– Сорок восемь часов, – процедил Роман. – Я учусь на юридическом!
– Совершенно верно, – улыбнулась Алла.
– Вы подсадите ко мне матерого уголовника и станете запугивать?
– Ни в коему случае, это не наши методы! Но за то время, что ты проведешь у нас, мы найдем новые доказательства, более весомые, чем те, которые есть сейчас. И тогда мы сможем использовать твой побег против тебя: невиновный человек не станет скрываться, верно? А ты, Рома, скрывался! Это означает, что под залог или домашний арест тебя не выпустят до того момента, пока ты не сумеешь оправдаться или пока мы не найдем другого подозреваемого.
– А он у вас есть, другой подозреваемый? – с недоверием поинтересовался Саблин.
– Есть. В данный момент вы оба в одинаковом положении… Скажи-ка мне лучше, откуда у тебя такой живописный бланш под глазом?
Правую сторону лица и впрямь украшал синяк огромных размеров, отчего правый глаз парня частично заплыл.
– Это работа ваших оперов, – хмыкнул задержанный. – Как только отец придет, я ему скажу!
– Не советую, ведь ты учишься на юридическом и должен знать, что за клевету теперь применяется не административное, а уголовное наказание, – спокойно ответила на это Алла. – «Клеветнические действия в сочетании с ложным обвинением в тяжком преступлении, влекут за собой наказание в виде штрафных санкций до пяти миллионов рублей или же присуждения исправительных работ на четыреста восемьдесят часов», помнишь такое?
– С чего вы взяли, что я клевещу?
– Видишь ли, ты, скорее всего, не самый лучший студент, да? Что у тебя по судебной медицине, тройка?
– При чем здесь это? – вскинулся парень, и Алла поняла, что попала в точку.
– При том, что если бы ты хорошо учился, то знал бы о стадиях развития гематом, то бишь синяков. У нас есть время, поэтому я тебе напомню. В течение часа после удара возникает покраснение. Спустя шесть часов цвет меняется на фиолетовый. Через сутки синяк становится коричневым с зеленым оттенком. В течение последующих дней он синеет – что мы и наблюдаем на твоем лице. А задержали тебя только сегодня, Рома!
Поняв свою промашку, подозреваемый опустил глаза.
– С кем ты подрался? – продолжала Алла. – Уж не с Алексеем ли Кутеповым?
– Понятия не имею, кто это! – буркнул Саблин.
– А я тебе скажу: Алексей Кутепов – бывший парень Даши. Опасный, между прочим, тип – тебе повезло, что легко отделался!
– Я не говорил, что мы подрались!
– Верно, не говорил, я просто предположила. Но, сдается мне, я права?
Саблин упрямо поджал губы.
Стоя у стены, опершись на нее плечом, Антон с удовольствием наблюдал за разворачивающейся перед ним сценой.
Все-таки Суркова – мастер своего дела: он и Дамир провели с пареньком больше трех часов, и он рта не раскрыл, а следачка не успела войти, как он начал болтать! Пока, правда, не сказал ничего интересного, но начало положено.
– Ты даже не представляешь, к чему подталкиваешь своих маму и папу, – говорила между тем Алла, сокрушенно качая головой. – А ведь можешь подвести их под статью!
– При чем тут предки? Они не в теме!
– Ты прятался в доме, о котором знал только твой отец, так как он достался ему по наследству. Все время, что ты там находился, тебя снабжал провиантом его водитель: ни один суд не поверит в то, что он делал это по собственному почину, а не по распоряжению работодателя! Твоя мама наверняка тоже была в курсе. Выходит, они оба скрывали твое местоположение, а это – дело подсудное, понимаешь? Ты не только сядешь сам, но и потянешь за собой любящих тебя людей!
Впервые на лице задержанного обозначились явные признаки страха. Он внимательно вглядывался в лицо Аллы, пытаясь понять, насколько она серьезна.
– Кстати, водитель тоже пострадает, – добавила она для пущей убедительности. – Если у твоих родителей имеется смягчающее обстоятельство, которое может вызвать сочувствие судьи, ведь ты их родной сын, то у него таких обстоятельств нет!
– Вы не можете его обвинить! – воскликнул Роман, ударив кулаком по столу.
– И не стану, если ты меня не вынудишь. Расскажи, что тебе известно о смерти Даши, и я забуду обо всем, что не имеет к ней прямого отношения! Ты подумай, только недолго, ладно? А я пока закажу нам что-нибудь поесть.
Поднявшись, Алла поманила за собой опера. Они вышли за дверь.
– Антон, как давно вы звонили Саблину-старшему?
– Мелкий сучок сразу потребовал адвоката. До Саблина мы не дозвонились, попали на секретаршу. Она сказала, что он на слушании в Выборге, приедет, как только сможет.
– Нам везет! – улыбнулась она. – За это время нужно разболтать мальчишку: он хочет признаться, но боится разочаровать папу… Вы какую пиццу предпочитаете?
Через полчаса еду доставили, и Алла, сидя за чашкой черного кофе, наблюдала за тем, как жадно задержанный поглощает кусок за куском: молодой, здоровый организм требовал калорий.
Алла исходила завистью, но старалась, чтобы она не отражалась на ее лице, и надеялась, что ей это удается.
Антон делал вид, что наслаждается пиццей, однако вся его поза говорила о том, что оперу не терпится увидеть, когда же Аллина «цыганочка с выходом» даст свои плоды.
– Я думаю, ты любил Дашу, – проговорила Алла, вертя в руках пластиковый стаканчик. – И ты не похож на необузданного грубияна, распускающего руки по любому поводу. Значит, то, что произошло между вами, скорее всего, случайность. Дашу задушили, а такие вещи частенько случаются в порыве гнева, неконтролируемой ярости…
– Вы ничего не знаете! – перебил Аллу Роман. – Вообще – ничего!
– Ну так расскажи мне, чтобы я поняла: ребята вроде тебя редко способны на хладнокровное убийство…
– Да не убивал я, не убивал!
– Рассказывай! Если мы станем дожидаться твоего отца, беседа затянется. Он попытается тебя оправдать, наговорит кучу ерунды, за которую потом придется отвечать: не забывай, пожалуйста, что он помогал тебе скрываться, а должен был, как юрист, посоветовать явиться в полицию и рассказать правду!
Парень молчал, Алла не давила: пусть помозгует – в конце концов, от Выборга до Питера два часа езды, да и заседание суда просто так не остановишь из-за того, что твоего сына задержали!
– Хорошо, я согласен! – выдохнул наконец Саблин. – Я все расскажу, только обещайте, что мама с папой не пострадают, ладно?
– Это я могу тебе обещать, – кивнула Алла. – Если только ты будешь откровенен, как на исповеди!
– Буду. С чего же начать…
– С того, как ты провел тот день. Ближе к тому времени, как встретился с Дашей, ладно?
– Хорошо, только…
– Только что?
– Вы просто не понимаете, какие отношения нас связывали!
– Вы встречались, так?
– Да нет, не так! Мы с Дашей были друзьями… вернее, скорее партнерами.
– Я слышала, что некоторые предпочитают этот термин.
– Да нет, вы снова не то подумали: Даша и я были деловыми партнерами, понимаете?!
– Деловыми? – медленно переспросила Алла.
– Ну да. Даша хотела начать бизнес, но у нее не было денег. Она все время об этом твердила, и я понимал, что у нее есть все шансы добиться успеха: она была отменным поваром, несмотря на молодой возраст! Проблема упиралась только в бабки!
– А у тебя они разве имелись?
– Нет, само собой, да и в кулинарии я полный профан.
– Кто-то из твоих друзей упоминал о твоем желании сделать бизнес на экстремальных видах спорта.
– Да, я хотел, но родители были категорически против. И тогда мне пришла в голову идея…
– Ты решил стать партнером Даши в кейтеринговой компании, заработать денег и начать бизнес, который хотелось тебе?
– Если бы вы только знали, как я ненавижу юриспруденцию! Но папа считает, что я должен идти по его стопам.
– Хорошо, что твоя мама, по крайней мере, не рассчитывала, что ты пойдешь по ее, – пробормотала Алла, в голове которой стала смутно вырисовываться картина случившегося.
Однако для полноты сюжета не хватало существенных фактов, и она наделась, что Саблин-младший сможет их предоставить.
