– Как они работают?
– Большинство программ занимают четыре-пять дней. Первый день посвящен утверждению авторитета лидера. Бесконечные унижения и словесные оскорбления. На следующий день внедряют новую философию. Тренер убеждает членов группы, что их жизнь ни на что не годится и единственный выход – принять новый образ мышления.
Овсянка.
– Третий день посвящен упражнениям. Транс. Воспоминания. Управление образами. Тренер вызывает в участниках недовольство, уныние, плохие воспоминания. Людей подавляют эмоционально. Следующий день заполнен теплым обменом впечатлениями внутри группы, лидер превращается из строгого наставника в любимого батюшку или матушку. Это отправная точка для последующих курсов. В последний день все веселятся, обнимаются, танцуют, поют и играют. Затем наступает тяжкая расплата.
За столик справа села парочка в одежде хаки и одинаковых футболках. У него – перламутровая, у нее – цвета морской волны.
– Дело в том, что такие курсы приносят огромный вред здоровью – и физическому, и психическому. Большинство людей не представляют, с какой силой связываются. Иначе бы не записывались.
– Разве участники потом не рассказывают о программе знакомым?
– Их убеждают отвечать на вопросы предельно расплывчато, потому что обсуждение программы якобы может повлиять на ее эффективность. Они рассказывают, как радикально изменилась их жизнь, скрывая, чего им это стоило.
– Где набирают членов такие секты?
Боюсь, я уже знаю ответ.
– Везде. На улице. Ходят по домам. В школах, на предприятиях, в поликлиниках. Дают объявления в альтернативных газетах, журналах "Новый век"...
– А в колледжах и университетах?
– Там прежде всего. На досках для объявлений, в общежитиях, столовых, во время записей студентов на курсы. Некоторые культы дают своим членам задание: искать одиноких студентов у консультационных центров в кампусе. Учебные заведения не одобряют секты, но сделать ничего не могут. Администрация приказывает срывать их объявления, но те появляются снова и снова.
– Но это уже совсем другое, правда? Семинары по возрождению сознания не относятся к тому типу культов, что мы обсуждали?
– Не обязательно. Некоторые программы используются для отбора членов теневой организации. Человек покупает курс, потом якобы благодаря успехам на занятиях его избирают для перехода на следующий уровень или для встречи с гуру, и так далее.
Меня как обухом по голове ударило. Гарри приглашали на ужин к профессору.
– Ред, что за люди попадаются на удочку сектантов? Надеюсь, мой голос звучал спокойнее, чем я себя чувствовала.
– Судя по исследованиям, необходимы два фактора. – Он показал два жирных пальца. – Депрессия и отсутствие связей.
– Как-как?
– В переходный период все обычно чувствуют себя одинокими и запутавшимися и потому очень уязвимы.
– В переходный период?
– Переход из школы в университет, из университета на работу. Недавний развод. Недавнее увольнение.
Слова Реда заглушили лязг вилок. Мне необходимо поговорить с Китом.
Когда я вернулась к действительности, Ред смотрел на меня как-то странно. Похоже, надо что-то сказать.
– Кажется, моя сестра записалась на один из таких курсов. "Обретение внутренней жизни" называется.
Ред пожал плечами:
– Их так много. Такого не знаю.
– Сейчас она ни с кем не общается. Никто не в состоянии до нее достучаться.
– Темпе, большинство из программ почти безвредны. Но тебе надо поговорить с сестрой. На отдельных людей курсы влияют очень сильно.
На таких, как Гарри.
В душе образовался обычный комок из страха и беспокойства. Я поблагодарила Реда и оплатила счет. Уже на улице вспомнила о еще одном вопросе.
– Ты когда-нибудь встречался с социологом по имени Жанно? Она изучает религиозные движения.
– Дейзи Жанно?
Ред поднял бровь, и лоб покрылся кривыми морщинками.
– Я познакомилась с ней в Макгилле несколько дней назад. Интересно, что думают о ней коллеги.
Ред поколебался.
– Да, я слышал, Жанно в Канаде.
– Ты ее знаешь?
– Знал несколько лет назад, – ровным голосом ответил он. – Жанно выбивается из общей струи.
– Правда?
Я вглядывалась в его лицо, но оно оставалось пустым.
– Спасибо за ветчину и овсянку, Темпе. Надеюсь, ты не зря потратила деньги.
Улыбка Реда выглядела натянутой. Я тронула его за руку:
– Что ты недоговариваешь, Ред?
Улыбка увяла.
– Твоя сестра учится у Дейзи Жанно?
– Нет. А что?
– Пару лет назад Жанно попала в очень неприятную историю. Я не знаю всех подробностей и не хочу пересказывать сплетни. Просто будь осторожна.
Я собиралась расспрашивать дальше, но он только кивнул и поспешил к своей машине.
Я осталась на солнцепеке с открытым ртом. Что это, черт возьми, значит?
* * *
Добравшись домой, я обнаружила сообщение от Кита. Он нашел каталог курсов, но в списках общинного колледжа графства Чорт-Харрис ничего не говорилось о семинарах Гарри. Однако в столе матери лежал проспект "Обретения внутренней жизни". Страница с неровными краями явно была вырвана из газеты. Он позвонил по указанному номеру. Но тот уже не обслуживается.
Курс Гарри не имел ничего общего с колледжем!
Слова Реда переплелись с фразой Райана и превратили мой страх в ужас.
Новые знакомства.
В переходный период.
Отсутствие связей.
Уязвимые.
Оставшиеся часы я металась от одного занятия к другому: беспокойство и нерешительность мешали сосредоточиться. Когда во внутреннем дворике удлинились тени, я ответила на звонок, заставивший меня более продуктивно мыслить. Я в смятении слушала рассказ, потом приняла решение.
Набрала номер декана факультета и предупредила, что уеду раньше, чем планировала. Поскольку я уже обговорила свое отсутствие на период конференции по физической антропологии, студенты пропустят всего одно дополнительное аудиторное занятие. Очень жаль, но мне необходимо ехать.
Когда нас разъединили, я начала паковать вещи. Не для Окленда, но для Монреаля.
Я должна найти сестру. Должна остановить безумие, накатывающее, как ураган в Пьемонте.
29
Когда самолет поднялся в воздух, я закрыла глаза и откинулась в кресле, еще одна бессонная ночь лишила меня желания осматриваться. Обычно мне нравится чувствовать скорость, видеть, как мир внизу уменьшается, но только не сейчас. В голове звучали слова перепуганного старика.
Я потянулась, уткнулась ногами в сумку, которую чуть раньше положила под сиденье. Ручная поклажа. Постоянно на виду. Это может пригодиться.
Рядом листал журнал "Американские авиалинии" Райан. Он не смог улететь из Саванны, поэтому приехал в Шарлотт на самолет в шесть тридцать пять. В аэропорте рассуждал о сведениях, полученных в Техасе.
Старик сбежал, чтобы защитить собаку.
Как испугавшаяся за ребенка Катрин, подумала я.
– Он не сказал, что конкретно собиралась делать община, – спросила я Райана шепотом.
Стюардесса демонстрировала ремни безопасности и кислородные маски.
Райан покачал головой:
– Старик не в себе. Жил на ранчо, потому что его не выгоняли и позволяли держать собаку. Он не совсем обратился в их веру, но много чего понахватался. – Райан уронил журнал на колени. – Бедняга все твердит о космической энергии, ангелах-хранителях и огненной ингаляции.
– Аннигиляции?
Райан пожал плечами:
– Говорит, что люди, с которыми он жил, не принадлежат этому миру. Похоже, они сражались с силами тьмы, а теперь настало время уходить. Только старик не мог взять с собой Фридо.
– Поэтому и спрятался под крыльцом?
Райан кивнул.
– Кто представляет силы зла?
– Он точно не знает.
– Как и то, куда отправились праведные?
– На север. И никаких подробностей.
– Он когда-нибудь слышал о Доме Оуэнсе?
