Заговор «Аквитания» - Ладлэм Роберт

Ознакомительная версия. Доступно 39 страниц из 195

Прошло полчаса, заходящее солнце освещало низко плывущие облака, отбрасывая длинные, почти горизонтальные тени на задворки паровозного депо. Наконец из-за угла дома появился шофер – очевидно, он вышел из двери, которая не просматривалась Конверсом. Некоторое время он стоял неподвижно, глядя вдоль железнодорожных путей и поросшей сорняками насыпи. Потом повернулся и уставился на горы мусора, что-то соображая.

– Rechts uber Jhnen! – закричал он своему напарнику, указывая на вторую кучу мусора. – Hinter Jhnen! [120]

Джоэл заторопился вниз, ползя боком, как перепуганный песчаный краб. На полдороге к подножию пирамиды его левая рука попала в какую-то западню. Он дернулся, освободил руку и только тогда заметил, что это был длинный обрывок обыкновенного электрического шнура. Он машинально намотал его на руку и продолжал торопливо спускаться. Оказавшись примерно в шести футах от земли, Конверс, яростно работая руками и ногами, стал зарываться в массу вонючих отбросов. Он вколачивал ноги в мусор и мягкую грязь, набрасывал их себе на голову. Смрад сделался невыносимым, под одежду проникли какие-то насекомые и стали ползать по его телу. Теперь он начал осознавать то, что подсказывали ему остатки разума. Он снова был в джунглях и готовился броситься на дозорного из какого-нибудь незаметного местечка.

Шли минуты, тени становились длиннее, траектория солнечных лучей переместилась на вершину мусорной пирамиды. Конверс оставался неподвижным, напрягая каждый мускул, стискивая зубы, чтобы превозмочь невыносимое желание – выпростать руки, сорвать одежду и избавиться от доводящих до сумасшествия насекомых. Но он понимал, что двигаться нельзя. То, чего он ожидал, может случиться в любой момент, в любую секунду.

И вот она – прелюдия к предстоящему действию. Показался хромающий наемник; щурясь от лучей заходящего солнца, он начал вглядываться в мусорные залежи, в руке – готовый выстрелить пистолет. Он передвигался боком, осторожно, памятуя о невидимой опасности. Мужчина прошел прямо перед Джоэлом, вытянутый пистолет оказался примерно в трех футах от его лица. Один шаг в сторону – и он наткнулся бы на Джоэла.

Пора! Джоэл бросился вперед, ухватился за ствол пистолета, с силой рванул его на себя и вниз. Немец наклонился вперед, и Конверс ударил его коленом в переносицу, мгновенно оглушив, не дав ему возможности поднять крик. Оружие выпало у немца из руки и исчезло в вонючей массе. Он зашатался, пытаясь закричать, и Джоэл снова прыгнул, держа двумя руками обрывок шнура. Он набросил его на дозорного и крепко стиснул на горле. Дозорный должен умереть, иначе дозорный убьет его! Все совершенно просто. Это – солдат «Аквитании», отброс, наемный убийца, повинующийся приказам. Но больше он никогда не будет убивать.

Человек сразу обмяк, и Конверс склонился над ним, собираясь покатить его к основанию пирамиды и зарыть, но остановился. Можно избавиться от трупа и другим способом – так он поступил сто лет назад с другим дозорным – в джунглях. Конверс оглянулся вокруг: справа, примерно в тридцати ярдах от него, высилась невысокая гора сваленных здесь старых шпал.

Конечно, это было рискованно. Если шофер Ляйфхельма уже закончил обследование первой горы мусора и направился ко второй, то вскоре ему откроется свободный обзор. Его послали к поезду на Эммерих по двум причинам: во-первых, он знает дичь в лицо, а во-вторых, эта дичь опозорила его, обесчестила, и только труп Джоэла сможет искупить нанесенное оскорбление. Человек этот мастерски владел оружием, чего никак нельзя сказать о его противнике. Но раздумывать некогда! После Женевы все было опасно, смерть поджидала его повсюду.

Конверс подхватил труп под мышки и, тяжело дыша, по-дурацки отсчитывая: «Раз, два, три», потащил убитого через мертвую зону.

Он добрался до шпал и стал тянуть труп за ноги, при этом ботинки мертвого немца вычерчивали в грязи дугу. Прислонив труп к стене, Конверс, совершенно машинально, инстинктивно, сделал то, о чем мечтал уже более часа. Скрывшись за штабелем наваленных шпал, он сорвал с себя пиджак и рубашку и, словно пес, одолеваемый блохами, начал кататься по земле, стряхивая с себя насекомых, вытаскивая их из волос, снимая с лица. Ничего иного в этот момент он не мог делать. Затем Конверс нашел просвет между шпалами, заполз туда и стал выжидать, как развернутся события.

– Werner! Wo sind Sie? [121]

Из-за дальней стороны второго холма появился шофер Ляйфхельма. Он двигался осторожно, подняв пистолет, осматриваясь по сторонам, как и подобает солдату, не раз побывавшему в деле. Будь он хорошим стрелком, подумал Конверс, в мире стало бы чуть легче дышать. Но таковым он себя не считал. Во время обучения летному делу он прошел краткосрочный курс по стрельбе – даже тогда ему редко удавалось попасть в цель с расстояния двадцати пяти футов. Так что пусть этот второй солдат «Аквитании» подойдет поближе.

– Werner! Antworten Sie dоch! [122]

Тишина.

Шофер был явно встревожен – теперь он двигался, чуть присев, внимательно осматривая груду отбросов, отпихивая по дороге какой-то мусор и водя головой по сторонам. Джоэл знал, что ему делать: он уже проделывал это раньше. Нужно отвлечь внимание убийцы, подманить его поближе, а самому уйти в сторону.

Конверс издал сдавленный крик:

– О-о-ох! – А затем добавил на чистом английском: – О боже! – И тут же отполз к самому краю наваленных шпал. Оставаясь в глубокой тени, он выглянул.

– Werner! Wo sind… [123] – Немец стоял, напряженно выпрямившись, глядя в ту сторону, откуда до него донесся звук. Внезапно он бросился вперед, держа перед собой пистолет, как человек, наконец-то загнавший в угол желанную дичь. Он не сомневался, что вырвавшийся у ненавистного врага крик поможет ему настичь его.

Шофер бросился плашмя на шпалы и выстрелил в распростертую в тени фигуру, сопровождая свои выстрелы яростным криком мести.

Джоэл привстал на колени, направил на врага свой пистолет и только раз нажал на спусковой крючок. Немец развернулся, упал на шпалы, струйка крови потекла по его груди.

– Один – выигрывает, другой – проигрывает, – прошептал Конверс, припомнив слова человека из поезда на Эммерих.

С одеждой в руках он шел к болоту. Перебравшись через железнодорожное полотно, Конверс стал спускаться по выжженной траве к влажной сырости болота. Там была вода – единственное, о чем он еще способен был думать. Вода! Всегда благодатная вода. Она открывала путь к свободе или давала возможность обмыть измученное и грязное тело, этот урок он усвоил много лет назад. Потом Джоэл сидел нагишом на покатом берегу болота, сняв осточертевший пояс с деньгами и раздумывая, промокли или не промокли купюры, и не находя в себе сил проверить это.

Однако он тщательно обследовал содержимое каждого кармана снятой с его несостоявшихся палачей одежды. Он не знал, что ему пригодится, а что – нет. Деньги – разве что мелкие банкноты; водительские права с впаянными в пластик фотографиями – ни к чему. Угрожающего вида нож, длинное лезвие которого выскакивало при нажатии кнопки на рукоятке, он решил оставить себе. Как и дешевую газовую зажигалку, гребешок и две плоские фляжки со спиртным. Остальное – вещи чисто личные: ключи, четырехлистный значок клевера на счастье, фотографии в бумажниках – он даже не взглянул на них. Смерть есть смерть, она уравнивает всех – и друзей, и врагов. Его интересовали только носильные вещи – они давали возможность выбора. Так было в джунглях, целую жизнь назад. Он втиснулся тогда в порванную форму дозорного и дважды пересек узкую полосу речного берега, враг засек его, но не выстрелил, а махнул ему рукой.

Конверс отобрал то, что ему подошло, а остальное зашвырнул в болото. Как бы он сейчас ни выглядел, он нисколько не походил на того одетого в твид профессора, каким был в Бонне. Теперь его можно было бы принять за одного из тех, кто трудился на Рейне, – неотесанного матроса или боцмана с речной баржи. Он надел на себя куртку шофера, темную, из грубого материала – она доходила ему до бедер; под нее – голубую полотняную рубашку, тщательно замыв следы крови вокруг оставленных пулей дыр. Брюки он взял у шоферского подчиненного, они были коричневого цвета, без складок, чуть вытянутые на коленях и слегка обтрепанные на щиколотках, которые они, к счастью, закрывали. Ни у одного из его противников не было головного убора, а его собственная шляпа осталась где-то на свалке. Ничего, он подыщет себе другую – купит или в крайнем случае украдет. Это нужно сделать обязательно – без шляпы или кепки, которые закрывали бы хоть часть лица, он чувствовал себя раздетым и выставленным на всеобщее обозрение.