– Черт!
Я спускалась со всеми предосторожностями: хваталась за кустарник, петляла между деревьями и валунами, чтобы не потерять равновесие. Склон довольно крутой, стоит разок споткнуться – и кубарем полетишь вниз.
Шагах в десяти от подножия склона я наступила на лист металла, заскользила и взлетела, точно обреченный на падение сноубордист. А рухнув, наполовину покатилась, наполовину заскользила по склону, увлекая за собой лавину камней, сучьев, листьев и пихтовых шишек.
Чтобы остановить падение, я отчаянно хваталась за что попало, обдирая ладони и ломая ногти. Наконец левая рука наткнулась на что-то твердое, и пальцы мертвой хваткой сомкнулись на неведомой опоре. Запястье пронзила боль – я всем весом повисла на левой руке.
Секунду я так и висела, затем перекатилась на бок, подтянулась обеими руками и, подвинувшись, села. Не разжимая рук, подняла взгляд.
Оказалось, что подвернулся мне под руку длинный металлический прут. Он торчал наискось из камня у самого моего бедра и утыкался в изувеченное дерево, что росло в шаге вверх по склону. Я уперлась стопами в землю, проверила, нет ли растяжений, и с усилием поднялась на ноги. Вытерла кровоточащие ладони о штаны, заново застегнула куртку и двинулась дальше вниз.
Оказавшись на дне ущелья, я ускорила шаг. Правда, terra под ногами была далеко не firma [301], но, по крайней мере, сила тяжести была теперь на моей стороне. Добравшись до оцепленной территории, я приподняла ленту и поднырнула под нее.
– Э-эй, дамочка! Вы куда?
Я остановилась и обернулась. Меня окликнул человек в куртке с надписью «Управление шерифа округа Суэйн».
– Я из ОЗЧС.
– Что еще за ОЗЧС такой? – сварливо осведомился он.
– Шериф на месте?
– А вы кто такая, чтобы об этом спрашивать?
Лицо помощника шерифа было непроницаемо, губы жестко поджаты, оранжевая охотничья шапочка низко надвинута на глаза.
– Я – доктор Темперанс Бреннан.
– Врачи нам тут не понадобятся.
– Я буду заниматься опознанием погибших.
– Документы есть?
На случай стихийных бедствий у каждого правительственного учреждения имеются свои особые обязанности. Управление готовности к чрезвычайным ситуациям (УГЧС) руководит работой Федеральной системы медицинского обеспечения при стихийных бедствиях (ФСМО), которая при массовой гибели граждан обеспечивает медицинскую помощь, опознание жертв и ритуальные услуги.
Для выполнения этих функций ФСМО и созданы системы ОЗЧС и МПЧС – Оперативная группа по организации захоронений в чрезвычайных ситуациях и Группа медицинской помощи в чрезвычайных ситуациях. В официально объявленных чрезвычайных ситуациях МПЧС заботится о живых, а ОЗЧС занимается мертвыми.
Я выудила удостоверение ФСМО и протянула его помощнику шерифа.
Въедливо изучив документ, он кивком указал в направлении фюзеляжа.
– Шериф там, с начальством пожарных.
Голос его дрогнул, он вытер ладонью рот. А затем опустил глаза и пошел прочь, явно смущенный тем, что проявил излишнюю чувствительность.
Поведение помощника шерифа меня ничуть не удивило. Самые стойкие и толковые полицейские и спасатели, сколько бы ни обучались, каким бы обширным опытом ни обладали, не бывают психологически готовы к первой встрече с катастрофой.
Катастрофа. Именно так Национальный комитет безопасности на транспорте называет подобные крушения. Не знаю точно, каковы критерии катастрофы, но, поработав с несколькими такими случаями, одно могу сказать наверняка: это было ужасно. Точно так же я всякий раз не была готова к тому, с чем сталкивалась, и испытывала такие же терзания. Просто научилась это скрывать.
Пробираясь к фюзеляжу, я миновала еще одного помощника шерифа, который накрывал одеялом мертвеца.
– Уберите это, – велела я.
– Что?
– Не надо их накрывать.
– А вы кто?
Я снова предъявила удостоверение.
– Но ведь они так и лежат под открытым небом. – Голос его был безжизнен, словно компьютерная запись.
– Все должно остаться так, как есть.
– Надо же что-что сделать. Уже темнеет. Медведи почуют запах этих… – Он запнулся, подыскивая слово. – …Этих людей.
Мне доводилось видеть, что способны сотворить с трупом хищники из семейства медвежьих, и я понимала беспокойство этого человека. Тем не менее я должна была его остановить.
– Прежде чем что-то перемещать, все здесь должно быть сфотографировано и внесено в протокол.
Помощник шерифа неуклюже скомкал одеяло. Лицо его исказилось от боли. Я достоверно знала, что он сейчас чувствует: потребность немедленно что-то сделать и неуверенность, что именно. Полную беспомощность перед лицом невыносимой трагедии.
– Пожалуйста, передайте остальным, что все должно оставаться на местах. А потом займитесь поиском выживших.
– Вы, наверное, шутите. – Он огляделся. – Такого ни кто не смог бы пережить.
– Если кто-то уцелел, ему надо опасаться медведей куда больше, чем этим ребятам. – Я кивком указала на труп у его ног.
– А еще волков, – добавил он безжизненным голосом.
– Как зовут шерифа?
– Кроу.
– Это который?
Он оглянулся и посмотрел на собравшихся возле фюзеляжа.
– Вон та рослая личность в зеленой куртке.
Я оставила собеседника и быстрым шагом направилась к Кроу.
Шериф изучал карту вместе с полудюжиной пожарных – судя по обмундированию, все они принадлежали к разным частям. Даже наклонив голову, он оставался самым высоким в этой компании. Обтянутые курткой плечи были широки и мускулисты, что говорило о регулярных физических упражнениях. Я от души надеялась, что мне не грозит оказаться на ножах с брутальным горцем-шерифом.
Когда я подошла ближе, пожарники, слушавшие шерифа, отвлеклись и разом уставились в мою сторону.
– Шериф Кроу?
Кроу обернулся… и я поняла, что столкновение с брутальным горцем отменяется.
Лицо у женщины было очень смуглое и скуластое, из-под широких полей шляпы выбивались курчавые ярко-рыжие волосы. Больше всего, однако, мое внимание приковали ее глаза. Радужки – цвета старых бутылок из-под кока-колы. В обрамлении рыжих ресниц и бровей, на фоне смуглой кожи эти бледно-зеленые глаза выглядели совершенно необычно. По моим впечатлениям, женщине было около сорока лет.
– А вы кто? – Сиплый низкий голос отчетливо намекал, что его владелица не потерпит досужей болтовни.
– Доктор Темперанс Бреннан.
– И у вас есть право находиться на месте крушения?
– Я из ОЗЧС.
Опять пошло в ход удостоверение личности. Шериф изучила карточку и вернула мне.
– Я услышала в новостях сообщение о крушении, когда ехала из Шарлотта в Ноксвилл. Позвонила Эрлу Блиссу, который возглавляет группу в этом регионе, и он попросил меня завернуть сюда, глянуть, не понадобится ли помощь.
На самом деле Эрл выразился далеко не так дипломатично.
С минуту женщина молчала, не торопясь с ответом. Затем повернулась к пожарным, что-то сказала – и их как ветром сдуло. Шагнув ко мне, она протянула руку. Ее рукопожатие вполне могло закончиться визитом к травматологу.
– Люси Кроу.
– Зовите меня Темпе.
Расставив ноги, она скрестила на груди руки и смерила меня взглядом бутылочно-зеленых глаз.
– Не думаю, что кому-то из этих бедолаг еще может понадобиться медицинская помощь.
– Я судебный антрополог, а не врач. Вы искали выживших?
Кроу кивнула, резко вздернув голову, – аналогичный жест мне доводилось видеть в Индии.
– Я думала, подобное может касаться только судмедэксперта.
– Подобное касается всех. Представители НКБТ уже здесь? – Мне хорошо было известно, что люди из Национального комитета безопасности на транспорте никогда не мешкают с прибытием на место крушения.
– Скоро будут. Мне уже отзвонились все организации планеты. НКБТ, ФБР, тактическая группа ВВС, Красный Крест, Федеральное агентство авиации, Служба охраны лесов, Управление долины Теннесси, Министерство внутренних дел. Я бы нисколько не удивилась, если б сюда по пути на Вольф-Кноб [302] заявился сам папа римский.
