Под прицелом - Клэнси Том

Кларк даже не знал, что Хардести допрашивали.

— Тебя допрашивало ФБР?

Хардести кивнул.

— Два старших специальных агента допрашивали меня вчера утром в отеле в Маклине. Я видел, как несколько молодых спецагентов в другом конференц-зале опрашивали и других парней из здания. Почти всех, кто был рядом, когда ты служил в ОСМ, расспрашивали о тебе. Думаю, я оправдал доверие первоклассных агентов, потому что Олден сказал им, что мы с тобой давно знакомы.

— О чем они спрашивали?

— Всякая всячина. У них уже было твое досье. Полагаю, эти придурки Килборн и Олден увидели там что-то, что им не понравилось, поэтому они начали что-то вроде расследования Министерства юстиции.

Кларк только покачал головой.

— Нет. Что может быть в моем послужном списке ЦРУ такого, что заставило бы ЦРУ вот так выйти из игры? Даже если бы они думали, что предъявили мне какое-то дерьмовое обвинение в государственной измене, они бы сами арестовали меня, прежде чем обмолвились об этом в Министерстве юстиции.

Хардести покачал головой.

— Нет, если у них было на тебя что-то, что не входило в твои обязанности в ЦРУ. Эти ублюдки продадут тебя за ненадобностью, потому что ты дружишь с Райаном.

Блин , подумал Кларк. Что, если это было не из-за «Кампуса»? Что, если это было из-за выборов?

— Так о чем они спрашивали?

Хардести покачал головой, но остановил ее на полпути.

— Погоди. Я архивариус. Я знаю или, по крайней мере, видел практически все в виртуальной записи. Но была одна вещь, о которой они спросили меня, которая сбила меня с толку.

— Какая?

— Я знаю, что все твои подвиги не попадают в отчёты, но обычно и в отчётах есть крупица чего-то, что может связать с тем, над чем ты на самом деле работал. Это означает, что я, возможно, понятия не имею, что делал оперативный сотрудник военизированных формирований в Нигерии, но я могу сказать вам, был ли он в Африке в определенный день. Прививки от малярии, коммерческие авиаперелеты, суточные в зависимости от местоположения и тому подобное.

— Правильно.

— Но два федерала спрашивали меня о твоей деятельности в Берлине в марте 1981 года. Я просмотрел файлы…

Хардести покачал головой.

— Ничего. Совсем ничего о том, что ты в то время был где-то поблизости от Германии.

Джону Кларку не нужно было напрягать память. Он вспомнил мгновенно. Но ничем не выдал себя, просто спросил:

— Они тебе поверили?

Джеймс покачал головой.

— Черт возьми, нет. Очевидно, Олден сказал им присматривать за мной, потому что у нас с тобой есть кое-какая история. Поэтому федералы надавили на меня. Они спросили меня о вашем покушении на агента Штази по имени Шуман. Я сказал им правду. Я никогда не слышал ни о каком Шумане и ни черта не знал о вас в Берлине в восемьдесят первом.

Кларк просто кивнул, его непроницаемое лицо оставалось нетронутым. Рассвет осветил некоторые черты лица Хардести. Вопрос, который хотел задать Джон, на мгновение повис в воздухе, затем Хардести неожиданно ответил на него.

— Я не сказал ни одного гребаного слова о "Хендли Ассошиэйтс".

Хардести был одним из немногих в ЦРУ, кто знал о существовании «Кампуса». На самом деле, именно Джим Хардести предложил Чавесу и Кларку встретиться с Джерри Хендли в первую очередь.

Кларк пристально посмотрел ему в глаза. Было слишком темно, чтобы что-либо разглядеть, но, решил Кларк, Джим Хардести не стал бы ему лгать. Через несколько секунд он сказал:

— Спасибо.

Джеймс только пожал плечами.

— Я унесу это с собой в могилу. Послушай, Джон, что бы ни случилось в Германии, это будет не из-за тебя. Ты всего лишь пешка. Килти хочет загнать Райана в угол в вопросе о тайных операциях. Он использует тебя, чувство вины по ассоциации или как ты хочешь это назвать. Но то, как он заставляет ФБР рыться в твоих прошлых операциях, вытаскивать их и размахивать ими в воздухе, вещи, которые следовало бы просто оставить там, где они есть, черт возьми, — я имею в виду, он выкапывает старые кости в Лэнгли, а никому это не нужно.

Джон просто смотрел на него.

— Ты знаешь, и я знаю, что у них нет на тебя ничего существенного. Тебе нет смысла усугублять ситуацию.

— Говори, что ты хотел сказать, Джим.

— Меня не волнует твое обвинение. Ты крутой парень.

Он вздохнул.

— Я беспокоюсь, что тебя убьют.

Джон ничего не ответил.

— Нет смысла убегать от этого. Когда Райана изберут, все это дело иссякнет. Может быть, только может быть, ты проведешь дюжину месяцев в каком-нибудь клубе федералов. Ты справишься с этим .

— Ты хочешь, чтобы я сдался полиции?

Хардести вздохнул.

— То, что ты так бегаешь, не пойдёт на пользу ни тебе, ни американским секретным операциям, ни твоей семье.

Кларк кивнул и посмотрел на часы.

— Может быть, я так и сделаю.

— Так будет лучше всего.

— Тебе лучше вернуться домой, пока служба безопасности не вызвала полицию.

Мужчины пожали друг другу руки.

— Подумай о том, что я сказал.

— Я так и сделаю.

Кларк отвернулся от Хардести, шагнул под деревья, окаймляющие игровую площадку, и направился к автобусной остановке.

Теперь у него был план, направление.

Он не собирался сдаваться полиции.

Нет, он собирался в Германию.

45

Кларк сидел в задней части аптеки Си-Ви- Эс в районе Сэнд-таун в Западном Балтиморе. Это была запущенная часть города, изобилующая преступностью и упадком, но для Кларка это было вполне удобное место, чтобы залечь на дно.

Вокруг него расположились местные жители, в основном старые и больные, ожидавшие, когда им выпишут рецепты. Сам Джон был в пальто, запахнутом вокруг шеи, и в вязаной шапочке, надвинутой на уши — это придавало ему вид человека, борющегося с сильной простудой, но также скрывало черты его лица на случай, если кто-нибудь вокруг будет его искать.

Кларк знал Балтимор; в молодости он ходил по этим улицам. Тогда он был вынужден замаскироваться под бездомного, пока выслеживал банду наркоторговцев, которые изнасиловали, а затем убили его девушку Пэм. Он убил много людей здесь, в Балтиморе, много людей, которые заслуживали смерти.

Это было примерно в то время, когда он пришел в Агентство. Адмирал Джим Грир помог ему скрыть свои подвиги здесь, в Балтиморе, чтобы он мог работать с Отделом специальных мероприятий. Тогда же он познакомился с Сэнди О'Тул, которая позже стала Сэнди Кларк, его женой.

Ему было интересно, где сейчас Сэнди, но звонить он не стал. Он знал, что она будет под наблюдением, и он также знал, что Динг будет заботиться о ней.

Прямо сейчас ему нужно было сосредоточиться на своем плане.

Джон знал, что, как только ФБР хватится его в Эммитсбурге, будет объявлен розыск, приказ "Быть начеку!", распространенный среди правоохранительных органов этого района, гарантирующий, что у всех, от дорожных полицейских до детективов по борьбе с организованной преступностью, будут его фотография и описание, а также приказ забрать его, если они его увидят. В дополнение к этому, Кларк не сомневался, что ФБР использует свои огромные ресурсы, чтобы выследить его.

Прямо сейчас, в этом месте, с этой полумаскировкой и этим малозаметным действием, он чувствовал себя в некоторой безопасности, но знал, что долго не продержится, прежде чем его заметят.

Хотя он сидел вместе с другими в аптеке, сам он не выписывал рецепт. Вместо этого он смотрел в зеркала высоко в задней части магазина, высматривая, не следует ли кто за ним.

В течение десяти минут он наблюдал и ждал.

Но он ничего не увидел.

Затем он купил одноразовый телефон в аптеке и бродил по магазину, пока вынимал его из упаковки и включал. Затем он набрал текстовое сообщение из двух строк Доминго Чавесу. У него не было возможности узнать, был ли Динг сам под наблюдением и насколько далеко все это распространилось, поэтому он избегал Динга и «Кампус» с тех пор, как прошлым вечером узнал, что ФБР его разыскивает. Но они с Чавесом установили собственные коды на случай возникновения ситуации, когда один не мог быть уверен, что другой чист.