– Почему? – удивился он. – Если все это – наглая фальсификация…
– Is fecit cui prodest!
– Ищи, кому выгодно? – машинально перевел Мономах с латыни. – Что вы имеете в виду? Разумеется, выгодно следователю, ведь на этих показаниях он строит обвинение!
– А вот я бы не была так уверена на вашем месте, – покачала головой Бондаренко. – Похоже, у кого-то еще на вас зуб, вот и «нарисовались», очень кстати, две «обиженные» девицы! У вас есть предположения, кто бы это мог быть?
Нелидова и Мономах быстро переглянулись и почти одновременно покачали головами.
– Что ж, тогда я, пожалуй, пойду, – сказала адвокатесса, поднимая свой внушительный зад со стула. – Будем держать связь, Владимир Всеволодович!
– Я тоже пойду, – поспешил вскочить и он, не желая оставаться в кабинете и обсуждать ситуацию с Нелидовой. Конечно, рано или поздно придется это сделать, но лучше не сейчас, когда он и сам в тупике.
Распахнув перед Бондаренко дверь, он вышел следом.
– Проводите меня до лифта, если не возражаете, – попросила она. – У вас тут настоящие катакомбы, и без гида легко можно потеряться!
Мономах подумал, что столь яркая и корпулентная дама вряд ли смогла бы потеряться где бы то ни было, но кивнул и, держась чуть впереди, повел ее по извилистому коридору к служебному лифту: ожидать общего слишком долго, а он не хотел продолжения разговора – по крайней мере, до тех пор, пока не обмозгует все сам, в одиночестве. Завернув за угол, он едва не налетел на Гурнова, направлявшегося куда-то с сосредоточенно-задумчивым видом.
– О, Вовка! – обрадовался он. – Ты чего…
Патолог осекся при виде большого, облаченного в васильковый костюм тела, маячившего за спиной приятеля.
– Добрый день, – поздоровалась Бондаренко, очаровательно улыбнувшись.
– До… брый, – выдохнул Иван, восхищенно таращась на нее, словно школьник-подросток на грудастую училку.
– Дальше я сама, спасибо, – обратилась адвокатесса к Мономаху; действительно, они уже почти дошли. – А вы все-таки подумайте над моим вопросом, Владимир Всеволодович, – неожиданно добавила она. – Is fecit cui prodest…
И, покачивая полными бедрами, двинулась прочь.
– Ну, Вовка… – пробормотал патолог, провожая взглядом ее фигуру, занимающую, казалось, почти все пространство узкого коридора. – Кто эта жар-птица, черт подери?!
– Мой адвокат, – ответил Мономах: было забавно наблюдать, как худое, остроносое лицо приятеля наливается краской. – А ты зачем вылез из своего подвала – неужели Нелидова вызвала?
– Какая еще Нелидова? – бесцветным голосом отозвался Иван, не сводя взгляда с угла, за которым только что скрылась Бондаренко.
– Твой начальник, Нелидова!
– А-а… Слушай, а как ее зовут?
– Нелидову? Ты что, забыл – ее зовут Анна…
– Да при чем тут Нелидова, Мономах, я про адвокатшу твою! – нервно перебил друга патолог.
– Кажется, Бондаренко… Марина, да. Тебе-то что?
– Познакомь нас!
– Чего?
– Меня и ее. Лады?
– Зачем?
– Не тупи, Вовка!
Мономах во все глаза смотрел на Гурнова, совершенно его не узнавая. Приятель любил женский пол, недаром он был женат несколько раз, но ни разу он не видел его в состоянии столь сильного возбуждения. Ни одна из многочисленных жен Ивана не вызывала у Мономаха теплых чувств, однако он смирялся с неизбежным и старался не общаться с ними без особой надобности. Все они походили друг на друга, словно горошины из одного стручка – невысокие, худенькие брюнетки со стервозным характером. Так почему же при виде женщины, абсолютно не соответствующей его идеалу внешности, патолог вдруг лишился дара речи и пустил слюни, как щенок?
– Ну, познакомишь? – нетерпеливо повторил свою просьбу Иван, умоляюще глядя на Мономаха.
– Ладно, если хочешь. А ты чего здесь…
Но Гурнов уже развернулся и затрусил в сторону, противоположную той, в которую шел перед встречей с Мономахом. Пожав плечами, Князев медленно двинулся следом.
* * *
Честно говоря, Антон и не надеялся на то, что коллеги Цибулис будут с ним полностью откровенны (все профессиональные сообщества, а врачебные – в особенности, не склонны выносить сор из избы, о чем бы ни шла речь), но и на то, что ему не удастся добыть вообще никаких полезных сведений, он не рассчитывал: все отзывались об онкологе положительно, никто не смог припомнить ничего компрометирующего! Да, у нее хороший процент ремиссий, она тщательно отбирает приходящих пациенток, желая, чтобы результат экспериментальных методов, применяемых ею, был оптимальным и действительно помог больным. С Цибулис работать непросто (это уже поведали медсестры): она требовательна, если не сказать – придирчива, но это же нормально, когда речь идет о жизни и смерти! Тем не менее у Шеина создалось впечатление, что коллеги-онкологи Цибулис недолюбливают. Они не сказали ничего прямо, однако по тому, как скупо врачи о ней отзывались, можно было сделать такой вывод. Возможно ли, что они завидуют? Помимо Цибулис, в онкологическом отделении работали два врача, один из которых специализировался на гастроэнтерологии, а другая – на раке кожи. Казалось бы, их интересы не пересекаются, ведь больные у всех разные, а значит, предполагать, что, к примеру, Цибулис переманивает у них пациентов, не приходится. И все же что-то тут не то! Антон слишком долго проработал в органах следствия, чтобы не обзавестись такой полезной штукой, как интуиция, однако кроме нее, после посещения медицинского центра «Светочъ», с претенциозной буквой «ять» на конце, у него на руках не было ни единого факта.
Погруженный в невеселые думы, Шеин направлялся к выходу из медицинского центра, не обращая внимания на роскошное фойе в стиле хай-тек с красивым узором из ламп дневного света на потолке, фонтаном, занимающим всю стену, удобными креслами и диванами (он уже имел возможность оценить обстановку при входе и понять, что учреждение приносит владельцам немалый доход). Проходя мимо стойки администратора, он вдруг заметил, что симпатичная девушка за ней пристально смотрит на него. Неожиданно она слегка скосила глаза и сделала недвусмысленное движение головой в сторону двери черного входа. Неужели он все-таки нашел того, кто сможет что-то рассказать? Когда он входил, то представился и показал служебное удостоверение, так что администратор была в курсе, кто он такой, вот только она не могла знать, зачем он приходил!
Завернув за угол в узкий коридор, ведущий, очевидно, к двери на задний двор, Антон остановился. Ждать долго не пришлось: симпатяга администраторша появилась через пару минут.
– Аня меня зовут, – представилась она сразу. – Вы, я слыхала, Цибулис интересовались?
– От кого слыхала? – задал встречный вопрос Шеин.
– Я сижу в таком месте, знаете ли – мимо меня муха не пролетит! – пожала плечами девица и самодовольно усмехнулась.
– Ясно. Так что там насчет Цибулис?
– Мне есть что о ней порассказать!
– Похоже, вы ее не любите?
– Ее никто здесь не любит.
– Странно, а я вот слышал, что она хороший специалист!
– Да при чем тут это? Всем плевать, какой она специалист, ее не за это терпеть не могут!
– Неужели? – нахмурился Шеин, почуяв, что ему и в самом деле повезло нарваться на эту девчонку – подумать только, а он ведь едва не ушел несолоно хлебавши! – Чем же Цибулис всем не угодила?
– Она любовница владельца «Светоча». Ну, вернее, одного из владельцев. Второй – его жена.
– Откуда вам это известно?
– Тоже мне вселенская тайна – все в курсе! Думаете, почему у Инги льготы, каких нет ни у кого другого, какими бы отличными специалистами они ни были!
– О чем вы говорите?
– Одной Цибулис позволено решать, каких пациентов она принимает, а каких – нет. Это во-первых. Во-вторых, начальство не вмешивается в ее дела, не спрашивает о лечении, не требует подробных отчетов. Главное, чтобы пациенты были доволь…
– Но позвольте, разве не на этом принципе основывается работа всех частных клиник? – прервал девушку Антон.
