Виновник торжества - Незнанский Фридрих Евсеевич

Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 69

– Ну, это тоже не показатель, – вмешался Женя Мартынов. – Далеко не все люди проявляют свои эмоции. Есть очень сдержанные, я бы даже сказал, равнодушные к окружающим люди.

– Не перебивай меня, пожалуйста, – попросил терпеливо Валера. – Я тоже психологию изучал. Но тут случай особый. Этот тип, повторяю, живет на четвертом этаже. Каледин Андрей Борисович, тридцать два года. Доцент. Преподаватель математики Петербургского университета.

– Ну?! – стал подгонять его Гоголев.

– Так он не просто разволновался. Его аж заколотило, когда я спросил, не слышал ли он чего-нибудь подозрительного нынешней ночью. Между прочим, – пустился в подробности Крупнин, – когда я звонил, он долго не открывал...

– Спал... – встрял опять Женя, не терпящий тягомотины в рассказах Валеры.

– Ничего подобного, – отмел его предположение Крупнин. – Вид у него был помятый, волосы всклокоченные, под глазами круги, как у человека, который не спал всю ночь. После каждого моего вопроса впадал в ступор. Спросил, где он ночь провел. Ответил – дома. И так ненавязчиво пригласил в столовую. Как бы алиби продемонстрировал.

– Продемонстрировал? – Женя уже начал ерзать на стуле от нетерпения.

– Да еще как! Представь, на столе у мужика мясные нарезки, бутерброды с икрой, шампанское и зеленый горошек консервированный, – плотоядно облизнулся Крупнин. – А я с утра не ел...

– Эка невидаль – стол завален едой после новогодней объедаловки. Да во всех семьях по три дня доедают новогодние деликатесы.

– Знаете, что меня смутило? – Крупнин обвел присутствующих вопросительным взглядом. – Все это добро у него простояло всю ночь и полдня! Я к нему пришел где-то часам к двум. Хлеб на столе успел засохнуть, колбаса заветрилась. Мужик всю ночь просидел дома и ни фига не сожрал – ни одной грязной тарелки на столе. Кстати, и на кухне тоже. Я попросил у него воды попить, так что проверил. Зато два фужера посреди стола красовались. Чистые, из них никто не пил. Я специально к столу присел, вроде мне показания надо записать, а сам все это великолепие внимательно изучил. Мне показалось его поведение очень подозрительным – не спал, не ел, глаза бегают, над каждым моим вопросом задумывается... Мало того, когда открывал мне дверь, был весь какой-то бледный, прямо как больной. А когда я протокол составил, весь покраснел, на лбу испарина выступила. Точно – совесть у него нечиста, как пить дать!

– Твой дедуктивный метод, Валера, ошибочный. Мужик не спал, не ел, говорит бессвязно, его от волнения колотит – значит, убийца! Как-то несерьезно это. Он, может, женщину пригласил, стол накрыл на двух человек, потому и два фужера поставил. А она его продинамила, он расстроился и есть ничего не стал. Всю ночь думу тяжелую думал, потому и выглядит неважно.

Валера заметно увял, слушая комментарии старшего товарища. Вот всегда так, решение, кажется, совсем близко, а рассудительный опер Салтыков одной фразой разрушает с таким трудом выстроенную версию.

– А почему его так колотило? – не сдавался он. – Этот математик насмерть перепугался, когда я ему об убийстве в подъезде сказал.

– Догадайся с трех раз, – насмешливо предложил Салтыков. – А если не можешь, я тебе подскажу...

Крупнин задумался.

– Что-то ничего дельного в голову не приходит, – наконец признался он.

– Просто он представил себе на мгновение, что это убили его женщину. Ведь она не дошла до него. Тут кого хочешь заколотит. Ты ведь, наверное, не сразу сказал, кого убили?

– Нет, конечно. Я сначала спросил, не слышал ли он чего-нибудь подозрительного в подъезде, какого-нибудь шума, женского крика... Тут-то его и заколотило. Правда, когда я потом добавил, что убита его соседка по подъезду, что-то ему ничуть не полегчало. Все равно стоял, как пришибленный...

– Понять можно, – пожал плечами Салтыков. – Не каждый же может мгновенно успокоиться. Возможно, он – человек тонкой душевной организации... Впечатлительный...

– А вторая зацепка? – напомнил Гоголев, слушая рассуждения своих коллег.

– Все та же бескозырка. В подъезде моряки не проживают, ни к кому гости в этот вечер не приходили. Последний гость поднимался на лифте на шестой этаж буквально за пятнадцать минут до того, как в нем оказалась Ольга. И никакой бескозырки там не было. Значит, она принадлежит убийце.

– Ну, если все так просто, то нам следует искать моряка, потерявшего бескозырку. – Гоголев открыл папку, лежавшую на столе, и достал акт экспертизы. – У меня тут кое-что для вас есть. Информация о нашем единственном вещдоке – бескозырке.

Крупнин вытянул шею, с любопытством заглядывая в документ.

– Описательную часть зачитывать не буду. Фабулу дела мы с вами уже обсудили. А вот заключение эксперта кое-что нам дает.

Спустя полчаса, открыв настежь форточку, поскольку в прокуренном помещении уже нечем было дышать, опера обменивались мнениями.

– Вот задачка, – сокрушался Крупнин, поглядывая на товарищей, как бы ища у них поддержки. – Моряков у нас в Питере – море, и найти среди них хозяина бескозырки, по-моему, полная безнадега.

– Поначалу всегда так кажется, – успокаивал его Салтыков. – Конечно, было бы просто замечательно, если бы на месте преступлений нам оставляли побольше вещдоков! – Он иронично усмехнулся. – Но, увы! Что есть, то есть. И за это большое спасибо. А если серьезно, то есть хотя бы с чего начать розыск. По надписям на ленточках бескозырки мы знаем, что он служит в Балтийском флоте. Нам известно, что у хозяина бескозырки большая голова, размер шестьдесят четвертый. Он шатен, цвет волос – темно-русый. Волосы короткие, до двух сантиметров. Тонкие. С волосами у него проблема, скорее всего, он лысоват. Аккуратным его тоже не назовешь – бескозырку он чистил давненько, она вся в пятнах от пота и городской пыли. А ленточки проглаживал прямо поверх грязи. Засаленные они у него. Так что можно кое-какие выводы сделать.

У Валеры, внимательно слушающего опытного товарища, загорелись глаза.

– Юра, – не в силах сдержаться, перебил он Салтыкова. – Ты можешь себе представить моряка срочной службы, который ходил бы в грязной бескозырке? Да он из гауптвахты не вылезал бы, не то что по улице разгуливал и на девушек нападал. Может, это вовсе и не моряк, а так, псих какой-то, просто для понта бескозырку носит!

– Может быть, в твоих словах и есть резон, – охладил его пыл Салтыков. – Но я тебе вот что скажу: в бескозырке может ходить, несомненно, только человек в морской форме. А посему наша первая задача – начать поиск с морских частей и морских училищ Питера.

Валера присвистнул:

– Это сколько ж народу надо перелопатить?!

– А мы подключим военную прокуратуру, – вмешался в разговор оперов Гоголев. – Попросим подать запрос в морские части и училища, чтобы на местах проверили весь наличный состав. Не заявлял ли кто-нибудь о потере бескозырки. Многих ведь на праздник отпускали в увольнение. Кто-то из них провожал своих барышень, наверняка без алкоголя не обошлось... Вот на утренней поверке могло и выясниться – все ли одеты по форме... Так что займись этим, Юра, – обратился он к Салтыкову. – А что у тебя, Женя? Готовы ли результаты судебно-медицинской экспертизы? Или в бюро все еще празднуют Новый год?

– Результаты готовы, – степенно ответил Женя и достал из папки сшитые листки распечатанного на компьютере заключения. – Я уж попросил сделать экспертизу поскорее. Вот Макеев по дружбе и постарался. Читаю: «При судебно-медицинском исследовании Алехиной О. Д. установлено, что на теле Алехиной имеются следующие повреждения: в области шеи – кровоподтеки, которые являются следствием сильного сжатия пальцев преступника, повлекшего за собой удушение. В области левой щеки – несколько ссадин, являющихся следами от ногтей преступника. В области правой груди – кровоподтек, возникший от сильного нажатия тупым предметом овальной формы.

В области спины – ссадины, которые возникли в результате трения и имеют вид вертикальных полос неправильной формы. Смыв биологических следов с открытых участков тела и половых органов обнаруживает наличие следов спермы».

Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 69