубоватый горизонт. Пересекая дворик в направлении главного корпуса в такую рань, меньше всего Неля ожидала увидеть Древлина. Мужчина отделился от ствола тополя, и Неля едва не вскрикнула: ее нервы и так находились на пределе. Чего это парень бродит на улице, в то время как большинство пациентов только просыпаются?
– Надо поговорить, Сестра! – произнес он, стоя перед ней, покачиваясь с носка на пятку и напустив на себя загадочный вид.
– Сейчас я занята, – с раздражением ответила Неля. – Думаю, это подождет.
– Вы не понимаете! – возмутился Древлин. – Я не стал бы вас беспокоить, если бы…
– Неля Аркадьевна, хорошо, что вы здесь!
Из корпуса вышла Анюта и, стоя на пороге, придерживала дверь рукой, впуская внутрь морозный воздух.
– В чем дело? – спросила Неля, отворачиваясь от Древлина.
– Главный вас разыскивает. Что-то случилось? – понизив голос, добавила девушка.
– Он злой?
– Да не то чтобы… Но у него в кабинете какая-то тетка – я ее пару раз здесь видела.
– Тетка? – удивилась Неля. – Ладно, пойду: перед смертью не надышишься!
Подходя к кабинету Ракитина, Неля увидела, что дверь приоткрыта и из-за нее раздаются приглушенные голоса. Она несколько секунд постояла, собираясь с духом, и постучала.
– Войдите! – раздалось громкое приглашение, и Неля вошла внутрь, рисуя в своем воображении восхождение Христа на Голгофу. Ракитин сидел за столом, а женщина, расположившаяся напротив, обернулась на звук открывающейся двери. Увидев, кто перед ней, Неля сглотнула неприятный комок в горле: это оказалась Арина! Ну, теперь-то ее точно вышвырнут из лечебницы, как щенка, – Ракитин, видимо, решил сделать увольнение показательным.
– Присаживайтесь, Нелли Аркадьевна, – проговорил главврач. Голос его звучал на удивление спокойно. Лицо Арины также не выглядело сердитым – скорее, выражало любопытство.
Неля опустилась на краешек стула. Сейчас в глаза бросалось сходство женщины с братом. Правда, там, где его черты были мягкими, ее выглядели жестче и больше подошли бы мужчине, нежели даме. Как и Макс, она являлась блондинкой, только его брови и ресницы были темными, а ее – светлыми. Высокая и крепко сбитая, Арина выглядела настоящей бизнес-леди, которая ни в чем не уступит представителям противоположного пола. Коротко подстриженные волосы лишь добавляли внушительности всему облику.
– Так это, значит, она и есть? – спросила Арина, поворачиваясь к главврачу. Тот молча кивнул. – Что ж, приятно познакомиться, доктор!
Неля ожидала уловить в ее словах иронию, но, похоже, женщина искренне приветствовала ее.
– Вы меня простите, Нелли Аркадьевна, за вчерашнюю сцену, – сказал Ракитин, откидываясь на спинку кресла. – Я просто не ожидал, что вы разовьете такую кипучую деятельность в мое отсутствие!
Неля никак не предполагала, что главный станет извиняться! Она ничего не понимала и оттого чувствовала себя глупо.
– Я… – с трудом выдавила она из себя, – я виновата, Михаил Андреевич, мне не следовало так поступать!
– Это верно, однако так уж вышло, что вы сделали то, что я и сам планировал. Честно говоря, я оттягивал момент окончания курса у Макса, боясь последствий. Вы не испугались, и не ошиблись: это лишний раз говорит в пользу вашего профессионализма.
Мысли Нели путались.
– Я не понимаю, – пробормотала она. – Вы… не сердитесь?
– Сержусь, Нелли Аркадьевна! Еще как сержусь, потому что вы не соизволили поговорить со мной. С другой стороны, я понимаю, что во всем этом есть и доля моей вины: я отказался отвечать на ваши вопросы о Максе, когда вы попытались их задать. Что заставило вас нарушить правила?
Неля решила, что лгать не имеет смысла – во всяком случае, в мелочах.
– Понимаете, Михаил Андреевич, я знала Макса Рощина.
– В самом деле? – неожиданно вступила в разговор Арина. – Напомните, когда это было?
– Около двадцати лет назад.
– То есть вы были еще ребенком? – пробормотала Рощина. – Странно! В то время мы с Максимом были очень близки, и мне казалось, я знаю его друзей. По сути, их у него и не было: он все время посвящал музыке, и мама следила за тем, чтобы он не отлынивал!
– Вы не поняли, – сказала Неля. – Мы не были друзьями.
– Но тогда…
– Я впервые увидела вашего брата на концерте. Родители привели меня, чтобы убедить не бросать музыкальную школу. Его игра произвела на меня большое впечатление.
– И вы не бросили?
– Нет. Но пианистки из меня не вышло.
– Погодите, а как вы узнали Максима по прошествии стольких лет? Он сильно изменился!
Сущая правда, но как Неля могла объяснить? Рощин привлек ее внимание тем, что отличался от остальных пациентов. Его глаза показались ей странно знакомыми. Позднее она услышала Рахманинова и заметила, как движутся в такт музыке пальцы скрипача… Мозг – удивительная штука, и порой он выкидывает непредсказуемые «коленца»! К счастью, вопрос Арины носил риторический характер, и она не стала добиваться ответа.
– Вы, наверное, спрашиваете себя, зачем я пригласил вас вместе с Ариной? – вновь заговорил главврач. – Раз уж все зашло так далеко, вам действительно лучше узнать правду, чтобы не наворотить еще каких-нибудь дел, считая, что вы действуете во благо Макса.
– Правду? – переспросила Неля. – О какой правде вы говорите?
