Первым делом он позвонил по номеру, который, судя по информации с сайта питомника, принадлежал заводчику экзотических птиц Олегу Лаврову.
– Да, я когда-то занимался траурными какаду, но теперь у меня другие виды – какаду Бэнкса сложны в разведении в силу…
– Импринтинга? – вспомнил новое слово, произнесенное ветеринаром, Мономах.
– Верно! – обрадовался владелец питомника. – Приятно иметь дело со специалистом! Жаль, что не смогу помочь вам приобрести желаемую птичку, но в продаже имеется масса других. Почему бы вам не рассмотреть, скажем, амазона или ару? Есть отличные экземпляры…
– Вы не поняли, – перебил Мономах, пока Лавров не принялся перечислять все виды птиц. – Попугай у меня уже есть, но я хотел бы узнать о его предыдущем владельце!
– А это точно моя птичка?
– Точно: попугай окольцован, и на нем выбит номер.
– Назовите его, пожалуйста.
Мономах продиктовал.
– Повисите, ладно? Я поищу.
Через несколько минут трубка вновь ожила:
– Да, это моя птица, – подтвердил заводчик. – Только вот не пойму, как она к вам попала, если вы не знаете предыдущего владельца!
– Купил с рук на улице за пять тысяч.
– Что-о-о?! – Мономах так и видел, как волосы Лаврова поднялись перпендикулярно голове. – Рублей?!
– Угу, российских.
– Ну, я не… Но хозяин точно не смог бы так поступить с моим какаду, он был очень приличным человеком!
– У вас есть его данные?
– Конечно. Аркадий Андреевич Рукояткин.
– Вы с ним лично знакомы?
– Общались один раз по видеосвязи, но он оплатил доставку попугая в Санкт-Петербург, и это о многом говорит: ему хотелось, чтобы птичка добралась до нового дома невредимой и в как можно большем комфорте.
– Самолетом отправляли?
– В том-то и дело, что нет – автомобилем! Это хоть и дольше, но для птиц гораздо лучше, потому что персонал авиакомпаний зачастую не оказывает перевозимым животным должного внимания, они путешествуют в багажном отсеке, где условия – сами понимаете, и по прибытии случаются казусы, за которые никто не несет ответственности. А денежки-то уже уплачены! Получив попугая, Рукояткин позвонил мне и показал ее. Условия содержания были великолепные… Как же так вышло-то?
– А сколько лет Рукояткину, как он выглядел?
– Ну, ему было за шестьдесят. Седовласый такой мужчина приятной наружности… Знаете, ведь попугая я продал подрощенным птенцом – это самый лучший возраст для приучения к рукам. Так вот, сделка состоялась в две тысячи десятом году…
– Тот, у кого я купил какаду, определенно не был Рукояткиным, – перебил собеседника Мономах. – Продавцу чуть за сорок, он сильно походил на любителя выпить и вряд ли представлял себе реальную цену птицы! Олег, у вас сохранился номер телефона Рукояткина?
– Есть чем записать?
* * *
Алла наслаждалась своим любимым видом на Невский проспект.
Сколько бы ни смотрела, она не уставала от его огней, домов и движения транспорта, утром – быстрого, к вечеру – медленно ползущего мимо ее окон, сливающегося в один сплошной поток, похожий на толстую гусеницу.
После легкого ужина, в последние месяцы состоящего из овощного салата и кусочка отварного мяса, она наливала себе полбокальчика вина (диетологу эта ее привычка была не по душе, но ей пришлось закрыть на это глаза и позволить подопечной маленькую слабость, так как она безжалостно лишила ее почти всех остальных) или просто воды с лимоном (что диетолог точно одобрила бы) и устраивалась на широком подоконнике, как люди в кинотеатре располагаются перед большим экраном с корзиной попкорна и бутылкой кока-колы.
Так Алла проводила вечерние часы с тех пор, как ее бросил Михаил, а это уже больше двух лет! Правда, когда в ее жизни неожиданно возник частный детектив Дмитрий Негойда, Алле все реже удавалось полюбоваться видом, за который многие богачи отдали бы все на свете: в характере Негойды созерцательность отсутствовала напрочь – он был натурой слишком деятельной, чтобы долго находиться в одном месте, глядя по сторонам.
И это раздражало Аллу. Боясь себе в этом признаться, она скорее искала в нем недостатки, нежели восхищалась достоинствами.
Чего греха таить, Алла обманывала себя: как ни избегай этих мыслей, они все равно находят свой путь в центр ее сознания и долбятся в затылок и темечко, словно целая стая дятлов, – она не любит Дмитрия. Им хорошо в постели. Они понимают друг друга, когда говорят о работе. На этом, пожалуй, все. У них абсолютно несхожие темпераменты, им нравятся не просто разные, а прямо противоположные вещи, и Алла совершенно не знает, что делать с Негойдой после секса. Как будто с глаз вдруг спадает розовая пелена, в которой купалась, как в ванне, наполненной лепестками цветов, и начинаешь смотреть на все без иллюзий.
Ну почему она привязалась к этому Мономаху – человеку, который ничего не может ей дать… Во всяком случае, не то, чего она желает. Возможно, если бы они с Дмитрием встретились раньше…
Алла старалась не задумываться о том, какие чувства испытывает к ней Негойда.
То, что она ему нравится, бесспорно. Любит ли он ее? Он никогда об этом не говорил.
Романтические разговоры не в его духе точно так же, как и тяга к созерцанию.
– О чем размышляешь?
Он подкрался так тихо, что Алла от неожиданности едва не выронила бокал. Хотя, пожалуй, «подкрался» – неправильное слово, вряд ли применимое к столь крупному, высокому мужчине, каким был частный сыщик!
Раньше Алле нравился именно такой тип мужчин, так чего же ей не хватает сейчас?
Ее подруга Марина Бондаренко сказала бы, что она с жиру бесится и не ценит подарка, подкинутого самой судьбой.
– О новом деле, – соврала Алла, отвечая на вопрос.
Сказала полуправду, точнее: она действительно весь день думала о Даше Субботиной и о том, как подступиться к этому непростому делу и к людям, трогать которых себе дороже. И только последние полчаса…
– О той девице из озера? – уточнил Дмитрий.
– Да. Прямо «Дева озера»… «Она во мглу вперяла взгляд, откинув волосы назад, богине греческой равна… Уж не наяда ли она?»
– Что-что? – переспросил он. – Это стихи?
– Да, – вздохнула она. – Вальтера Скотта.
– Поня-а-атно… А я думал, что он только исторические романы писал!
– Это когда он уже был в возрасте, а в молодости…
– Так что там о жертве? – перебил Дмитрий. – Тебе удалось узнать что-то новое?
– Нет, я тебе все рассказала. Просто раздумываю, как бы так допросить Романа Саблина без кровавых пузырей со стороны его влиятельного папаши и звездной мамаши! Надеюсь, после того, как мои коллеги опросят друзей и знакомых парня, у меня появится хоть что-то, с чем можно снова явиться в их дом…
– Может, я смогу помочь?
Алла заметила, как глаза Негойды вспыхнули, словно у ребенка в предвкушении визита в игрушечный магазин.
Это миф, что представители его профессии только и заняты расследованиями запутанных убийств и громких краж – как правило, им приходится иметь дело с неверными мужьями и женами, чьи половины желают добиться развода на наиболее выгодных для себя условиях. Настоящим подарком является промышленный шпионаж или слежка за коррумпированным политиком по заказу конкурентов, таких же нечистых на руку политиканов, желающих опорочить честь и достоинство того, у кого их нет и в помине. Как, собственно, и у них самих.
Поэтому Алла отлично понимала энтузиазм любовника: интересное дело – именно то, чего просто обязан жаждать такой деятельный человек, как Дмитрий Негойда.
– Знаешь, – задумчиво проговорила она, – помощь нам и вправду не помешает!
– Класс! Что мне делать?
– Имей в виду, следует действовать осторожно, ни в коем случае не в лоб. Нужно тщательно обдумывать каждый шаг, когда имеешь дело с людьми из Сосновой Горки!
– Ясен перец!
– Попытайся узнать, нет ли в шкафах семейства Саблиных каких-нибудь скелетов. Ну, служанки молодые не задерживаются, к примеру, или их сын засветился в каких-нибудь скандальных происшествиях… Короче, все, что сможешь нарыть.
