Здесь шрифт становился мельче, как будто они собирались втиснуть в маленькое пространство большое количество пунктов. Но смысл этого терялся, поскольку в списке значился только один пункт.
«Сотовый телефон неизвестной фирмы и модели».
Но она могла бы и сама отдать им его или просто сказать, где его найти! Им нужно было только спросить. Ведь это же она подтвердила, что телефон находится именно здесь!
И тут до нее дошло. Дело было совсем не в телефоне. Задача была найти Джонатана или, возможно, доказать его связь с Малагой, с ее жизнью или смертью. Им нужно было провести обыск и проверить все.
Грейс закрыла глаза и прислушалась. Старый дом не пропускал звуки сквозь стены так легко, как в новых зданиях, но она прожила тут много лет, и могла по звуку определить, в каком месте квартиры происходит движение. В столовой кто-то негромко разговаривал, в коридоре шелестели бельем в шкафу. Она услышала, как захлопнули шкафчик Генри, как заурчал холодильник, выполняя функцию «ниже нуля». Сколько же их тут всего?
Она встала со своего места, прошла к выходу из гостиной и бросила взгляд на проход в свою спальню. Дверь, которую она оставила открытой, теперь была захлопнута. Они знали, что телефон лежит там. Грейс сама им сказала. Они зашли, убедились в этом и специально закрыли за собой дверь, чтобы не «обнаружить» его очень уж быстро, чтобы оставалось время обыскать всю остальную площадь. На пару секунд ее обуяла такая ярость, что она не могла пошевелиться. Когда чувства остыли, Грейс вернулась в гостиную и присела на кушетку.
Мимо нее по направлению к выходу прошли два офицера. Один нес настольный компьютер из комнаты Джонатана. Второй тащил коробку с папками.
Что ж, чего-то подобного она ожидала. А как же ящики стола все в той же комнате, где хранятся старые чековые книжки? И его дневники? Она знала, что он бережет их. Они найдут их все, как полагала Грейс, потому что, в отличие от нее, полицейские были обязаны это сделать.
Первый офицер, тот самый, который унес компьютер, снова прошел мимо нее и вернулся в ту же комнату. На этот раз он взял коробку папок, которую она так и не просмотрела прошлой ночью.
Второй офицер, вернувшись, направился в конец коридора. На этот раз Грейс услышала голос Мендозы. Он что-то говорил своему подчиненному, стоя у двери в ее спальню. Грейс услышала, как открылась дверь.
В столовой зазвучал женский смех.
Грейс уселась поглубже, так чтобы спинка кресла охватила ее тело. Она представила себе, как эти двое заходят в комнату, осматриваются, и тут замечают или не замечают телефон, который она выложила на невысокую прикроватную тумбочку. Сколько же еще времени они могут законно «не замечать» его? И что еще увидят, продолжая поиски?
На полу валялась какая-то одежда. Она не должна была тут лежать, но Мендоза, наверное, этого не знает. Ему неизвестно, что та отвратительная рубашка с меткой «Сакс» ничего не значила. Может быть, он даже и не заметит, насколько она отвратительна. Он не поймет, как ужасно перевернулась ее жизнь из-за одного-единственного презерватива. Мендозе было и не до того непонятно где купленного шарфа, и не до пропажи нитки серого жемчуга. Ну, начнем с того, что ему и дела не было до жемчуга вообще, и до сапфирового ожерелья ее матери, и до кожаного мешка для спортивной одежды и сменной обуви. Он искал ответы на вопросы, которые Грейс никогда не задавала. Она глубоко вдохнула, заставляя воздух проникнуть как можно дальше в легкие, пока не заболела грудь. Впервые за долгие годы ей захотелось закурить.
Мендоза прошел по коридору и направился к входной двери. Казалось, он забыл о существовании Грейс. Не веря своим глазам, Грейс наблюдала за тем, как он идет вперед, неся в руке пакет со щеткой для волос, принадлежавшей Джонатану.
В том, что это его щетка, сомнений быть не могло: деревянная и очень дорогая из той недавно отремонтированной аптеки на углу Лексингтон-авеню и Восемьдесят первой улицы. Щетка была сделана из щетины какого-то животного, название которого Грейс никак не могла припомнить. И предполагалось, что служить она будет вечно. Такое зрелище подействовало, как хорошая порция чистейшего адреналина. Ни один житель Нью-Йорка, переживший трагедию одиннадцатого сентября, не мог равнодушно смотреть на щетку для волос, упакованную в пластиковый пакет. Это был один из тех самых предметов, вырванных из нормальной, повседневной жизни и перемещенных в музей символов пыток и мучений. Падающее тело, самолет, плакат «пропал человек», высокое здание, щетка для волос в пластиковом пакете. Это означало… ну, это могло означать две вещи, причем одинаково страшные.
На какое-то время Грейс забыла, что все самое страшное уже началось.
– Эй! – крикнула она, удивив разве что только саму себя. – Погодите-ка минуточку.
Она вскочила с кушетки, выбежала в прихожую и остановила полицейского. Затем указала на щетку.
– Он мертв? – выдохнула она.
Мендоза уставился на нее непонимающим взглядом.
– Мой муж. Умер? – повторила Грейс.
Мендоза хмурился и по-прежнему ничего не понимал.
– Вы так сами решили, что он умер? – наконец спросил он.
– Не надо мне тут ваши фрейдистские штучки подсовывать, – прошипела Грейс, практически повторяя фразу своей пациентки Лизы. Только вот… когда же это было? Позавчера?
Полицейский выглядел намного спокойнее Грейс. Ей и в голову не могло прийти, что она его обидела.
– Миссис Сакс. Я понятия не имею. А почему вы меня спросили?
– Потому! – в отчаянии воскликнула она. – Зачем вы взяли эту щетку для волос?
Мендоза посмотрел на пакет. Казалось, крепко задумался.
– Мы забрали много вещей, которые могут помочь нам в расследовании. Вы обеспокоены, на законных ли основаниях мы получили ордер на обыск? Я могу попросить кого-нибудь, и вам все объяснят.
– Нет-нет. – Она покачала головой. – Просто… объясните мне, зачем вам понадобилась эта щетка.
Он снова задумался. Потом попросил ее пройти в гостиную и присесть, а сам обещал подойти через пару минут и все ей объяснить.
Вот и все. И Грейс повиновалась, мгновенно став покорной и сговорчивой. Если раньше и бушевал в ней огонь борьбы, то теперь она даже и не вспомнила бы, когда это было. Грейс вернулась к креслу в гостиной, скрестила ноги, сложила руки и принялась ждать.
Ожидание оказалось не слишком долгим. Полицейский вскоре пришел.
– Миссис Сакс, – начал Мендоза, подойдя к ней и устроившись на кушетке. – Я думал, вы хотите нам помочь.
– С какой стати вы так подумали? – огрызнулась Грейс, но, даже произнося эти слова, понимала, что он не совсем неправ. Во всяком случае сейчас. Что-то изменилось. Что-то в глубине ее существа, какая-то ржавая деталь встала на свое место. Когда же это произошло?
Полицейский пожал плечами, чуть склонив голову набок, как частенько это делал. Они были знакомы всего пару дней, но Грейс уже знала его привычки. Знала, что шея толстыми складками иногда выпадает у него из воротника. Но знала не настолько хорошо, чтобы сказать, есть ли у него рубашки с широкими воротниками. Но она и не хотела это знать.
– Наверное, потому, что сейчас вы больше сердитесь на него, чем на нас. И, так уж, между нами, вы имеете на это полное право.
– Не надо меня опекать, – отрезала Грейс, но и сейчас, так же, как и раньше, она понимала, что он просто старался быть к ней добрее.
– Простите, я не имел в виду ничего плохого. Мне много раз приходилось работать в подобных ситуациях. Ну, не в точно таких же… Я имел дело с мужьями, которые очень многое скрывали от своих жен, и дело доходило до мошенничества, грабежа или даже физического насилия. Все это очень запутано. Но я встречал и много очень умных женщин, которым пришлось пройти через то, что вы сейчас испытываете. Знаете, мне очень жаль, что все это случилось и что я вынужден участвовать в происходящем.
«И не вздумайте мной манипулировать», – хотелось сказать ей, потому что он сейчас занимался именно этим. Но сил вступать в перепалку у Грейс уже совсем не осталось.
