Рукопись Ченселора - Ладлэм Роберт

Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 120

– И все-таки кто-то мстит, – возразил Питер. – Может, кто-то совсем свихнувшийся?

Несколько мгновений она смотрела на него молча, затем спросила:

– Что же такое он мог сделать?

– Это, видимо, связано с вашей матерью.

– Не может быть.

– Разве? Я видел этот пеньюар в тот вечер, когда был здесь. Пеньюар был на вашей матери. Она упала, а пол вокруг нее был усыпан осколками стекла.

– Она всегда что-то разбивала. Часто намеренно портила вещи. Пеньюар – это последняя жестокая шутка. Мне кажется, таким способом они хотели напомнить, что отец импотент. Это ни для кого не было тайной.

– А где находилась ваша мать во время войны в Корее?

– В Токио. Я тоже жила там.

– Это было в пятидесятом или в пятьдесят первом?

– Примерно в это время. Я была тогда совсем ребенком.

– Вам было около шести?

– Да.

Питер отхлебнул виски.

– Ваш отец рассказывал про какой-то несчастный случай. Не помните, что произошло?

– Помню. Мать утонула, утонула самым настоящим образом. Ее вернули к жизни с помощью электрошока, но легкие не работали слишком долго, и мозг не выдержал.

– Как же это случилось?

– У пляжа Фунабаси она попала в подводное течение, и ее вынесло далеко в море. Спасатели подоспели с опозданием.

Они немного помолчали. Ченселор допил виски, поднялся с дивана и поправил кочергой поленья в камине.

– Может, приготовить что-нибудь поесть? Потом мы…

– Я туда больше не пойду! – прервала его Элисон, устремив взгляд на огонь в камине. Затем она посмотрела на Питера. – Простите, на вас-то я не должна была кричать.

– Но, кроме меня, здесь никого нет, – ответил он, – и если вам хочется кричать…

– Знаю, – снова прервала его Элисон. – Это не запрещается.

– Мне так кажется.

– Ваше терпение, наверное, беспредельно? – Она задала этот вопрос мягко, с легким юмором.

Он опять почувствовал ее душевную теплоту и незащищенность.

– Не думаю, чтобы я был особенно терпелив. Во всяком случае, мне этого не говорили.

– Я могу проверить правильность моей гипотезы. – Элисон встала с дивана, подошла к Питеру и положила руки ему на плечи. Потом она нежно погладила его по щеке, коснулась его глаз и губ. – Я не писатель, я рисую картины, и они заменяют мне слова. Но сейчас я не могу изобразить то, о чем думаю, то, что чувствую, поэтому прошу вас быть ко мне снисходительным. Согласны? – Она прижалась к нему, все еще касаясь пальцами его губ, а затем убрала их и горячо его поцеловала.

Он почувствовал, как напряглось ее тело, когда она теснее прижалась к нему. Ее нежность Питер объяснял нервным переутомлением и внезапно нахлынувшим чувством одиночества. Она отчаянно хотела любви, ведь у нее отобрали именно любовь. И что-то должно было заменить ей любовь, хотя бы ненадолго, хотя бы на мгновение.

Он понимал ее, а потому, не колеблясь, откликнулся на этот неожиданный зов любви. И потом, его, как и Элисон, измучили моральные переживания, сознание собственной вины и одиночество. Только теперь он постиг, насколько был одинок в эти последние месяцы.

– Я не хочу идти наверх, – прошептала она, прерывисто дыша.

– Мы и не пойдем, – ответил он мягко и стал расстегивать ей блузку.

Она слегка отстранилась от него и, вскинув правую руку, одним движением сорвала с себя блузку. Другой рукой она расстегнула ему рубашку…

Такого наслаждения он не испытывал давно. Со времен Кэти…

Элисон заснула так крепко, что Питер решил: глупо даже пытаться отнести ее в спальню. Поэтому он притащил одеяла и подушки в гостиную. Огонь в камине угасал. Питер приподнял голову Элисон и подложил ей самую мягкую подушку, потом накрыл ее одеялом – она не пошевелилась.

Он расстелил два одеяла на полу перед камином, рядом с диваном, и лег. За последние несколько часов он многое понял, но только сейчас осознал, насколько устал. Через мгновение он уже спал.

Проснулся он внезапно и вначале никак не мог сообразить, где же находится.

Разбудил его стук упавшего в камине обгоревшего полена. Из небольших окон струился свет. Было раннее утро. Питер посмотрел на диван: Элисон спала, по-прежнему глубоко дыша. Взглянув на часы, он увидел, что уже без двадцати шесть.

Он проспал почти семь часов.

Питер поднялся, натянул брюки и направился в кухню. Пакеты с покупками так и лежали нераскрытыми, и он занялся ими. Осмотрев старомодные буфеты, Питер нашел старинную кофеварку, которая полностью соответствовала интерьеру кухни.

Кофеварке было, по-видимому, лет сорок. Он разыскал кофе, потом долго и мучительно вспоминал, как следует обращаться со столь древним агрегатом, и, уяснив наконец, что нужно делать, поставил кофеварку на небольшой огонь.

Он вернулся в гостиную и, потихоньку одевшись, направился в прихожую.

Потом вышел на улицу: не мешало бы убрать чемоданы и портфель, оставленные в машине.

Было холодно и сыро. Зима все еще раздумывала, засыпать ли штат Мэриленд снегом или ограничиться гололедом. Поэтому-то такой пронизывающей и была сырость.

Ченселор открыл дверцу машины, потянулся было на заднее сиденье за багажом и вдруг замер в удивлении. Он не сумел сдержать крика, вырвавшегося из его горла. Зрелище было потрясающим, поистине фантастическим.

То, что открылось его взору, объясняло происхождение и надписи на стенах кабинета Макэндрю, и пятен крови на пеньюаре. На своем чемодане, который лежал на заднем сиденье, Питер увидел отрезанные конечности какого-то животного.

Уродливые сухожилия торчали из окровавленной шерсти. На чемодане кто-то, обмакнув палец в крови, написал: «Часон».

Потрясение у Питера сменилось страхом и отвращением. Он попятился назад, бросив быстрый взгляд на густой кустарник и дорогу за ним. Потом осторожно обошел вокруг машины, нагнулся и поднял камень, не отдавая себе отчета в том, зачем это делает, но все же, как ни странно, чувствуя себя несколько спокойнее с этим примитивным орудием защиты.

И вот колыхнулась одна ветка, треснула другая. Там или там? Послышались шаги. Кто-то побежал. Побежал по гравию.

Питер не знал, отчего вдруг у него пропал страх. То ли из-за этих звуков, то ли потому, что шаги удалялись. Он стремглав бросился вдогонку. Звук неожиданно изменился: теперь кто-то бежал уже не по гравию, а по твердой поверхности – по дороге.

Питер продирался сквозь кусты, ветки хлестали его по лицу, корни деревьев затрудняли движение. Он выбрался на дорогу. Ярдах в пятидесяти в сером свете утра он едва разглядел фигуру человека, бежавшего к машине. Вонь выхлопных газов отравила свежий утренний воздух. Кто-то изнутри распахнул правую дверцу, бежавший на ходу вскочил в машину, и она быстро исчезла.

Ченселор стоял на дороге, по лбу у него струился пот. Он выпустил из рук камень, вытер лицо. Ему вспомнились гневные слова собеседницы, сказанные ею при мерцающем свете свечей в вашингтонском отеле «Хей-Адамс». Вот он, ужас, насаждаемый какой-то злобной силой! Именно этому он был теперь свидетелем. Кто-то хотел запугать Элисон Макэндрю и таким образом свести ее с ума. Но зачем? Ее отец мертв. Зачем нужно запугивать дочь?

Питер решил постараться хотя бы частично оградить Элисон от этого ужаса.

Их отношения развивались удивительно быстро, но он чувствовал, как с появлением Элисон его жизнь наполняется новым смыслом.

Тут он задумался над тем, как долго это продлится. Этот вопрос стал для него очень важным. Он повернулся и пошел назад к машине, вытащил чемодан, бросил в кусты окровавленные конечности животного. Потом отнес оба чемодана и портфель в дом. Элисон, слава богу, все еще спала.

Ее чемодан Питер оставил в прихожей, а свой вместе с портфелем отнес в кухню. Вспомнив, что холодная вода удаляет следы крови лучше, чем горячая, он открыл кран, отыскал бумажное полотенце и минут пятнадцать стирал кровь с чемодана. Остатки кровавых потеков он скреб кухонным ножом, пока очертания букв не исчезли совсем.

Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 120