Глухая стена - Манкелль Хеннинг

— Он так сказал?

— Если я правильно понял.

Человек из Луанды, подумал Валландер. Тот, чье имя начинается на «К».

— Разыскать такси очень важно, — повторил он. — Пассажир прибыл либо с парома, либо из Стурупа.

— Постараюсь найти его.

Валландер коротко сообщил остальным услышанное от Ханссона.

— По-моему, прибыло подкрепление, — сказал он. — И возможно, издалека, аж из Анголы.

— Я не получил ни единого ответа на свои запросы, — доложил Мартинссон. — Насчет группировок саботажников или террористов, объявивших войну финансовым системам. Судя по всему, никто не слыхал о группировках структурных веганистов, как ты их называешь. Хотя я лично считаю, что такое обозначение некорректно, сбивает с толку.

— Все когда-то случается впервые, — отозвался Валландер.

— Здесь, в Истаде?

Нюберг отложил расческу и неодобрительно посмотрел на комиссара. А тот вдруг подумал, что Нюберг выглядит ужасно старым. Может, и он в глазах других выглядит так же?

— На поле возле Сандхаммарена застрелился азиат, — ответил Валландер. — Человек из Гонконга с фальшивыми документами. Об этом мы бы тоже сказали, что здесь такого не бывает. Увы, бывает, черт побери. Захолустья больше не существует. Разница между большими городами и провинцией фактически исчезла. И как я понял, благодаря новым информационным технологиям любое место на свете можно считать центром мира.

Снова зазвонил телефон. На сей раз трубку поднял сам Валландер. Звонил опять Ханссон:

— Форсман молодец. Четко работает. Такси уже нашли.

— Откуда оно приезжало?

— Из Стурупа. Ты был прав.

— Кто-нибудь говорил с шофером?

— Он стоит тут, рядом со мной. Смена у парня, похоже, очень долгая. Кстати, Форсман тебе кланяется. Вы с ним встречались прошлой весной на какой-то конференции.

— И от меня ему поклон, — ответил Валландер. — А теперь дай-ка мне таксиста.

Валландер жестом попросил бумагу и ручку.

Таксист говорил на сконском диалекте, который даже привычное ухо комиссара воспринимало с трудом. Но ответы, к счастью, были лаконичны. Стиг Лунне попусту болтать не любил. Валландер представился и объяснил, о чем пойдет речь.

— В котором часу вы взяли этого пассажира?

— В двенадцать тридцать две.

— Вы так точно запомнили?

— Не я. Компьютер.

— Рейс был заказной?

— Нет.

— То есть вы просто стояли в Стурупе?

— Да.

— Можете описать пассажира?

— Высокий.

— А еще?

— Худой.

— Это всё?

— Загорелый.

— Та-ак. Высокий, худой, загорелый?

— Да.

— Говорил по-шведски?

— Нет.

— На каком же языке он изъяснялся?

— Не знаю. Мне он просто показал записку с адресом.

— И за всю поездку ни слова не произнес?

— Ни слова.

— Как расплатился?

— Наличными.

— Шведскими кронами?

— Да.

— Багаж у него был?

— Сумка на ремне через плечо.

— И все?

— Все.

— Он светлокожий или смуглый? Европейской наружности?

Ответ удивил Валландера. И не только потому, что оказался необычайно пространным.

— Моя мать говорит, я вылитый испанец. А ведь я родился в Мальмё.

— Вы хотите сказать, что на мой вопрос ответить трудно?

— Да.

— Какие у него волосы — светлые или темные?

— Он лысый.

— Вы видели его глаза?

— Голубые.

— Как он был одет?

— Слишком легко.

— А точнее?

Стиг Лунне снова сделал над собой усилие:

— По-летнему и без пальто.

— Он что, был в шортах?

— В тонком белом костюме.

Больше у Валландера вопросов не нашлось. Он поблагодарил Стига Лунне и попросил его сразу же позвонить, если он что-нибудь вспомнит.

На часах меж тем было уже три. Валландер коротко подытожил описание пассажира, которое вытянул из Лунне. Мартинссон и Альфредссон ушли просматривать записи Мудина. Следом за ними ушел и Нюберг. Валландер и Анн-Бритт остались вдвоем.

— Что же, по-твоему, случилось?

— Не знаю. Но опасаюсь самого худшего.

— Кто этот человек?

— Его вызвали на подмогу. И он знает, что именно Мудин глубже всех проник в тайный мир Фалька. Кто он такой, я, понятно, не знаю.

— Но почему убили ту женщину?

— Не знаю. И мне страшно.

Через полчаса Мартинссон и Альфредссон вернулись, а еще через минуту-другую явился и Нюберг, который, не говоря ни слова, сел на прежнее место.

— Из мудиновских заметок ничего путного не выжмешь, — сказал Альфредссон. — В особенности когда он пишет, что надо искать «кофейный автомат, который находится у нас прямо перед глазами».

— Он имеет в виду, что процесс будет запущен чем-то столь же будничным, как кофейный автомат. Чем-то таким, что мы делаем не задумываясь. Нажатием некой кнопки. Когда в заданное время или в заданном месте нажмут эту кнопку, что-то произойдет.

— Какую кнопку? — спросила Анн-Бритт.

— Вот это и надо вычислить.

Они попытались, но тщетно. Четыре часа. Где Роберт Мудин? Около половины пятого вновь позвонил Ханссон. Валландер молча слушал, кое-что записывал, изредка задавал вопросы. Разговор продолжался более пятнадцати минут.

— Ханссону удалось выйти на одну из приятельниц Эльвиры Линдфельдт, и та рассказала кое-что любопытное. Во-первых, Эльвира Линдфельдт в семидесятые несколько лет работала в Пакистане.

— Я думал, след ведет в Луанду, — удивленно вставил Мартинссон.

— Главное, чем она занималась в Пакистане.

— Сколько же, собственно, ветвей у этого дела? — задумчиво обронил Нюберг. — Недавно речь шла об Анголе. Теперь о Пакистане. Что дальше?

— Не знаю, — сказал Валландер. — Я удивлен не меньше тебя. Но приятельница, с которой беседовал Ханссон, все ж таки кое-что сообщила. — Он всмотрелся в свои заметки, сделанные на обороте старого конверта. — По словам этой дамы, Эльвира Линдфельдт работала тогда в Банке реконструкции и развития. Так что нам это дает связующую нить. Больше того. Порой она высказывалась весьма и весьма радикально. Решительно заявляла, что нынешний экономический миропорядок необходимо полностью переделать. А для этого сперва нужно уничтожить существующую систему.

— Понятно, — сказал Мартинссон. — Стало быть, тут действительно замешано много людей. Однако мы по-прежнему не знаем, где они находятся и что должно произойти.

— Мы ищем кнопку, — сказал Нюберг, — верно? Или рубильник? Или тумблер? Но где — в помещении или на улице?

— Неизвестно.

— Иными словами, мы не знаем ничего.

В комнате царило гнетущее уныние. Валландер чуть не с отчаянием смотрел на коллег. Ничего у нас не получится, думал он. Живым нам Мудина не найти. И предотвратить его гибель не в наших силах.

Зазвонил телефон. Опять Ханссон. Валландер уже сбился со счета, в который раз за ночь.

— Машина Эльвиры Линдфельдт, — сказал Ханссон. — Мы про нее забыли, а зря.

— Верно. Досадное упущение.

— Обычно она ставила ее на улице. Но сейчас ее там нет. Объявили в розыск. Темно-синий «Гольф». Регистрационный номер FHC 803.

В этом деле, похоже, все машины темно-синие, подумал Валландер. Ханссон спросил, что нового в Истаде.

— Увы, ничего, — ответил Валландер.

Было без десяти пять. Все устали и сидели охваченные тягостным ожиданием. Мы потерпели поражение, думал комиссар, и не знаем, что делать. Мартинссон встал.

— Я проголодался, — сказал он. — Съезжу в круглосуточный гриль-бар на Эстерледен. Кому что привезти?

Валландер покачал головой. Остальные заявки Мартинссон записал на бумажке, вышел из комнаты, но тотчас вернулся:

— У меня нет денег, может, кто-нибудь одолжит? У Валландера нашлось двадцать крон. У остальных, как ни странно, денег тоже не оказалось.

— Ладно, сперва подскочу к банкомату, — решил Мартинссон.

Он вышел. Комиссар бездумно смотрел в пространство. Заболела голова.

Но где-то под болью совершенно безотчетно сложилась некая мысль. Неожиданно он встрепенулся. Все недоуменно уставились на него.