Фигляр дьявола - Смит Мюррей

— Я слышал, что она беременна.

Алек налил себе из хрустального графина своей смертельной «Кровавой Мэри», бросив при этом внимательный взгляд на Джардина, хотя Дэвиду это, может быть, просто показалось.

— Хороший возраст для создания семьи, — ответил Дэвид, отгоняя от себя образ Николь, перегнувшейся через кресло в маленькой квартирке в Сент-Джеймсе, блестящей от пота, вцепившейся в ручки кресел, задыхающейся и кричащей: «О, да, да, ублюдок!»

Она смотрела в зеркало, как он входил в нее, и оба чувствовали себя на вершине неповторимого блаженства. Высокопоставленный разведчик оглядел комнату, равнодушно прислушиваясь к разговорам людей, обладающих властью.

Он заметил, как премьер-министр что-то тихо сказал лорду Греффейку и отошел в сторонку, встретившись взглядом с Джардином.

— Теперь твоя очередь, старина, — пробормотал Алек Маберли, чьей обязанностью было не пропускать ничего.

Джардин направился в угол, отгороженный дубовым книжным шкафом и креслом с подголовником, что создавало этакую отдельную кабинку. В комнате насчитывалось несколько таких кабинок, и отнюдь не случайно.

— Вижу, вы отважились попробовать «Кровавой Мэри» Алека, — премьер-министр улыбнулся.

— Не смог устоять, — честно признался Джардин.

Подождав несколько секунд и убедившись, что их не слышат, премьер-министр спросил:

— Как продвигается наш проект?..

Джардин был чрезвычайно доволен, ему не пришлось самому поднимать этот вопрос.

— У него хороший шанс на успех, сэр, — ответил Джардин, с удовлетворением отметив, что на лице премьер-министра моментально появилось озабоченное выражение, — если только мне дадут достаточно времени для подготовки моих… игроков.

В этом и состоял смысл всего разговора, премьер сразу понял это, задумался, затем внимательно посмотрел Джардину в глаза и наконец тихо спросил:

— Сколько вам нужно времени?

— Четырнадцать недель, господин премьер-министр. По правде говоря, двадцать, но хватит и четырнадцати. Для полной подготовки.

Позади них послышался шум разговора. Джардин инстинктивно почувствовал, что Дороти заметила, что ее муж беседует с самим премьер-министром и будет очень заинтригована и горда.

— Мне думается, вы серьезно нарушили дисциплину, обратившись ко мне с этим вопросом.

— Я тоже так думаю, сэр.

— Но если бы вы этого не сделали, то другого случая могло бы и не представиться.

— Совершенно верно.

Джардин посмотрел на лидера нации, в глазах которого появилось что-то, похожее на огоньки.

— Будем считать, у нас не было этого разговора?..

— Какого разговора, сэр?

— Я посмотрю, что смогу сделать.

— Благодарю вас, господин премьер-министр. — Они посмотрели друг другу в глаза и улыбнулись. Глубоко удовлетворенный Джардин отвернулся, чтобы поставить свой бокал на полку книжного шкафа. — С удовольствием прочитал о том, что ваша дочь признана лучшей в латинском… — Джардин хотел еще немного поболтать, но премьер-министр уже отошел, вернулся в комнату, улыбаясь присутствующим. Он улыбнулся и директору колледжа Магдалины, который низко склонил в ответ голову и тихонько толкнул Дороти, увлеченно говорившую ему что-то.

Дороти посмотрела на Дэвида. Он легонько пожал плечами, а довольная Дороти покачала головой.

10

Ресторанчик «Морта да Паста»

Боль, вызванная бегством Сиобан с каким-то венесуэльцем по имени Ричард или Рикардо, отрицательно сказывалась на отношениях Юджина Пирсона с женой Мараид. А также на его деятельности в суде.

Подобные душевные травмы по-разному сказываются на разных людях. Пирсон, который никогда не был общительным человеком, сейчас совершенно ушел в себя. Он даже перестал заходить в бар отеля «Шелбурн», куда обычно приходил после работы пропустить стаканчик виски, и его отсутствие там стало очевидным, как заметил один остряк из редакции «Айриш таймс».

Мараид тоже ужасно тревожилась за дочь, ведь девочка только недавно закончила школу. Она знала, хотя Юджин и не показывал этого, что муж проклинает ее за ту очевидную легкомысленность, с какой она предоставила девушке свободу действий. Позволила ей поступать по-своему.

Но по крайней мере Мараид уверена в одном — здесь не замешаны наркотики, потому что она несколько раз обсуждала этот вопрос с Сиобан и дочь все поняла, хотя в Дублине, улицы и благотворительные приюты которого заполнены наркоманами, употребляющими героин и опиум, существует масса возможностей приобщиться к наркотикам. Нет, мать и дочь всегда были откровенны друг с другом, любят друг друга без излишней сентиментальности и собственнических инстинктов, которые, к сожалению, проявлялись в том, с каким обожанием судья относился к Сиобан. В своих самых потаенных мыслях Мараид все же несколько раз задумывалась, а что, если… но нет. Жена будущего министра юстиции обязана прогонять подобные мысли из всех закоулков разума. И если бы такая проблема возникла, то Сиобан наверняка рассказала бы ей об этом.

Судья Юджин Пирсон был бы просто потрясен, узнай он об этих тайных, призрачных подозрениях Мараид. И даже не о подозрениях, а вообще о таких мыслях. Но у него есть и другие проблемы, кроме Сиобан и будущего поста министра юстиции. Военный совет ждет от него плана организации отдельной тайной группы для получения и распространения нескольких тонн чистейшего кокаина среди преступных европейских синдикатов в обмен на ежемесячные выплаты двух миллионов долларов.

Пирсон смог взять себя в руки. Он работает на организацию с 1970 года, рискуя репутацией, свободой, семьей и жизнью, именно такую логическую последовательность выстроил для себя Юджин Пирсон. А товарищи, с которыми он вместе руководит организацией, это серьезные люди, искренне и страстно желающие, чтобы «временная» ИРА и ее политическое лицо партия «временная» Шинн фейн были признаны реальной силой в деле решения ирландской проблемы.

Он смог отделить личные и семейные проблемы от своего основного задания, и, как ни странно, исчезновение Сиобан (именно так он к этому отнесся) сыграло свою положительную роль. Коллеги Юджина Пирсона и чиновники из Министерства юстиции знали о несчастье с дочерью, поэтому без всяких возражений предоставили судье по его просьбе двухнедельный отпуск по семейным обстоятельствам.

В противовес общественному мнению, созданному средствами массовой информации в Англии и США, службы безопасности Великобритании и Ирландии сотрудничали очень тесно в плане наблюдения за действиями и обезвреживанием «временных». И только благодаря профессионализму и опыту «временным» удавалось выжить и продолжать свою деятельность даже с некоторой степенью эффективности. Именно профессионализм в плане тайной деятельности и привлекал колумбийский картель. Совещания Военного совета в полном составе проходили в условиях строжайшей конспирации и как можно реже, только тогда, когда этого требовали решения практических вопросов.

В графстве Керри, между Киллорглином и Гленбеем, находится небольшое лох, как на гэльском языке называется озеро. Киллорглин представляет из себя небольшую деревушку, где раз в год осенью крестьяне и торговцы лошадьми, мужчины и юноши, женщины и девушки собираются на древний языческий праздник злого духа-проказника. На покосившуюся деревянную башню высотой футов сорок водружают живого козла, и несколько баров Киллорглина оглашаются звуками дешевых свистулек, старых барабанов с натянутыми на них шкурами, смехом и шумом сделок по продаже и покупке лошадей.

Деревушка Гленбей примерно такого же размера, а может, чуть поменьше. Сюда на машинах приезжают ирландцы из Дублина и Корка, чтобы насладиться лучшей рыбалкой и лучшим гольфом во всей Ирландии (по вечерам здесь можно слышать традиционные жаркие ирландские споры, сопровождаемые такой же традиционной ирландской выпивкой).

Во время гражданской войны в Ирландии, когда сразу после провозглашения независимости ИРА бросила вызов законно избранному правительству Имона де Валера, многие семьи в районе Киллорглин-Гленбей раскололись из-за вражды; братья, сыновья и отцы вели ожесточенные перестрелки друг с другом в зависимости от того, на чьей они были стороне. К последнему десятилетию нашего века раны, нанесенные этой кровавой гражданской войной, зажили, но глухая вражда сохранилась между потомками тех, кто воевал, и, конечно же, между состарившимися бывшими врагами.