Мне очень не хотелось звонить, но в свете того, что произошло с Розой Васильевой, я должна была это сделать. Знает ли Роберт о случившемся?
– Наконец-то! – услышала я сердитый голос в трубке. – Ты чего телефон выключаешь, а? Я весь день не могу с тобой связаться!
– Ты знаешь, что твоя пациентка умерла? – спросила я, не отвечая на вопрос Роберта.
– А чего, думаешь, я тебе названиваю?! Мне нужно, чтобы ты кое-что сделала.
– А именно?
– Зайди в ординаторскую и вытащи из моего стола папку с номером «342».
– Зачем? – спросила я.
– Ты можешь просто выполнить мою просьбу, не задавая лишних вопросов? – Голос Роберта звучал раздраженно. – Разве это так трудно?
– Хорошо, – ответила я.
– А Шилов еще на месте? – осторожно поинтересовался Роберт.
– Понятия не имею.
– Постарайся, чтобы он тебя не видел, ладно? А потом позвони мне, и я подхвачу тебя где-нибудь по дороге – заодно домой подвезу.
– Не надо, – поторопилась я с ответом. – Просто заезжай ко мне, и я отдам папку.
Мысль о том, что придется провести некоторое время наедине с Робертом, мне вовсе не улыбалась – особенно после того, что случилось в кабинете Шилова.
* * *
– Представляешь, работать стало невозможно! – жаловалась Лариска, выпуская в потолок колечки сизого дыма. – Совсем недавно она была одной из нас, а теперь, гляди ж ты, поднялась до заведующей отделением и крутит нами, как пожелает! Можно подумать, раньше мы работали плохо!
У подруги на работе (вернее, на одной из работ) произошли кадровые перестановки, и бывшая коллега стала начальницей.
– Женька что, думает, мы не знаем, что она в завы через постель попала? – продолжала между тем кипятиться подружка.
Я искренне сочувствовала, понимая, что она оказалась в очень неприятной ситуации: мало того, что теперь ее начальницей стала бывшая коллега, ничем не выделявшаяся на фоне остальных, так она еще и стерва, каких поискать!
– Она, зараза, забывает, – разглагольствовала Лариска, закуривая следующую сигарету, – что народ-то приходит не просто в клинику, а к определенному врачу! Регинка уже одной ногой на другой работе – не желает больше прогибаться, да и остальные… Я бы тоже свалила, но уж больно это место хлебное!
– А у меня пациентка умерла, – вдруг сказала я. Не знаю, с чего это мне вдруг вздумалось поделиться с Лариской тем, что я не рискнула рассказать даже матери. Возможно, мне стало обидно, что подруга постоянно приходит ко мне поплакаться в жилетку, а я вынуждена все держать в себе. Но я немедленно пожалела о том, что открыла рот. Глаза Лариски округлились, и она прикрыла рот ладонью, словно пытаясь сдержать возглас ужаса.
– Да ты что?! – прошептала она. – Как?! Но ты же не виновата, правда?
Лариска – стоматолог, поэтому ей, к счастью, такие проблемы неведомы: пациенты, слава богу, не умирают в кресле дантиста – ну, разве что от страха перед бормашиной!
– Да нет же, нет! – поспешила я успокоить подругу. – Я ни при чем… Если не считать одного маленького «но».
И я рассказала Лариске всю правду о Розе Васильевой. Честное слово, мне стало легче, хотя я никогда не верила в то, что исповедь помогает облегчить душу!
– Нет, ты точно не виновата! – авторитетно заявила Лариска. – Но нам, похоже, надо выпить. У тебя есть?
Я выставила на стол бутылку «Наполеона», подаренного самой же Лариской. Никто не мог нам помешать тихонько напиваться: Дэн отправился в кино с ребятами, и я не ждала его раньше двенадцати, а мама праздновала за городом юбилей одной из своих многочисленных приятельниц и собиралась остаться там ночевать.
После первой же рюмки «Наполеона» мне стало еще легче, чем после того, как я излила душу подружке. Но Лариска, к сожалению, оказалась более проницательной, чем я всегда считала.
– Ты явно недоговариваешь, – сказала она, подозрительно глядя на меня. – Тебя что-то беспокоит, подружка, и я не отстану, пока не вытащу всю правду. Давай-ка, колись!
Я ни за что не сделала бы этого, если бы не действие коньяка – абсолютно точно.
– Дело в Роберте, – сказала, наконец, я, приняв решение.
– О господи, я так и знала! – всплеснула руками Лариса. – Так и знала, что в мужике дело – они всегда во всем замешаны! Это он виноват, да? Ну, что пациентка померла?
– Даже не знаю, – покачала я головой.
– А ты еще выпей, – посоветовала подруга, подливая коньяк в мой бокал. – Ничто так не проясняет голову, как высокий градус благородного напитка!
Я послушно отхлебнула из стакана.
– Так что – Роберт? – подтолкнула меня Лариска. – Ты говорила о Роберте.
– Погоди, – сказала я и вышла.
Вернулась с тонкой пластиковой папкой.
– Что это? – подняв от любопытства брови, поинтересовалась Лариса.
– Кое-какие документы. Понимаешь, Роберт попросил меня вытащить из его стола папку и передать ему, потому что он сегодня брал отгул и в больнице не появлялся.
– А ты что, не передала?
– Да передала, конечно! Только сначала не удержалась и сделала копии с некоторых документов.
– Зачем?
– Чтобы дома почитать. Понимаешь, – продолжала я, – не дает мне покоя эта смерть – не только потому, что я с пеной у рта убеждала Розу Васильеву в необходимости операции, но и потому, что Роберт уж больно странно себя ведет.
– Странно?
– Ну да, – кивнула я. – Во-первых, ему сообщили о смерти пациентки. Вместо того чтобы примчаться в больницу, как поступил бы всякий нормальный врач, или по крайней мере позвонить заведующему и выяснить, необходимо ли его присутствие, Роберт притворяется, что ничего не знает. Заведующий не может до него дозвониться ни по личному, ни по мобильному телефону. Зато Роберт забросал меня сообщениями с требованием позвонить ему! И потом – эта странная просьба забрать документы. Я просто не могла отделаться от мысли, что здесь дело нечисто!
– И что? – спросила Лариска. – Взаправду нечисто?
– Не знаю, что и сказать, – вздохнула я, перебирая бумажки в папке. – На первый взгляд ничего криминального нет. Но это – как посмотреть.
– То есть?
– Ну, например, Роберт в моем присутствии взял с Васильевой деньги за переливание крови, которого не было.
– Да ты что?! – не поверила Лариска.
– Она нормально перенесла операцию, и кровопотери практически не было, – подтвердила я. – А здесь написано, что кровь переливали.
– А что, разве за это надо платить? В смысле, я всегда думала…
– Ты все правильно думала, – перебила я подругу. – За переливание крови во время операции платить не требуется, особенно если пациент местный и поступил по страховому полису. Но это не так важно.
– Что, есть что-то похлеще? – навострилась Лариса.
– Кажется, да, – кивнула я. – Вот.
– И что это такое? – не поняла она.
– Анализы Васильевой при поступлении на операцию.
– ???
– Понимаешь, – принялась объяснять я, – Васильева однажды лежала в нашей больнице – до того, как решилась на хирургическое вмешательство. Ты же должна знать, что, когда пациент поступает в отделение по направлению из районной поликлиники, у него имеется два пути сдачи анализов – все в той же поликлинике, причем совершенно бесплатно, или прямо у нас, но за дополнительные деньги. Кто побогаче, разумеется, выбирает второй вариант, но большинство устраивает первый. Списков необходимых анализов два.
– В смысле – для операции существует другой список? – уточнила подруга. – Венерические заболевания, в частности…
– Точно! Помимо этого, те, кто ложится на плановую операцию, должны еще сдать анализ на протромбин. Так вот, я проверила список анализов, с которыми поступила Роза Григорьева: он ничем не отличается от тех, с которыми она поступала ранее!
– И это значит…
– Что не был сделан самый важный анализ, необходимый при любом операционном вмешательстве! – почти закричала я, удивляясь скудоумию подруги.
– Ты хочешь сказать, – медленно осознавая сказанное мной, проговорила Лариска, – что, если бы этот анализ сделали… У нее что, протромбин зашкаливал?
