– Я получил фотографии, спасибо.
– Это поможет? – спросил Вадим Чекало.
– Надеюсь. У меня есть еще один вопрос.
– Валяй!
– Известны ли вам имена – Аслан Садыков и Рафик Галсанов?
– Садыков… Галсанов… Погоди-ка! Помнишь, мы с тобой об Усмане говорили?
– Ну?
– Так вот, заключенный по фамилии Садыков сидел с ним в одной колонии. Я помню, потому что тогда несколько заключенных решились на побег, и Садыков с Усманом были в их числе – собственно, Усман все и организовал. Их схватили, но они успели уйти довольно далеко. Схлопотали дополнительные сроки и снова оказались в одном месте отсидки… А с чего это ты Садыковым интересуешься?
– Потом обязательно расскажу, – сказал Олег. – Но сначала хочу кое-что выяснить.
– Ну, смотри – ты обещал…
Часы показывали половину одиннадцатого вечера, когда, прихватив куртку и заперев офис, Олег вышел на свежий воздух. Шел мелкий дождик, было промозгло и ветрено, и Олег засунул руки в карманы. Проходя под аркой, он краем глаза заметил, как от стены отделилась темная фигура. Олег инстинктивно сгруппировался и развернулся в сторону неизвестного, но удар все равно оказался для него неожиданным.
* * *
– Значит, Маришка ни в чем не виновата?
– Толик, неужели ты действительно думал, что твоя сестрица может кого-то убить? – изумленно спросила Дарья.
– Да нет, конечно, но… Я же видел ту запись – что мне было делать?
– Рассказать все мне, дурачок! Я – твой адвокат, я должна тебя защищать и поэтому просто обязана знать о каждом твоем шаге.
Чтобы этот разговор состоялся, Даше пришлось пойти на хитрость. Она понимала, что Анатолий ни за что не согласится на встречу с ней, но она выяснила, что суд предоставил ему бесплатного защитника, Дениса Подкопаева.
– Знаете, сколько у меня дел? – спросил он, когда Даша изложила цель своего визита.
– Догадываюсь, – сочувственно кивнула она. – Поэтому помощь вам бы не повредила.
– Это точно! Я смогу протащить вас, как помощника адвоката.
– Следователь Ожегин может воспротивиться.
– Ну, мы же оба юристы, Дарья Сергеевна! – отмахнулся Подкопаев. – Какие у него могут быть основания?
– В смысле, кроме личной заинтересованности? – уточнила девушка.
– Не думаю, что он решится ее обнаружить в моем присутствии.
Так и вышло: они беспрепятственно попали в комнату для допросов. Поначалу Анатолий чуть было не потребовал, чтобы его увели, но Даша попросила выслушать ее, а потом решать, как поступить. Рассказ явно произвел на него впечатление.
– Что теперь делать? – спросил Толя, глядя на Дарью.
– Во-первых, ты напишешь отказ от показаний. Во-вторых, вернешь меня в качестве своего адвоката…
– А Марину не задержат? – испуганно перебил он.
– Я же полчаса тут перед тобой распиналась! – нетерпеливо воскликнула Даша, поражаясь его недоверчивости. – Та запись была нужна только для того, чтобы выбить из тебя признание. В суд ее никто не представит, потому что в этом случае последует экспертиза, а Ожегину это абсолютно не нужно! Кстати, если нам повезет, суд и вовсе не состоится. Но я тебя прошу, Толик, больше никаких фокусов: если тебя станут запугивать – сразу сообщаешь мне, ясно?
– Да. Ты прости меня за… В общем, я растерялся.
– Понимаю, – примирительно кивнула Даша. – Но больше не создавай мне проблем.
– Если начтут уши отрезать, и тогда буду говорить, что ты мой адвокат!
– Правильно. И ничего не подписывай без моего согласия. Мама сегодня едет в «Фармаконию».
– Зачем?! – перепугался Толик. – Вам обеим нужно держаться подальше от этого гадючника!
– Неужели ты думаешь, что они средь бела дня нападут на даму? – приподняла бровь Дарья.
– Не знаю, просто… Твоя мама и так слишком много для меня сделала – именно ей я обязан тем, что у меня такой адвокат!
– Мама умеет о себе позаботиться.
– Зачем вы вообще затеяли этот поход?
– Надо растревожить «осиное гнездо». Нет сомнений, что вся эта кампания против тебя, включая эскапады Ожегина, координируется из «Фармаконии». Если дать им понять, как много нам известно, они, возможно, всполошатся и предпримут какие-то действия. Пусть пойдут круги по воде… А мы будем поблизости!
* * *
Я не думала, что попасть в «Фармаконию» будет легко. Большой бизнес-центр занимали сразу несколько учреждений, но «Фармаконии» принадлежал весь верхний этаж. Я специально не стала предупреждать о визите заранее, но охранник на проходной вцепился в меня мертвой хваткой. Я представилась, он позвонил Рожкову и передал мне, что меня, как и предполагалось, никто не ждет. Тогда я предложила ему сообщить временно исполняющему обязанности генерального директора, что ему лучше все-таки меня принять, так как дело касается Анатолия Кречета. Стоит ли говорить, что меня тут же пригласили пройти в кабинет?
Леонид Рожков оказался представительным мужчиной слегка за пятьдесят, невысоким, но импозантным и отлично одетым. Дорогие стрижка, очки и часы говорили в пользу того, что передо мной человек респектабельный.
Кабинет, насколько я понимала, раньше принадлежал Илье Митрохину, а до него – его отцу. При виде огромных, до пола, окон мне на ум пришла мысль о том, как погиб старший Митрохин: так легко было оступиться и рухнуть вниз. Лететь высоко – успеешь о многом подумать, пока твои мозги не разбрызгаются по асфальту.
– Итак, Анна Демьяновна, – сказал Рожков, когда я уселась напротив него, – с чем пожаловали? Вы сообщили охраннику, что у вас есть сведения об этом ублюдке Кречете, убившем Илью?
– Нет. Речь пойдет о его сестре, Марине.
– О… Марине?
По его лицу ничего нельзя было прочесть: казалось, Рожков впервые слышит это имя. Однако у меня не было ни малейших оснований не доверять сестре Анатолия.
– Да-да, о Марине, – подтвердила я, не смущаясь. – Она приходила к вам перед тем, как погиб Илья, и вы предложили ей подписать некий документ…
– Постойте-постойте! – прервал меня Рожков. – Я что-то ничего не понимаю! Не знаю, кто вам сообщил такую странную информацию, но я в глаза не видел эту вашу Марину и никогда с ней не разговаривал!
Впервые у меня закралось сомнение в отношении того, что Рожков действительно беседовал с сестрой Толика. Она никогда не видела его, так не мог ли кто-то другой выдать себя за него?
– И документ об отказе от претензий к вашей компании вы Марине не давали? И деньги ей не обещали?
– Сами посудите, как я мог что-то ей обещать, если мы не встречались? – развел руками Рожков.
– У меня есть проверенные сведения, – сказала я, решив зайти с другого конца, – что «Фармакония» переводила деньги на карточный счет Марины.
– В самом деле?
Рожков озадаченно сдвинул очки на нос.
– Даже не знаю, что вам и сказать, – проговорил он после короткой паузы. – Это не может быть ошибкой?
– Нет, – уверенно ответила я, хотя в данный момент вовсе не ощущала такой уж уверенности: поведение Рожкова сбило меня с толку.
– Ну, тогда… Тогда мне нужно провести расследование, – сказал он. – Надо обязательно выяснить, кто так свободно распоряжается деньгами, не ставя в известность меня. Но вы должны знать, что я никогда не стал бы ни о чем договариваться с сестрой убийцы!
– Вина Анатолия не доказана, – напомнила я.
– Возможно, и так, но… Скажите, Анна Демьяновна, ваш-то какой в этом во всем интерес? Кем вам приходится Анатолий Кречет?
– Он – мой бывший студент. У меня есть основания доверять его словам, а он говорит, что не убивал Илью.
– Хотел бы я видеть убийцу, который с радостью признается в преступлении!
– Вы говорите, что понятия ни о чем не имеете, но я вам не верю.
– Это ваше право.
– И мое право продолжать доказывать невиновность Анатолия. В вашей фирме творятся странные дела, и первое из них – «Голудрол».
– Опять «Голудрол»!
– Вот именно, опять. Вы не решаете проблему, и этот вредный препарат по-прежнему используется, калеча пациентов.
